Я отдергиваю руку и нажимаю кнопку на брелоке, чтобы разблокировать дверь.
— Не знаю, Рори. Появление на ее концерте и приглашение поесть мороженого не отменяет всего остального.
— Я знаю, что нет. Я покажу тебе, что могу быть тем мужчиной, в которого ты влюбилась.
Я слегка улыбаюсь, прежде чем спрятаться за рулем своей машины и не дать Рори шанса переубедить меня.
Я сигналю Руби, когда проезжаю мимо, и она машет мне рукой. Я катаюсь по нашему маленькому городу Френдшип, разглядывая разноцветные огоньки. Вокруг все выглядит очень празднично. Мне всегда очень нравится наш городок в это время года.
На одной из скамеек сидит Гейб, друг Руби, со стаканчиком в руке. Я так и не смогла вспомнить слова, которые он сказал мне на днях на катке. Я пыталась, но каждый раз все было как в тумане.
Притормозив, я паркую машину, бегу в закусочную, заказываю два куска пирога и две чашки горячего какао и подхожу к Гейбу.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — хрипло отзывается он.
— Не возражаете, если я присяду?
— Нисколько. Я как раз собирался уходить.
— Пожалуйста, останьтесь. Я купила вам пирог.
Я ставлю коробки с пирогом и напитками на скамейку. Достав одну из чашек из лотка, я протягиваю ее ему.
— Надеюсь, вы любите горячее какао.
— А небо голубое?
— В большинстве случаев, — смеюсь я.
Я сажусь рядом с ним и открываю коробку. К счастью, официантка все разогрела.
— Вам нравится?
— Да.
— Хорошо. Знаете, я надеялась, вы сможете повторить то, что сказали мне на днях в парке.
Гейб ничего не отвечает, продолжая ковыряться в корочке пирога.
Мы сидим и едим, и я все жду, что он мне скажет. Мне начинает казаться, что он не помнит этого, или мне тогда просто что-то послышалось.
— Пирог был восхитителен, спасибо.
— Не стоит благодарности. Кстати, вам досталось того печенья, что дети раздавали вчера вечером?
Он кивает.
— Руби сказала, что специально украсила мое. Руби — необыкновенная девочка.
Я улыбаюсь, услышав это, но как мать, я также обеспокоена. Она не должна так легко болтать с незнакомцами.
— Вы часто с ней видитесь?
Гейб качает головой.
— Только когда дети выходят на улицу погулять. Иногда я сижу и читаю им, пока у них перемена.
Он поворачивается и смотрит на меня.
— Не волнуйтесь… Я сначала спросил разрешения, и рядом всегда есть учитель.
— Я и не волновалась, — говорю я ему, хотя все же думаю, что нужно поговорить с учителем.
Гейб встает и берет свою сумку с вещами.
— Вы ищете счастья, и оно рядом с теми, кого вы любите.
Глава 5
Рори
Решение пойти в церковь пришло спонтанно.
Мне приснился кошмар, от которого я проснулся в холодном поту, чувствуя острую необходимость в своей семье.
Я так и не смог этого объяснить, и до сих пор не могу, но знаю, что мне необходимо быть с ними рядом.
В моем сне мы с женой были чужими друг другу. Незнакомцами, которые проходят мимо, даже не взглянув друг на друга, не поприветствовав.
Тогда как в действительности она для меня всё. Гвен — такой человек, каким я сам хочу стать. Она — тот клей, на котором держится наша семья.
Никогда больше не хочу испытать тот ужас, который пережил во сне.
Я знаю, что мое появление на воскресной службе ничего не изменит между мной и Гвен, но собираюсь продолжить то, что начал на школьном концерте. Я надеялся не только на то, что увижу свою семью, но и на возможность посидеть рядом с женой. Я опоздал из-за пробок, что совсем не типично для Френдшипа. Вдобавок ко всему, на парковке не было мест и мне пришлось пройтись пешком, что заняло больше времени, чем я планировал. К тому времени, как я добрался до зала, свет уже погасили, и мне пришлось стоять сзади.
Оказалось, что это самое лучшее место из всех возможных, за исключением места рядом с моей женой. Оттуда, где я стоял, я с легкостью мог увидеть Гвен, и как только класс Руби закончил выступление, я провел остаток концерта глазея на свою супругу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Если бы место рядом с ней оказалось свободным, я бы прокрался, взял ее за руку и не отпускал бы, пока не пришла пора уходить.
