К восьми часам на площади Святого Петра началась подготовка к всеобщей аудиенции папы. Группы рабочих Ватикана расставляли складные стулья и временные металлические разделители на эспланаде перед собором, а сотрудники служб безопасности размещали магнитометры в колоннаде. Габриэль вышел из кафе и остановился у стальной баррикады, отделявшей территорию Святого города от итальянской земли. Он держался намеренно напряженно и взволнованно, несколько раз смотрел на часы и особенно внимательно наблюдал за установкой магнитометров. Короче, все предпринял, чтобы обратить на себя внимание карабинеров и ватиканской полиции. Прошло десять минут, прежде чем карабинер в форме подошел к нему и потребовал показать документы. Габриэль на безупречном итальянском сообщил офицеру, что он прикомандирован к ватиканской службе безопасности.
– Извините, – улыбнулся карабинер и пошел прочь.
– Стойте, – сказал Габриэль.
Карабинер остановился и повернулся.
– Вы не намерены попросить меня предъявить удостоверение личности?
Карабинер протянул руку, бросил на документ скучающий взгляд и вернул его Габриэлю.
– Никому не доверяйте, – предупредил Габриэль. – Просите предъявить удостоверение личности и, если оно покажется вам фальшивым, вызывайте свое начальство.
Габриэль повернулся и пошел к воротам Святой Анны, где группу монахинь в серых сутанах пропустили, когда они просто сказали «Аннона», что было названием супермаркета. Он применил ту же тактику и, подобно монахиням, был впущен в Ватикан. Войдя в ворота, он достал ватиканское удостоверение и на немецком языке с берлинским акцентом, приобретенным от матери, устроил суровый выговор гвардейцу-швейцарцу. Затем вернулся на улицу. Через минуту появился пожилой, совсем седой священник и сказал гвардейцу-швейцарцу, что идет в аптеку. Гвардеец продержал священника, пока тот не достал из кармана сутаны свое удостоверение личности.
Габриэль решил проверить, как соблюдается безопасность у другого главного входа в Ватикан – у Колокольной арки. Он подошел туда через пять минут, как раз когда в арку входил кардинал курии с двумя помощниками, при этом гвардеец-швейцарец, стоявший на страже возле будки, защищающей от непогоды, даже не взглянул на них. Габриэль сунул свой документ под нос гвардейцу.
– Почему вы не спросили у кардинала удостоверение личности?
– Его личность удостоверяет красная шапочка и нагрудный крест.
– Не сегодня, – сказал Габриэль. – Проверяйте удостоверение личности у каждого.
Он повернулся и пошел вдоль колоннады, размышляя о том, чему был свидетелем. Площадь Святого Петра, несмотря на свои размеры, была защищена. Но если в ватиканской броне имелась брешь, то это сравнительно большое число людей, которым разрешили передвигаться позади площади. Он вспомнил фотографии с компьютера Али Массуди и подумал, не посетила ли подобная мысль и террористов.
Габриэль пересек площадь и подошел к Бронзовым дверям. Магических слов, которые открывали бы эти двери, являвшиеся входом в Апостольский дворец, не было. Документ Габриэля был внимательно изучен снаружи гвардейцем-швейцарцем в парадной форме и вторично – в вестибюле гвардейцем в штатском. Удостоверение с пометкой «Служба безопасности» позволяло ему входить во дворец без записи в Книге разрешений, но ему пришлось сдать оружие, что он сделал с неохотой.
Мраморные ступени лестницы «Скала Реджа», возникшие перед ним, блестели в свете больших чугунных ламп. Габриэль поднялся по ним до Кортиле ди Сан-Дамасо и пересек дворик, в противоположном конце которого нашел лифт и поднялся на третий этаж. Он ненадолго приостановился, чтобы полюбоваться фреской Рафаэля, затем быстро пошел по широкому коридору к апартаментам папы. Донати в сутане с пурпурным поясом сидел за столом в своем маленьком кабинетике, примыкавшем к кабинету папы. Габриэль проскользнул в кабинетик и закрыл за собой дверь.
– Сколько народу работает в Ватикане? – повторил Донати вопрос Габриэля. – Около половины.
Габриэль насупился.
– Извините, – сказал Донати. – Это старая ватиканская шутка. Ответ: тысяча двести. В это число входят священники и прелаты, работающие в секретариате нашего государства и в различных конгрегациях и советах, а также их мирские помощники. Затем есть миряне, чьими усилиями существует наше государство: гиды, уборщики улиц, технический персонал и садовники, клерки в таких местах, как почта, аптека и супермаркет. Ну и конечно, аппарат безопасности.
