— Если вспомните что-нибудь еще, вот, возьмите, пожалуйста, мою визитку.
На стол упала карта — замусоленная дама пик.
— Разорвите ее пополам, и я телепортируюсь к вам в течение получаса.
Взяла «визитку» и задумчиво покрутила ее в руках.
— Благодарю.
— Это я вас благодарю за беседу.
— Жаль, что не смогла вам помочь.
О тени я решила пока не говорить, раз тот так активно не хотел этого, а то мало ли: попаду еще под одно нарушение чародейских правил, о которых толком мало что знаю.
Когда инквизитор покинул квартиру, я, не оглядываясь, бросила в пространство:
— Ничего не хочешь рассказать?
Тень смущенно вытянулся, став похожим на песочные часы в интерпретации Сальвадора Дали, сделал круг почета вокруг моих ног и протянул:
— Только ссспассибо, — протянул он.
— Я предпочла бы более развернутый ответ. Почему ты не захотел, чтобы я озвучила твой обмен телами?
— Потому что это не совсем законно. Да и доказывать инквизиции, что обмен произошел почти случайно, все равно что пытаться шлифовать неотесанного. У законников же как: если тень меняет хозяина — значит, она пытается скрыться. Скрывается — значит, в чем-то виновна. Поймают и насильственно отделят, а это процедура жутко болезненная. Как будто тебя заживо свежуют. Они представить себе не могут, что тени просто захотелось новых приключений: я всегда мечтал побывать в институте магичек. О нем же такие слухи ходят…
Собеседнику (в том, что это именно «он», а не «она», после последней фразы я уверилась окончательно) надоело оправдываться, но я упорно молчала.
— Ну да, я был не прав и сглупил, в этом я похож на Ника: захотелось нового, интересного, а ты мне показалась подходящим объектом. Думал покуролесить чуток в этом институте — туда же хозяину ни за что не проникнуть, а потом… придумал бы, как вернуться к дракону, — беспечно заключил собеседник. — В конце концов, он бы сам заподозрил неладное через месяц и нашел меня через изнанку, ему не впервой… Но я не мог предположить, что хозяин тоже решит податься в бега. Он давно говорил, что на погребальном костре видал распределение и все, что с ним связано. А Нику вот-вот должно было стукнуть двадцать шесть…
Я лишь ошалело замотала головой: чокнутая тень и такой же чокнутый дракон, и кот тоже сумасшедший.
— Но ведь их мигом найдут эти ваши инквизиторы…
— Если они не будут использовать магию — не найдут. В семи миллиардах населения планеты затеряться можно, уж поверь мне. Так что пока нам стоит с тобой жить дружно и вместе хранить нашу маленькую тайну, — подытожил тень.
Новая тень, визит инквизитора, новость об исчезновении Ника и Йожа — все это выбило меня из колеи. Весь последний день, который у меня остался перед отбытием в этот чертов институт, прошел в какой-то прострации. Но кто бы мне тогда сказал, что это — прелюдия, а основное действо маячит еще впереди.
ГЛАВА 2,
В КОТОРОЙ ИНСТИТУТКИ ПЕРЕЖИВАЮТ МАССОВЫЙ ШОК
Август 2017, Санкт-Петербург
Я привычно лавировала в толчее подземки, каждой клеточной тела ощущая — опаздываю. Спортивная сумка, в которой минимум необходимых вещей: сменное белье, зубная щетка, телефон. В письме — принудительном приглашении — был четкий перечень того, что можно взять с собой. Всего двадцать строк и аргументация: «Всем необходимым вы будете обеспечены по прибытии». А вот указанное место меня слегка смутило. В письме значились «ворота Екатерининского дворца».
Тень на это лишь презрительно фыркнул, заявив, что секретарь, пославший письмо, — бездарь, потому как не упомянул главного: проходя через кованые врата, нужно пролить каплю своей крови. Иначе курсируй хоть до посинения, в пятое измерение, куда могут попасть лишь магически одаренные существа, путь будет заказан. Посему, помимо перечня разрешенного с собой, я взяла маленькое лезвие: мало ли что, вдруг проекция Ника не врет и ворота потребуют моей крови. Не запястье же себе кусать.
И вот я, запыхавшаяся, стояла перед железной оградой. За вычурными изгибами металла — брусчатка и бело-голубой фасад дворца. Сновавшие туда-сюда экскурсионные группы напоминали стайки мелких рыбешек во взбаламученном пруду.
Вечер — прекрасное время, но не сегодня и не сейчас. Я все же опоздала на полчаса.
Не стала экспериментировать с бескровным проходом, а сразу полоснула ладонь лезвием и вместе с толпой азиатских туристов двинулась на встречу с архитектурным барокко.
Все началось ровно в тот момент, когда я проходила между призывно распахнутых створок: колыхание, словно воздух вмиг раскалился, поплыли очертания силуэтов, а потом меня обступил туман. Не было уже шустрых азиатов, щелкающих затворами фотоаппаратов, не было предзакатного солнца. Вместо них — пустая площадь, на которой вольготно, со всем комфортом, расположился туман.
— Ну, чего застыла? — ехидно поддел тень. — Руки в ноги и нагоняй новичков. Наверняка сейчас что-то вроде общего сбора. Давай к центральному входу, а там… Дальше разберемся.
Вняв совету, я припустила в указанном направлении. Успела как раз вовремя, перед крыльцом шла перекличка, как поняла — вновь прибывших.
Когда назвали мою фамилию с именем, ответила «здесь», удостоившись нескольких кривых взглядов почтенных матрон (не иначе преподавательниц). Ну и пусть. Главное, что смогла догнать. С интересом начала прислушиваться и приглядываться к своим «коллегам по несчастью». Какие разные и все в чем-то похожие: молодые, многие — растерянные, надеющиеся. Обратила внимание еще на одну особенность: звучало много иностранных имен. Как выяснилось впоследствии, институт — чуть ли не международный, и в него отправляют девиц из разных стран. А лингвистические барьеры легко преодолевались посредством сферы слияния: при прохождении через нее национальный словарный запас заменялся на единый межмагический. Границы этой самой сферы проходили как раз по периметру Екатерининского парка.
Наконец нас, вновь прибывших, повели сначала по мраморной лестнице, а потом по череде коридоров, где находились классы. Казалось, они никогда не закончатся. Нас привели в комнату. Длинная, она чем-то подспудно напоминала мне казарму. В ней двумя шеренгами выстроились постели, примыкающие изголовьями одна к другой с прикроватными тумбами. На каждой тумбе красовалась именная табличка — «тюремщицы» подготовились. Между постелями было небольшое пространство, в котором размещались шкафчики и табуреты.
— Да уж, а я считал, что дортуар — это что-то интересное, а на поверку — казарма казармой. — Я мысленно добавила: еще и двухсотлетней давности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
