— Ларри Бейкер, — сообщил я. — Как прошла вылазка в город с этим свирепым лейтенантом?
— Минуточку!
В течение десяти секунд я нетерпеливо ждал, после чего дверь отворилась и Кэйт пригласила меня войти. Она снова была в той самой ярко-голубой пижаме, и одного взгляда на эти выступающие из-под тонкого шелка округлости было достаточно, чтобы наполовину лишиться рассудка.
— Это было ужасно скучно, Ларри! — Кэйт нетерпеливо отбросила прядку волос пшеничного цвета, касавшуюся уголка ее рта. — Я просто сидела там и просматривала тысячи фотографий мужчин, и, поверь, сроду не видела более отвратительной публики!
— И среди них вы обнаружили человека-скелета? — с интересом спросил я.
— Нет! — Она грустно покачала головой. — Лейтенант Каблин пришел в ярость, когда я закончила просматривать фотографии, потому что я все еще так и не могу отчетливо вспомнить, где я его раньше видела. Но я ему сказала, что — рано или поздно — вспомню, я всегда вспоминаю. — Она самодовольно улыбнулась. — У меня фотографическая память, никуда не денешься.
— Только вы позабыли зарядить в нее пленку, — проворчал я.
— О чем вы? — Кэйт неуверенно заморгала.
— Вы должны были запомнить, что говорил лейтенант в комнате для заседаний. Он утверждал, что человек-скелет мог узнать подробности сценария только в том случае, если у него есть свой человек в шоу.
Голубой муаровый шелк головокружительным образом натянулся на ее груди, поскольку Кэйт глубоко вздохнула.
— На что вы намекаете? — холодно спросила она. — Я помню каждое слово, которое говорил лейтенант!
— И тем не менее вы полезли прямо в пасть льву? — проскрипел я.
— Нет, на что вы намекаете? Вы не могли бы выражаться яснее?
— Как раз после того, как Каблин установил, что человек-скелет должен иметь своего человека в шоу, — заговорил я жутко нудным голосом, — вы тут же заявили во всеуслышание, что видели этого скелета раньше и уверены в том, что вот-вот вспомните. Ведь так?
— Разумеется, — нетерпеливо подтвердила Кэйт. — Я могу вспомнить это в любой момент.
— А между тем «своему человеку» достаточно только встретиться с этим скелетом или позвонить ему по телефону, — с горечью продолжал я, — чтобы сообщить ему о том, что вы сказали. Вы что же, думаете, что скелет собирается просто сидеть и ждать, пока сработает ваша так называемая фотографическая память?
Кэйт одарила меня взглядом, исполненным враждебности.
— Я все еще не вижу поводов для беспокойства, Ларри. Даже если я и вспомню, где видела этого ужасного человека раньше, и это поможет связать его со «своим человеком» в шоу, это еще не… Ой!
— Ой! — и в самом деле! — жестоко сказал я. — Если бы вы только держали ваш сладкий ротик на замке до тех пор, пока не сумели бы отозвать лейтенанта в сторонку и тихонько не поговорили бы с ним с глазу на глаз.
— Вы просто животное, Ларри Бейкер! — Она вся дрожала, и голубой муаровый шелк в экстазе затрещал по швам. — Вы добились того, что по ночам меня теперь будут мучить кошмары.
— Не позволю им этого. — Я демонстративно пожал плечами. — Просто больше не рискуйте без нужды. Загляните под кровать, прежде чем ложиться спать вечером. А если кто-то постучит в вашу дверь, просто зовите на помощь, прежде чем соберетесь открыть, понятно?
— Это не смешно. — Кэйт явно нервничала. — Это глупо, но вы меня напугали. Что мне делать?
Скрестив руки на груди, она принялась яростно шагать взад-вперед по комнате. Я стоял, искоса поглядывая на нее взглядом счастливого сатира, созерцая подрагивание ее тугой груди, когда она поворачивалась ко мне лицом, и подрагивание ее округлых ягодиц, когда она поворачивалась ко мне спиной и удалялась.
— Хватит тут стоять и потихоньку раздевать меня своим бесстыжим взглядом! — неожиданно заорала она. — Лучше придумайте, как меня защитить.
— Можете не волноваться, — великодушно промолвил я. — Уже придумано верное средство!
— Правда? — Она остановилась и выжидающе посмотрела на меня. — И какое же?
— Все, что вам нужно, милочка, — заявил я, уверенно улыбаясь, — это все время иметь при себе мужчину, так что если что-нибудь случится, он будет рядом, чтобы защитить вас.
— Все время, — медленно повторила она. — Вы полагаете, не только днем, но и ночью?
— Ночь — самое опасное время, — серьезно заверил ее я.
