Эти пять дней пути тянулись, казалось, бесконечно. Когда они подошли к концу, Герман уже готов был на стенку лезть — даже почти перестал общаться с Кусто, чтобы не сорваться на приятеля. Слишком раздражён был, тем более, Кусто вновь начал рассуждать про Империум человечества и про то, как бы правильно было бы устроить что-то подобное, когда вокруг враги. Герман прекрасно понимал, что тихоход просто пытается занять чем-нибудь мысли — у него-то и вовсе нет возможности отвлечься иным способом, но всё равно жутко раздражался.
В общем, выхода в обычное пространство к концу этих пяти дней Герман ждал, как манны небесной. Система, близ которой они должны были выйти, находилась на самой границе контроля киннаров. Герман с Кусто давно решили — неспроста. Наверняка уже что-то знают о будущем противнике.
Из гипера Герман предпочёл выходить, находясь в слиянии с Кусто. Хотел сразу окинуть взглядом всю местность, да на случай, если придётся сразу драться. В первый момент, увидев восьмёрку планетоидов, даже порадовался. Тот, к которому они так стремились, ещё не залатали до конца, место взрыва по-прежнему можно было различить, что тоже очень радовало — не перепутаешь. А вот потом, когда Кусто усиленно начал направлять его внимание, от хорошего настроения не осталось и следа.
«Твою ж дивизию! — поразился парень. — О противнике они знают, конечно. Оптимисты, блин. Эти киннаров как противника точно не воспринимают. Разве что как жертву». Планетоидов было больше восьми. Намного. Больше пятисот штук насчитал Кусто, и вот такое количество уже как-то не позволяло сохранять оптимизм. Смогут ли киннары выдержать такое, он очень сомневался.
Восьмёрка планетоидов, за которыми они изначально наблюдали, начала неторопливо сближаться с остальными, висящими в произвольном порядке на орбите единственной планеты системы. Кусто двинулся было вслед за ними, а Герман вышел из слияния.
— В этом нет смысла, — сказал Лежнев. — Я имею ввиду, нет смысла за ними лететь, Кусто. Мы там всё равно ничего не сможем сделать. Нужно к киннарам — хотя бы предупредить. Да и узнать — может, они что-то знают уже об этих козлах.
— Ты прав, — расстроено согласился тихоход. — Герман, мы ведь сможем что-то сделать?
— Вот только унывать не надо, — вздохнул Лежнев. У него и у самого настроение было препаршивое. — Действовать надо, а не унывать. Давай уже, разворачивайся. Очень мне интересно, эти твои лопухи-соотечественники хоть успели уже заметить опасность, которая им грозит?
Время показало, что заметить успели, а вот предпринять что-то по этому поводу — нет.
— То есть вы уже месяц наблюдаете, как у вас по системам шарятся чужие корабли, и ничего по этому поводу не делаете? И даже не собираетесь? — Герман смотрел на Ирса, и пытался вместить в разум его слова.
Встреча со старым десантником, а ныне фактическим правителем киннаров вышла напряжённая. Сначала мужчина загорелся идеей побить блудного приятеля. Потом, когда не вышло, пытался давить на совесть и отчитывать, на что Герман резонно заметил, что совести у него давно нет, и вообще — с каких пор он должен спасать какой-то чужой народ? Потом, когда Ирс, наконец, более-менее успокоился, Лежнев рассказал о случившемся и о готовящемся вторжении. И вот теперь выяснилось, что, оказывается, киннары уже давно в курсе о каких-то чужих кораблях, явно враждебных, но при этом до сих пор ничего с этим знанием не сделали.
— А что ты хочешь, чтобы мы сделали? — разозлился Ирс. — И ты хоть представляешь, какой у нас бардак? Управление толком не работает — не восстановлено управление. Вы с Тианой такие молодцы — избрали правителя, повесили всё на старого Ирса, и сбежали отдыхать. А старый Ирс должен вот это всё разгребать в компании с дуболомами, которых всю жизнь только воевать учили, причём, как сейчас выясняется — из рук вон плохо учили воевать. Ты понимаешь, что мы вручную всем управляем? Эта чудная система управления так и не заработала в нормальном режиме! Я не понимаю, как это раньше делалось, но мне каждый день приходит больше тысячи запросов на какие-то решения, в делах, о которых я даже не слышал прежде! И вот сейчас оказывается, что у нас на окраинах ещё и противник какой-то появился. Или не противник. Они нам пока ничего не делают — только наблюдают, и уничтожают автоматы, которые мы к ним присылаем. Неизвестным способом уничтожают! Что я, по-твоему, должен в этой ситуации сделать? Отправить пару флотов на эти корабли? Да, я могу это сделать. Но что, если они на самом деле невраждебны? Устраивать войну просто потому, что мы их не понимаем? Ты извини, я Тиану очень люблю, но она попала к ним случайно. Они её не похитили. И мы не знаем, что там с ней происходит — может быть, девчонка вполне неплохо себя чувствует, и просто изучает новую культуру и ведёт переговоры?
