Комментарий бывшего следователя по особо важным делам СК РФ Андрея Гривцова:
— Обвинению выгоднее, чтобы обвиняемый содержался под стражей: так результат более запрограммирован, и с «клиентом» проще работать, убедив сотрудничать. Вообще в последнее время расследования по всем делам за редким исключением ведутся очень долго. Качество следствия при этом, к сожалению, лишь падает.
В части длительности расследования и всей процедуры производства по делу во многом это замкнутый круг. Из-за применения меры пресечения в виде заключения под стражу процесс удлиняется, так как вмешиваются карантины, невозможно начать заседания вовремя, отсутствует связь с изолятором и т. д. Но ведь арестовывают-то все чаще! Следователям так проще: человек не сбежит, на него легче надавить, да и сам арест практически гарантирует обвинительный приговор.
37-летняя Наталья обвиняется в мошенничестве и в участии в ОПГ (статьи 159 и 210 УК РФ).
— Я долгое время работала таксистом, но денег не хватало. Потому нашла работу в фирме, которая занималась интернет-продажами, и официально туда трудоустроилась. В мои задачи входило забирать денежные переводы в банке и привозить в офис. Оказалось, что фирма деньги у клиентов взяла, а товар не поставила. Арестовали меня и еще десяток человек. Следствие шло очень долго, потом только ознакомление с материалами дела заняло год с лишним. В мае 2021 года, наконец, состоялся суд, но с приговором все были не согласны и подали апелляционные жалобы. Так вот, апелляция даже еще не назначена (мы и приговор из суда ждали целый месяц). Я все сижу и сижу… А как же «разумные сроки»?! Пять лет в камере СИЗО — это пытка и для меня, и для моей семьи. Я похожа на вора в законе? Это ведь только им вменяют участие в ОПГ…
Мы говорим Наталье, что статья 210 УК РФ сейчас вменяется по многим экономическим делам и далеко не только «авторитетам».
— Да я знаю, насмотрелась в камерах таких же, — вздыхает женщина. — Вы могли бы донести до властей, что нельзя 210-ю статью лепить водителям, бухгалтерам, кассирам, юристам, которые до ареста понятия не имели, что такое преступное сообщество?
Словно бы в подтверждение ее слов мы видим пожилую аккуратную женщину в очках, которая по виду напоминает строгую учительницу.
— Я 40 лет думала, что я бухгалтер, а теперь узнала, что я член ОПГ или ОПС[6].
Она еще не сидит, как Наталья, пять лет, но с учетом скорости следствия по ее делу может побить рекорды «пятилеток».
А вот Оксана Степина, которая скоро отметит в СИЗО 50-летний юбилей и пятилетнее пребывание здесь, тоже член ОПС (по версии следствия).
— Из пяти членов преступного сообщества я не знала ни одного, — говорит Оксана. — Я была начальником юридического отдела в одном из «Жилищников». Моя вина в том, что представляла интересы одного из людей, которого перевезла на своей машине (в итоге вменили еще и «похищение»). Следователь сразу сказал: согласишься со всем, быстро «отсудишься» и получишь три года, а нет — будешь сидеть в СИЗО долго и получишь лет 17… У меня двое детей. Когда арестовали, сыну было 14, дочери 20. Через пять месяцев от стресса умер муж, дети остались с бабушкой-инвалидом.
В обращении к Татьяне Москальковой женщина пытается привлечь внимание к грубым ошибкам следствия и суда, к нарушению всех разумных сроков и опять-таки к статье 210 УК РФ.
Красивая молодая женщина рассказывает, что приговор ей уже вынесли, но она подала апелляцию, а ту никак не назначают, так что сидит она в ожидании своей участи уже больше пяти лет.