Габриэль показал свое удостоверение:
– И у каждого есть это?
– Не все могут войти в Апостольский дворец, но у всех есть документ, позволяющий выйти за пределы публичных мест в Ватикане.
– Вы имеете в виду площадь и собор?
– Совершенно верно.
– А какого рода проверку они проходят?
– Я полагаю, вы не имеете в виду кардиналов, епископов, монсиньоров и священников.
– Не будем их трогать. – Габриэль насупился и добавил: – Пока.
– Работа в Ватикане считается очень завидной. Жалованье не такое уж высокое, но все служащие пользуются привилегиями в аптеке и супермаркете. Цены гораздо ниже, чем на итальянских рынках, благодаря субсидиям. То же относится и к ценам на наших бензоколонках. Помимо этого, разумные часы работы, длительные отпуска и хорошие дополнительные льготы.
– А как насчет проверки желающих получить здесь работу?
– Их много, а рабочих мест так мало, что почти всегда сюда попадают выходцы из определенных слоев общества, так что проверку они проходят весьма поверхностную.
– Этого-то я и боялся, – сказал Габриэль. – А как насчет таких, как я? С временными пропусками?
– Вы спрашиваете, сколько таких? – Донати пожал плечами. – Я бы сказал, что в любое время в Ватикане находится несколько сот людей с временными пропусками.
– Какая у вас система работы?
– Такие люди обычно прикреплены к одному из многочисленных епископальных советов или комиссий в качестве помощников или профессиональных консультантов. Префект или замминистра ручается за индивидуума, и ватиканская Служба безопасности выдает жетоны.
– А в Службе безопасности хранятся все бумаги?
– Конечно.
Габриэль снял трубку телефона и протянул ее Донати.
Прошло двадцать минут, прежде чем телефон Донати снова зазвонил. Он молча послушал, затем положил трубку на рычаг и посмотрел на Габриэля, который стоял перед выходившим на площадь окном и смотрел, как толпы стекаются на площадь.
– Они начали собирать бумаги.
– Начали?
– Для этого требуется разрешение, а начальник был на совещании. Они будут готовы к встрече с вами через четверть часа.
Габриэль взглянул на свои часы – почти половина одиннадцатого.
– Переносите аудиенцию внутрь, – сказал он.
– Святой отец и слушать об этом не станет. – Донати присоединился к стоявшему у окна Габриэлю. – Да и теперь уже поздно. Приглашенные стали прибывать.
Его устроили в крошечную комнатку с грязным окном, выходящим на двор Бельведера, и дали для обработки материалов бывшего карабинера мальчишеского вида по имени Лука Анджели. Он ограничил свои поиски мирянами. Даже Габриэль, человек безгранично подозрительный, не мог представить себе, чтобы католического священника могли завербовать для служения – ведомо или неведомо – целям «Аль-Каиды». Он вычеркнул также из своего списка швейцарских гвардейцев и сотрудников жандармерии. Ряды жандармерии заполняли главным образом бывшие карабинеры и офицеры государственной полиции. Что же до швейцарских гвардейцев, то их набирали исключительно из католических семей Швейцарии и в большинстве своем это были молодые люди из немецко- и франкоговорящих кантонов в горном сердце страны, которые едва ли можно назвать цитаделью исламского экстремизма.
Габриэль начал со светских чиновников Ватиканского государства. Решив ограничить параметры поиска, он просматривал лишь дела тех, кто был нанят в предшествующие пять лет. На это у него ушло почти тридцать минут. Окончив просмотр, он отложил для последующей оценки с полдюжины дел: клерка из ватиканской аптеки, садовника, двух складских рабочих из «Анноны», сторожа ватиканского музея и женщины, работавшей в одном из ватиканских магазинов подарков, – а остальные вернул Анджели.
Поступившая вслед за этим пачка была делами мирян, приписанных к различным конгрегациям Римской курии. Конгрегации примерно соответствовали правительственным министерствам и ведали главными проблемами церковного управления – такими как доктрина, вера, духовенство, святые, католическое образование. Каждая конгрегация возглавлялась кардиналом, и у каждого кардинала было несколько епископов и монсиньоров. Габриэль просмотрел дела клириков и вспомогательного состава каждой из девяти конгрегаций и, не обнаружив ничего представляющего интерес, вернул их Анджели.
