— Ты знал об этом? — удивленно спросил Джулиус.
— Разумеется, знал, — с отвращением ответил его сын. — Большинство вампиров-детективов, которым я поручал это задание, были моложе меня. Я мог читать их. Они уверяли меня, что ничего не смогли найти, и это пустая трата времени, или что у них есть срочные дела, которые не могут ждать, и они не могут уделить внимание таким обширным поискам, но их мысли всегда кричали: «Дерьмо, мне надо избавиться от этого задания, иначе Джулиус Нотте раздавит меня как жука».
Джулиус хмуро глянул в сторону Маркуса, когда смешок сорвался с губ племянника.
— Так это ты напал на Маргарет? — вновь спросил Кристиан. Затем, стараясь вызвать отца на откровенность, добавил: — Может, ты не собирался убивать ее, а лишь запугать?
— Нет, — повторил Джулиус, выдержав взгляд сына.
Тот, казалось, почти готов был ему поверить, но вздохнул и покачал головой:
— Хотел бы я тебе верить, но…
— А ты не в состоянии прочитать его? — спросил Тайни. — Я думал, вы, ребята, можете читать друг друга, если только речь не идет о возлюбленных. Маргарет постоянно делала так с Винсентом в Калифорнии.
— Маргарет старше Винсента, — объяснил Кристиан. — Я смогу прочесть мысли отца, только если он сам откроет мне свой разум.
— Так попроси его это сделать, — настаивал детектив.
Джулиус сердито посмотрел на смертного, но затем застыл, когда Кристиан повернулся в его сторону и вопросительно выгнул бровь.
— Ты откроешь разум и позволишь мне прочитать тебя, чтобы удостовериться? — Нотте даже не счел нужным отвечать, лишь фыркнул от самого факта предположения подобного. — Как я и думал, — с отвращением проворчал его сын. — Ты пришел сюда, чтобы…
— Возможно, нам стоит обсудить это в другом месте, — вмешался Маркус, напомнив о своем присутствии.
Когда оба вампира обратили на него внимание, он выразительно посмотрел в сторону Тайни, который подкатил тележку с едой к одному из стульев у окна и расположился там со своим завтраком.
— Не обращайте на меня внимания, — весело отозвался детектив. — Я просто буду есть, пока вы говорите.
— Лучше мы выйдем и дадим тебе спокойно насладиться едой, — прорычал Кристиан, затем взглянул на Джулиуса и добавил: — Мы можем поговорить у меня в комнате.
Когда отец согласно кивнул, Кристиан направился к дверям.
Джулиус перевел взгляд с уходящего сына на смертного и заколебался. Ему хотелось оторвать Тайни голову, когда он застал его в постели с Маргарет. На самом деле, это желание не оставляло вампира вплоть до того, как Маркус прошептал ему на ухо, что прочел человека. Что смертный и Маргарет действительно просто спали в одной кровати и ничего больше, и между ними не было тех отношений, о которых он подумал.
Разумеется, как добавил Маркус, Джулиус и сам бы мог это выяснить, потрудись он заглянуть в сознание человека вместо того, чтобы предположить худшее. Теперь у вампира остался неприятный осадок от всей этой ситуации. Детектив просто пытался обеспечить безопасность Маргарет. Джулиус собирался уже извиниться за свое прежнее поведение, но вспомнил, что если бы не длинный язык Тайни, его сыну не пришла бы в голову идея пытаться прочитать мысли своего отца, и Кристиан не злился бы сейчас на него. Они квиты, решил вампир. Ему не за что извиняться.
Бросив хмурый взгляд в сторону человека, Джулиус развернулся и вышел вслед за сыном.
Глава 3
Взгляд Маргарет скользил по разгромленной спальне, когда она направлялась к подставке для багажа, на которой стоял ее чемодан. Открыв его, она вытащила оттуда все, что нужно было для ванны, а затем взяла чистую одежду, которую, искупавшись, собиралась надеть, радуясь тому, что не распаковала вещи, когда они с Тайни приехали в отель утром. Это спасло ее от необходимости снова упаковывать их.
Повернувшись, Маргарет прошла в ванную комнату и, прежде чем подойти к огромной ванне, поставила принадлежности для купания на сверкающую мраморную стойку, налила огромное количество пены, нажала на кнопку, закрывающую сливную пробку, а затем включила краны и села на краешек ванны, устало вздохнув.
Она была измучена и предпочла бы поспать еще пару часов. Дорога от Бервика-апон-Твид заняла много времени. К тому же, эти три недели тоже были очень утомительными.
Губы Маргарет скривились в раздражении, когда она подумала о днях, которые они затратили, просматривая одну за другой старые архивные книги, написанных почти выцветшими к настоящему моменту чернилами, стараясь найти хоть какое-то упоминание фамилии Нотте.
«Столько времени потрачено, — возмущенно подумала Маргарет, — И все из-за упрямого, глупого человека, находящегося сейчас в комнате Тайни, который просто отказывался назвать имя женщины, родившей ему сына».
Она недовольно покачала головой. Джулиус Нотте был привлекательным мужчиной. Слишком привлекательным для спокойной жизни. По всей вероятности, правда заключалась в том, что он переспал с таким большим количеством женщин — как смертных, так и бессмертных — что у него возникли трудности с запоминанием имен. Для него, скорее всего, тоже являлось тайной, какая из них родила ему Кристиана. Она, возможно, подкинула ребенка на порог его дома, пока он отсутствовал.
Сморщив нос от своих злобных мыслей, Маргарет наклонилась, чтобы закрыть краны, и призналась себе, что, очевидно, у нее просто плохое настроение. Надеясь, что приятная расслабляющая ванна поможет улучшить его, она разделась и осторожно шагнула в теплую покрытую пузырьками воду, издав легкий вздох удовольствия, когда полностью погрузилась в эти успокаивающие объятия.
Маргарет обожала ванны с пеной и никогда не понимала любовь других к душу. Ей нравилось блаженствовать в воде так, как она делала это сейчас. Таким образом, у нее появлялось время, чтобы расслабиться и подумать. А ей было над чем подумать.
С самого начала Кристиан сказал, что Джулиус отказывался назвать имя его матери или даже обсуждать эту женщину. В действительности, вся его семья не хотела разговаривать о ней, ограничившись лишь тем, что она мертва, и ему лучше без нее.
Те несколько обрывков разговоров, которые он уловил за столетия, были лишь пикантными подробностями, слетевшими с языка членов его семьи, но не говорящие ни о чем таком, что могло помочь ему в поисках матери, рассказывал он им.
До тех пор, пока однажды Кристиан и одна из его тетушек не посмотрели на его детский портрет. Тогда тетушка улыбнулась и сказала: «Его написали спустя несколько недель после того, как ты появился у нас. Твой отец заказал его сразу же, когда в тот год вернулся с тобой из Англии».