Однако в тот вечер удача была не на моей стороне.
Знаю, я должен больше стараться, должен показать ей, что могу быть тем мужчиной, в которого она когда-то влюбилась и за которого вышла замуж. Я надеюсь доказать ей, что могу измениться. Знаю, для этого нужно время, но я должен попытаться.
Первой меня замечает Руби. Я прижимаю палец к губам, жестом показывая ей молчать, и иду по проходу. Она поворачивается и смотрит вперед.
Могу представить, как дочь качает ногами взад-вперед, и Гвен вот-вот положит руку на ей колено, чтобы успокоить.
Место рядом с Гвен свободно. Я сажусь рядом, и она отодвигается. Я убеждаю себя, что она так сделала, потому что не знала, что это я. Но разве не должна она знать, или, по крайней мере, чувствовать, что это я? Или она уже забыла меня и продолжает жить дальше?
От этой мысли у меня все внутри переворачивается, и я прижимаю руку к животу, пытаясь избавиться от этого ощущения.
— Привет, — тихо говорит Гвен, но я прекрасно ее слышу, и дурное предчувствие сразу исчезает.
Если я когда-либо сомневался, что Гвен — любовь всей моей жизни, то этот короткий момент показывает, что так оно и есть.
— Привет, папочка. — Руби смотрит мимо матери.
Клянусь, она подмигивает, как будто у нее есть какой-то план, чтобы заманить меня сюда.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Гвен.
Я пожимаю плечами.
Честно говоря, если бы не тот кошмар, не уверен был бы я сегодня здесь, пытаясь доказать Гвен, что могу измениться. Что наша любовь еще жива.
Мысли о любви возвращают меня к разговору с Гейбом. Не знаю, кто этот человек, но он всегда оказывается рядом, когда мне нужно с кем-то поговорить. Он словно возникает из воздуха и всегда знает, что сказать.
— Я говорил серьезно прошлым вечером. Я хочу вернуть свою семью.
— Рори, мы уже это обсуждали, — бормочет она и отводит взгляд.
Сейчас не время и не место для такого разговора. Я знаю. Но еще я знаю, что время не ждет. Я хочу провести Рождество со своей семьей. Хочу проснуться в своей кровати, рядом с женой, когда наша дочь ворвется к нам и радостно закричит, что приходил Санта.
Чего я точно не хочу — так это думать о встречном иске, который заставляет меня подписывать мой адвокат. По правде говоря, я бы с удовольствием рассказал ему, что отправил его в шредер, где ему и место.
Однако все зависит от Гвен, и, учитывая, сколько она от меня вытерпела, мне придется нелегко на следующей неделе.
Гвен каменеет, когда я накрываю ее руку своей. Это удар прямо в сердце. Что ж, заслужил. Боюсь вспомнить, когда я в последний раз показывал жене, как сильно люблю ее. Прошли годы.
Годами накапливались оправдания, которые образовали между нами такую пропасть, что Гвен оставалось только расстаться со мной, а мне… Не уверен, что остается делать мне, но все скоро изменится. Я собираюсь измениться. Эти две женщины — самое важное в моей жизни, и я должен доказать им это.
Пастор Джон занимает свое место за кафедрой. Сжимая руками деревянную кафедру, он оглядывает свою паству. Сначала он говорит о погоде и о том, как опасны могут быть холода.
Он напоминает нам о необходимости позаботиться о тех, кто не может это сделать самостоятельно, и не забывать о тех, кто сбился с пути.
Я оглядываю прихожан в поисках Гейба. Насколько мне известно, он здесь бывает.
Двери открыты для всех, но это не значит, что все приходят. Некоторым сложно вынести вид бездомного человека, или тот факт, что он выпрашивает еду или деньги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сложно представить, что если бы я в тот день не выглянул в окно, то не познакомился бы с Гейбом — человеком, у которого, по-видимому, ничего нет, кроме слов мудрости, и который открыл мне глаза на то, каким я хочу стать. Тем, кто ставит семью на первое место, кто выполняет обещания и присутствует в жизни своих жены и дочери.