Кэйт подошла ко мне совсем близко, по-настоящему близко, так что мы почти касались друг друга, и я уловил пьянящий аромат ее духов. А ее светло-голубые глаза были огромными и доверчивыми, как у ребенка.
— Вы готовы взяться за эту работу, Ларри? — прошептала она.
— Я готов умереть за вас, Кэйт. — Внезапно мой голос охрип. — И вы это знаете.
Ее нижняя губа соблазнительно дрогнула.
— Будет гораздо веселее, если вы останетесь в живых и будете охранять меня все время, не отходя ни на шаг. — Она многозначительно посмотрела на меня. — И днем и ночью.
— Кэйт, дорогая! — Я заключил ее в объятия, но она ловко, увернулась, и мне осталось только обнимать воздух, все еще пахнувший ее духами.
— Если вы приступаете к работе прямо сейчас, Ларри, — сказала она мечтательно, — тогда вытяните за дверь и убедитесь, не подглядывает ли кто-то в замочную скважину.
— Если это так, я размажу его мозги по полу! — мужественно взревел я.
Я полагал, что это — первая возможность продемонстрировать на практике мои способности к новой работе по защите Кэйт, и потому мне следовало развернуться в полную силу, чтобы произвести на нее сразу должное впечатление. Поэтому я широко распахнул дверь и бесстрашно шагнул в коридор, чтобы бросить долгий угрожающий взгляд влево и вправо.
— Никого! — наконец провозгласил я. — Никто не шастает вокруг, поджидая своего часа, чтобы проникнуть в вашу комнату, дорогая!
— Кроме одного хитрого старого козла по имени Ларри Бейкер! — жестко заключила она, и в следующую секунду дверь захлопнулась перед моим носом.
Похоже, угрюмо думал я, направляясь в свой одинокий номер, за детским взглядом этих голубых глаз притаилась целая тысяча чертей. В следующий раз, когда мне удастся попасть в ее номер, следует применить более тонкую стратегию. Может быть, стоит врезать ей бейсбольной битой…
Глава 4
Мой собственный номер в первый момент показался мне беспредельно одиноким. Я вошел, медленно переоделся в одинокую пижамную пару, соорудил себе на ночь одинокую чашечку чая — из одинокой бутылки бурбона, припрятанной в одиноком ящике письменного стола, а затем уселся на свою одинокую постель, чтобы спокойно выпить. Я чувствовал себя глубоко несчастным и бесконечно одиноким. Стоило мне закрыть глаза, как перед моим мысленным взором в полный рост вставало мерцающее видение Кэйт в голубой муаровой пижаме, и я мог бы натворить немало глупостей, если бы только знал как.
Наконец я допил свой «вечерний чай», стащил с кровати покрывало и уже собрался было ложиться, когда услышал осторожный стук в дверь. Я прыгнул с кровати и рванул через комнату. Мой организм возликовал, ободренный полубредовой мыслью о том, что это, должно быть, смягчилась и пришла Кэйт, чтобы принести свои извинения и опять обратиться ко мне с очаровательным предложением охранять ее день и ночь, начиная с этой минуты. Я с готовностью открыл дверь и неожиданно обнаружил, что попал в какую-то идиотскую сказку. Вместо Спящей красавицы, которую пробудили мои неотразимые чары, я наткнулся на взгляд ледяной Снежной королевы, явившейся к моей двери собственной персоной.
Фрайда Ансель уверенно прошла в мой номер, тогда как я буквально застыл, глядя на нее с каменным лицом. Единственное, что мне оставалось сделать, — это закрыть дверь. Красавица проследовала прямиком к окну, затем медленно обернулась и посмотрела на меня. В ее темных глазах горел огонь. Она была одета в свободный халат из какого-то тяжелого блестящего материала цвета устрицы; его высокий воротник плотно облегал шею, подобно кителю прусского офицера; странное одеяние складками ниспадало с плеч и доходило до пола, вызывая в памяти сооружение, напоминающее собой палатку. Однако в целом ее наряд был настолько целомудренным, что это становилось даже смешно: под этими широкими юбками можно было бы упрятать целый кавалерийский полк!
— Вот так сюрприз! — Я идиотски улыбнулся девушке. — Это довольно неожиданно, Фрайда, что вы нанесли мне визит посреди ночи, да еще в таком сексуальном халатике!
— Похоже, вы чего-то испугались, Ларри. — Слова прозвучали как медицинский диагноз, и я немедленно почувствовал себя букашкой, которую по ошибке сунули под микроскоп. — Пожалуйста, не трусьте, иначе все будет испорчено.
— Я даже не нервничаю, — ответил я вполне искрение. — Просто мне любопытно, почему это вы пришли ко мне в такое позднее время. Поскольку этот визит не вызван какими-то примитивными причинами типа роковой страсти или каких-либо других эмоций, осмелюсь предположить, что вам от меня что-то нужно?
