— Тебе легко говорить, — вздохнула я. Моей новой подруге уже без труда давались некоторые несложные заклинания, и все учителя в один голос твердили, что она — весьма одарённая колдунья. — Постой-ка… Что это такое?
— Что? — спросила Катя, взглянув туда же, куда и я.
— Вот эта тень.
— Какая тень?
Я удивлённо посмотрела на неё. Тень была довольно размытая, но я ясно видела её, только не лежащую на полу, а висящую в воздухе. Разглядеть детали было невозможно, но всё же видно было, что её отбросил человек. И почему-то это туманное облачко показалось мне довольно зловещим.
— Ты не видишь?
— Нет, — Катя недоумённо обвела коридор взглядом. — А что я должна увидеть?
Я снова посмотрела на сгусток воздуха, которому почему-то вздумалось потемнеть и принять вид человеческой фигуры, пусть и не очень чёткой. Потом помахала рукой, но воздушные колебания никак не отразились на тени. Может, мне и вправду мерещится? В этот момент послышались шаги, и нас догнал Евгений Михайлович.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Да. Евгений Михайлович, я вижу здесь какую-то тень, а Катя — нет. Вы не могли бы сказать, кто из нас прав?
— Тень? — учитель прищурился, потом медленно кивнул. — Понятно. Правы вы, Александра. Это смертная тень, она возникает на месте, где умер человек, и держится несколько лет. Как бы отпечаток души. Вот только разглядеть её очень сложно. Вы, должно быть, обладаете большой чувствительностью, если сумели увидеть её всего после нескольких недель занятий.
— На месте смерти? Здесь, в этом доме, кто-то умер?
— Ну, наверное, трудно найти дом, в котором никто никогда не умирал.
— Но в коридоре?..
Евгений Михайлович ещё раз всмотрелся в тень и поморщился.
— Было однажды, — неохотно сказал он, — когда мы подверглись нападению. Несколько человек тогда погибли, должно быть, это тень одного из них.
— А кто на вас напал? — спросила Катя.
— Терпение, девушки. Скоро у вас начнётся курс истории, тогда всё и узнаете.
— Развёл тут тайны мадридского двора, — недовольно сказала Катерина, когда Евгений Михайлович ушёл.
Я сосредоточенно оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть ещё чью-нибудь тень, и действительно увидела — внизу, у лестницы. Она чем-то неуловимо отличалась от прежней, и я подумала, что, знай я этих людей при жизни, не перепутала бы их и после смерти. В следующие несколько дней я нашла ещё пять или шесть таких теней. Сперва их присутствие немного не то чтобы пугало, но как-то тревожило меня. Не так уж и весело точно знать, что вот на этом самом месте кто-то умер. Но потом я привыкла и перестала обращать на них внимание.
Курс истории у нас и вправду начался только на третьем месяце обучения. До этого мы, кроме практических занятий, проходили теорию магии, а также немножко целительство, начавшееся, как обычный курс анатомии. По биологии у меня ещё в школе были неплохие оценки, так что с этим предметом я вполне справлялась. Теоретические же занятия тоже поначалу были интересны, пока речь на них шла о видах потоков Силы, принципах их связывания и использования, и особенностях в разных местах и частях света. Но потом пошло то, что я ненавидела в учёбе сильнее всего — зубрёжка.
— Все заклятия создаются из сходных плетений, и каждому базовому плетению Силы соответствует своя руна, — объясняла нам на очередной лекции Людмила Леонидовна. — Зная их все, вы сможете записать на бумаге любое заклинание. А также прочесть и использовать то, что было составлено другими магами. Вам понадобится набор цветных ручек или фломастеров, потому что руны разных цветов обозначают разные плетения. Всего же их, без учёта цвета, двадцать пять, но последняя, так называемая «чистая руна», обозначает плетения, доступные лишь тем, кто способен контактировать с Источником напрямую. Кроме того, шестнадцать рун могут быть прямыми или перевёрнутыми, что меняет их значение на противоположное, а следовательно и плетения, обозначенные ими, исполняются в обратном порядке. Остальные восемь рун существуют только в прямом написании. Итак, первая руна — «манназ», — Людмила Леонидовна изобразила на доске нечто похожее на ворота с двумя скрещёнными верхними перекладинами, — с неё начинаются все заклинания, и ей же, но перевёрнутой, они заканчиваются.
— Как вязанье? — спросила светловолосая девушка из соседнего ряда.
— Скорее, как макраме, — отозвалась преподавательница. — Плетения заклинаний, кроме разве что самых простых, располагаются в трёх измерениях. Цвет «манназ» зависит от характера заклинания, но об этом мы будем говорить позже. Следующая руна, «гебо» — объединяющая, она обозначает связующие плетения, — на доске появился косой крест. — Третья…
Пришлось, вздыхая, просиживать вечера за конспектами. Как будто мне было мало французских и английских слов и грамматических правил! На память я никогда не жаловалась, но ужасно не любила механически что-то заучивать. Однако деваться было некуда — я понимала, что без этого не обойтись. Иначе получилось бы как со школьным курсом химии. Тогда я так и не смогла заставить себя зазубрить названия всех элементов и их обозначения, и в результате с большим трудом выползала на троечку, будучи не в силах самостоятельно составить ни одного пристойного уравнения.
Уроков магической истории я ждала с нетерпением, но они поначалу показались мне довольно скучными. Что-то вроде истории партии — магическое сообщество окончательно сформировалось в таком-то году, правящая им Ассамблея основана в таком-то году, первый её Председатель звался так-то. Куда больше меня заинтересовал другой предмет, введённый одновременно с историей — магические существа и расы.
Вот уж никогда не думала, что на старушке Земле обитает столько необычной живности! Правда, большая её часть живёт в этом самом Подпространстве, недоступном не только людям, но даже не слишком сильным магам. Другие виды для обычных людей просто невидимы. Но были среди них и такие, с которыми мог встретиться каждый, и встречи эти, как правило, заканчивались для людей плачевно. Я, к примеру, уцелела при встрече с вампиром только благодаря своевременному вмешательству магов.
А ведь были ещё, скажем, оборотни. Если вампир впадал с безумие постепенно, лишь через несколько десятков, а то и сотен лет после того, как становился вампиром, то оборотень был опасен каждое полнолуние, нападая на всех, кто оказывался рядом во время его трансформации. Поэтому был принят закон, по которому тех, кто скрывал своё оборотничество, можно было в случае раскрытия уничтожать на месте, ибо они автоматически признавались виновными в убийствах. Я подняла руку и спросила, как быть, если оборотень до сих пор людей не убивал. На что наш преподаватель, Сергей Викторович, ответил, что если и не убивал, то убьёт непременно. Никто не мешает оборотню честно признаться в постигшем его несчастье. Тогда он будет помещён под надёжный присмотр, и всё будет в порядке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
