– Думаешь, нас там не вспомнят?
– Нас там просто не узнают, – процедила Маринка. – Я теперь блондинка, и платье другое.
– А как же я? – удивился Дима, не привыкший идти за ничтожество.
– Молодоженов по невесте отличают, – неторопливо разъяснила Маринка. – Женихи все одинаковые.
– Ну да? – усомнился Дима.
– Угу. Пидзачки эти, бантики… Как стадо пингвинов в натуре, кря-кря, плюх-плюх…
– Ты мудра не по годам, любимая.
Магазин был пустынен, как античные развалины в промозглое туристское несезонье. Охранник на входе едва удостоил парочку взглядом осоловевших глаз, кассирша взглянула на них мельком – вроде ничего по карманам не рассовали, и ладно. Она быстро обсчитала скромненькую покупку и снова прилегла на клавиатуру.
– Так, облом, – констатировала Маринка, когда они осторожными перебежками по скользким наледям трусили к «газели».
– Да, чей-то население экономически мало активно.
– Упраздновались в отделку, раздолбаи хреновы, – прошипела Маринка, давя педаль, как зазевавшегося таракана.
– Не ругайся. Тебе не идет, – заметил Дима.
– Мне идет две штуки евро в месяц на хозяйство плюс штука на прикид.
– Ну, не здесь – так там… День только начался.
Но и в следующем магазине наших голубков встретило ледяное равнодушие персонала и сильно понизившееся покупательское шевеление. Их будто не видели в упор, даже в их явно нестандартном для магазина виде.
– Что творится с русскими людьми? – спросил Дима, наулыбавшийся в пустое пространство так, что болело за ушами, уже по пути в следующий магазин.
– С людьми творится то, что все наелись, во-первых, и круто поистратились, во-вторых. И потом, все доедают то, что на праздники наготовили. Или на диету сели – после хавки-то через край. И вообще в мороз все неохотно из нор выползают.
– Ага… Совокупность неблагоприятных обстоятельств, тэ-е форс-мажор. Понятно… И что мы сейчас?
– Заедем в тот социальный, знаешь, все равно тебе носки нужны. Не получится – повернем оглобли. И будем думать.
– … Какая прелестная пара! – услыхали Маринка с Димой, когда они, чего-то там набрав, собирались расплачиваться. – Посмотрите только!.. Невеста красавица, а жених-то – просто…
Голос был явно старый, чуть дребезжавший, но пронзительный, и на него обернулись не только Маринка с Димкой, но и немногочисленные покупатели.
– Граждане, давайте поздравим молодых! Смотрите, какие они замечательные!.. Ну же, ну!
Это был старичок – ну да, явно старичок, – но не дряхлый, а какой-то упруго-моложавый, которого не портили даже глубокие морщины на смуглом худом лице. Одет он был в скромненькое, легкое пальтецо, не по сезону: видно, жил неподалеку – вот и не стал одеваться.
– Вот, это от меня, красавица!
Он, будто фокусник на арене, показал публике какую-то картонную коробочку и поставил ее на прилавок за кассиром – чтобы Маринка забрала по пути на выход.
– Ой, ну спасибо, – привычно потупилась та. – Мы же просто…
– А это от меня, – восстав от спячки, сказала кассирша и сыпанула им в корзинку пригоршню мелких, блестящих конфеток.
Тут зашевелились немногочисленные покупатели, а старичок что-то все выкрикивал, подпрыгивал на месте, размахивал руками…
– А ничего! – сказал Дима, на ходу заглядывая в пакет с добычей. – Все-таки… Накидали кой-чего. А колотун-то какой! Давай на базу, а?
Тут он налетел на Маринку, которая резко затормозила, не дойдя до машины. Дима недоуменно поглядел на жену, а та указала пальцем куда-то вперед.
У их газельки, зябко переминаясь с ноги на ногу, стоял тот самый старичок.
– И?… – спросила Маринка, сверля деда суровым взглядом черных глаз.
– Я думаю, молодые люди, я могу-таки рассчитывать на некий процент с дохода от акции?
– Ну-у, – задумчиво протянула Маринка, оценивающе глядя на деда.
– И не лучше ли, чем разговаривать здесь и междометиям, – взрезвился дедок, – поговорить в машине и предметно? У меня к вам есть конкретное деловое предложение.
… Нет, Димина первоначальная мысль, что они, кажется, вот-вот станут объектом интеллектуального рэкета, не нашла своего подтверждения.
– Ну, если дела так идут хиловато, то аниматор нам не помешает, – говорил Дима за ужином. – По крайней мере, пока… Пока народ на двадцать третье не пойдет затариваться. Хоть перекантуемся.
– Да, пусть лучше уж он с нами работает, чем сам какую-нибудь парочку заведет с собой и водит… Шоу двойников под боком иметь нам ну уж никак не в жилу.
– Да, уж точно… Может, завтра и попробуем? Я позвоню ему?
* * *
Назавтра они забрали Якова Ефимовича от его дома в городе, посадили в салон и по дороге стали обсуждать план пробного совместного набега.
– Вот, например, я захожу на площадку, ну, на место действия, оцениваю обстановку и сообщаю вам по рации, есть ли смысл выходить…
– Ой, дядя Яша, не надо в шпионов играть, а? – недовольно сморщившись, обернулась на него Маринка. – Еще записку с голубиной почтой пришлите!
– Да нет, тут есть смысл, – задумчиво сообщил Дима. – Не светиться лишний раз, если там коммерческое безмолвие. Хотя…
– Его задача и есть это безмолвие расшуровать хоть немного, – нравоучительно добавила Маринка.
– То есть в большинстве те, кто считает, что предварительного расследования не надо? – уточнил Яков Ефимович.
– Мы ж уже четыре месяца так ходим, – пожал плечами Дима. – До этого застоя все нормально было.
– Четыре? – поднял клочковатые седые брови Яков Ефимович. – Я думал, меньше.
Маринка с Димкой переглянулись, но помолчали.
– Значит, так, дядя Яков Ефимович, – сказала Маринка, припарковавшись. – Вы идете вперед, ведете себя нормально…
– Не вам, барышня, учить меня, как себя вести! Я потомственный русский интеллигент! – взвизгнул Яков Ефимович, но Маринка этот его визг проигнорировала:
– … а потом подтягиваемся мы, ну и обычным порядком, там… гуляем. И если публика не проникается важностью момента, вы начинаете свою разводку. О’кей?
– Меня коробит ваша лексика, однако… Давайте так. Я пошел?
– Так давно уже, – сказал Дима, демонстративно поправив бабочку.
В торговом зале было людно. Маринка решила оживить операцию, стала переливчато смеяться, резвиться, попыталась устроить с Димкой игру в догонялки – словом, вовлечь публику в упоительную любовную чехарду. Действия были восприняты с минимальным интересом, поскольку народ был одет по погоде, плотно, и только неуклюже уворачивался от носившейся между стеллажами хохочущей Маринки. Дима, как мог, в силу своего темперамента, подыгрывал, но…
– Ай, красавица! Вот украду тебя, – вступил в игру дядя Яша. – Твоему жениху выкупать тебя придется! Выкуп, выкуп! А ну-ка, мужчина, подмогните мне! Давайте, давайте!..