— Я работала в строительной компании, была руководителем административно-хозяйственной части, — рассказывает она. — Дело у меня по статье 228, но не суть. Следствие велось 16 месяцев, потом «дослед» полгода. Был еще второй и третий «дослед». Через два с половиной года мы вышли наконец в суд и там провели еще год и восемь месяцев. Первые два с половиной года я не получала разрешений ни на звонки, ни на свидания. Впрочем, нет, в какой-то момент следователь сжалился над моей больной матерью и дал ей одно свидание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не за себя прошу, а за других, — говорит еще одна «пятилетка», Татьяна. — Приговор мне вынесли, я согласна. Скоро будет этап в колонию. Но все это заняло мучительные пять лет! Мне уже не помочь, но помогите другим. Попросите Верховный суд учитывать длительное пребывание в СИЗО как смягчающее обстоятельство при вынесении приговора.
— Может быть, мне учтут? У меня приговор в августе 2022 года, — с надеждой спрашивает «пятилетка» Ксения.
Не хочется ее расстраивать, но, скорее всего, ничего не учтут. Некоторые юристы считают, что следствие и суд специально завышают срок тем, кто отказался от досудебного соглашения и писал жалобы. Хочется надеяться, что это все-таки не так.
Комментарий бывшего следователя по особо важным делам СК РФ Андрея Гривцова:
— Для правосудия по уголовным делам в принципе характерна длительность процедуры. Причем сама она в большинстве случаев не влияет на результат, который заранее запрограммирован. Правосудие не является жестоким, оно скорее согласительное. Обычно дело обстоит так: что просит сторона обвинения, с тем суд и соглашается.
Все «пятилетки» выглядят ухоженными: маникюр, аккуратные брови, прическа.
— Удивляетесь, что мы не опустились? — шутит одна. — Не дождутся, как говорится.
Женщины, как оказалось, помогают друг другу наводить красоту, пользуются платными услугами парикмахерской СИЗО (там работает осужденная из отряда хозуслуг). Быть в форме — это своего рода их вызов всей следственно-судебной системе. В качестве эксперимента в СИЗО по инициативе правозащитников появились «чемоданчики красоты». В каждый входит машинка для стрижки волос, фен, щипцы и т. д. Хранится чемоданчик у сотрудников, выдают его по просьбе заключенной.
![]()
В женских СИЗО работает много мужчин
Но внешняя красота не заменит здоровья, а оно за пять лет у всех подорвано.
— Я, когда сюда заехала, была как ломовая лошадь, — рассказывает Наталья. — Могла огороды вспахивать, любую работу делать. А сейчас… Давление скачет, болячки разные появились…
Женщины говорят, что от малоподвижного образа жизни (прогулка раз в день по часу, но в маленьком прогулочном дворике особенно не подвигаешься) особенно страдают мышцы и связки. От недостатка естественного освещения почти все «пятилетки» потеряли зрение, пользуются очками. От нехватки витаминов разрушаются зубы… Больше всего проблем с сердечно-сосудистой, нервной и половой системами. Врачи считают, что у многих появились недуги на фоне переживаний за свою семью. Те, у кого детей нет, обвиняют государство в том, что оно их лишило права продолжения рода, данного им самой природой.
Если бы следствие и суд сделали свою работу в разумные сроки, женщины давно бы оказались в колонии, где режим совсем другой. Там можно свободно передвигаться по территории, работать, заниматься творчеством и спортом. Там разрешены длительные свидания. В СИЗО же всего этого до сих пор не было. Чем спасались женщины? Книгами, йогой, сканвордами и (не поверите) решением задач по высшей математике. Но главное — мечтой. «Пятилетки» мечтают, что рано или поздно они освободятся и обнимут своих близких.
— А пока очень помогает уборка в камере, — говорит Наталья. — Но каждый день я думаю… ведь могла бы за пять лет получить высшее образование! Или вот зимой так хотелось, чтобы дали лопату и позволили расчистить снег во дворике.
Женщины возмущаются, что нельзя рисовать, заниматься рукоделием. Считают это дикостью, и они, в общем-то, правы.
По новым правилам внутреннего распорядка СИЗО (они совсем недавно утверждены Минюстом), заключенным можно и работать, и учиться. Им разрешено еще много чего и из того, что сейчас под запретом, — к примеру, цветные карандаши и планшеты. Но пока сами начальники изоляторов не понимают, как будут все это реализовывать. Кстати, женщинам повезло с руководителем СИЗО № 6 Евгением Добровым.