Герман с размаху хлопнул ладонью по лицу.
— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — простонал парень. — Что значит — невраждебны? Если бы это было так, Тиана бы давно вышла на связь. И чёрт тебя дери, тупой голубь мира, неужели ты думаешь, что народ дружелюбных лапочек припёрся бы к твоим границам с армией? Там пятьсот планетоидов по полторы тысячи километров диаметром! Явно, мать его, боевых планетоидов. Да они с вами разговаривать не будут, дебилы! Они сейчас выяснят, что вы травоядные лопухи, и пройдутся по всей вашей драгоценной киннарии катком! Все планеты сожрут — они явно живые планеты любят. В гастрономическом стиле любят, Ирс. И не надо мне тут заливать, что ты всерьёз рассматриваешь мирный исход. Если бы это было так, ты бы сейчас не сидел на заштатной базе флота, а продолжал разгребать вашу ерунду в столице!
Старый десантник а ныне правитель целого народа с силой потёр лицо, откинувшись в кресле. Герман сам не ожидал, что так быстро сможет найти знакомца — думал, в лучшем случае придётся вызывать его на границу и ждать, когда он появится. В худшем — что придётся лететь в столичную систему самому. И тут, казалось бы, такая удача. Вот только первоначальный душевный подъём как-то сам собой утих — они с Ирсом битый час спорят в рубке флагманского ликса, и десантник, по мнению Лежнева, занявшись политикой, окончательно потерял здравый смысл.
— Пятьсот планетоидов, говоришь? — протянул старик. — Это не преувеличение?
— Ничуть. Пятьсот двенадцать, если быть точным. Сдаётся мне, они восьмёрками всё считают. Может, у них пальцев по восемь штук.
— Ну и как ты собираешься с ними воевать? Боевых ликсов у нас по всей границе с технофанатиками — двадцать тысяч штук. Вроде много, да? Только это, чтоб ты знал, минимально необходимое для сдерживания противника количество. В отсутствие активных боевых действий. Если оттуда хоть сколько-то забрать, граница будет оголена, и нас тогда начнут жрать технофанатики!
— То есть, давай подытожим: делать ты ничего не собираешься, и будешь ждать, когда вас раскатает неизвестный противник?
— Герман. Я уже отдал приказ на увеличения флота. Сейчас почти всех разведчиков откармливают до состояния крупных ликсов. Перелиняли уже две сотни, ещё пять — на подходе. Кроме того, в тех системах, где сохранилось хоть какое-то управление, сейчас спешно выводят новых ликсов, молодняк. Только это процесс не быстрый. Мы не готовы к войне, парень. Вообще не готовы. Тем более — сейчас, когда всю цивилизацию встряхнуло. Мы еле на ногах стоим! На данный момент у нас сотня ликсов свободных. И десанта — три тысячи человек. Ты же не думаешь, что я с такими силами буду устраивать генеральное сражение? Даже ради Тианы.
Лежнев считал, что ради Тианы можно было бы и пойти в атаку. В конце концов, именно благодаря Тиане вся благовоспитанная и просвещённая цивилизация избавилась от управления сломанным компьютером. Что-то сомнительно, чтобы им было сильно легче, если бы планетоиды прилетели на четыре месяца раньше. Скорее всего, их появление система управления вовсе проигнорировала бы. Так и сидели бы в ожидании, пока их уничтожат. «Впрочем, и так собираются действовать тем же способом, — вздохнул Герман. — И моих аргументов слушать явно не собираются». Лежнев надеялся, что Ирс разродится хотя бы на разведку боем. Сотня больших ликсов — это достаточно серьёзная сила. Можно было хотя бы проверить, получится ли вообще с этими тварями воевать, или у них настолько подавляющее превосходство в технологиях, что лучше подумать о спасении хоть кого-то. Но Ирс упёрся, как баран и продолжал твердить: «Нас пока не трогают, вот и мы не будем провоцировать».
