Может, подойти извиниться? А не будет ли это очередной глупостью? Да и за что извиняться? Он поступал согласно общепринятому обычаю, каждый воин волен преподнести свой дар женщине или не дарить совсем. Подойдешь, попросишь прощения, а потом будут над тобой все смеяться…
Нет, все не так, запутался совсем. И так плохо, и так нехорошо. Но как правильно? Тут еще хмель ударил в голову, думать мешает…
В это время кто-то сзади тронул его за плечо. Он оглянулся. Перед ним стоял Изяслав. Это был здоровенный мужчина высокого роста. В глаза Словену бросилась засохшая корочка пены, которая скопилась у уголков его жестких потрескавшихся губ.
— Князь Словен, — проговорил он громовым голосом, — на состязании ты прилюдно нанес оскорбление и мне, и моей невесте. Поэтому я вызываю тебя на поединок!
Тогда только появился этот злосчастный обычай, который потом, точно ржавчина, будет разъедать высшее общество Европы — по каждому поводу, а порой и без повода вызывать обидчика на поединок, который назовут дуэлью. Родился он из закона времен первобытного общества — «нанесение обиды» человеку или его родичу, за что требовалось отомстить в любом случае, не говоря уж об убийстве; тут вступал в силу обычай кровной мести. Сотни, тысячи молодых мужчин погибнут без пользы для родины в этих схватках. Правители различных стран будут предпринимать большие усилия, стремясь запретить поединки, введут самые жестокие меры против них, вплоть до смертной казни, но все будет тщетно. Дуэли в отдельных проявлениях дожили вплоть до двадцатого века.
Вызов на такой поединок и бросил боярин Изяслав князю Словену в присутствии великого князя и высоких гостей. Хотя Словен и понимал опрометчивость и ошибочность своего поступка, но в столь людном месте не мог ответить отказом или извинением, и он сказал:
— Я принимаю твой вызов, боярин.
Но тут сорвался с места Велемудр, невзирая на свое высокое положение, подбежал к ним, проговорил настойчиво:
— Никакого поединка не будет! Я не позволю, чтобы мои подданные бессмысленно убивали друг друга! Сейчас же извинитесь и дайте слово мне, что не станете драться с оружием в руках!
Словен и Изяслав молчали.
— Хорошо, тогда я прикажу взять вас под стражу и не выпускать, пока вы сами добровольно не явитесь ко мне и не пообещаете помириться между собой. Эй, стража! Взять их и отвести каждого в отдельный поруб. Пусть подумают о своем поведении на досуге!
«Глупо, как все глупо вышло! — думал про себя Словен, когда его выводили из дворца. — Как меня учили с детства: не совершать необдуманных поступков. Семь раз примерь, один раз отрежь!»
Его привели к порубу, находившемуся возле крепостной башни. Это была глубокая яма, в которую был врыт сруб; сверху были накатаны бревна и навес в форме шалаша от дождя и снега. Входом в него было небольшое отверстие, закрываемое толстой крышкой.
По лестнице Словен спустился в сырое, пахнущее гнилью и плесенью помещение, в темноте нащупал деревянные нары с наброшенным барахлом, прилег. В голове пустота, в теле огромная усталость. «Посплю, а потом будет видно, — подумал он, устраиваясь поудобнее на лежанке. — Как говорят, утро вечера мудренее».
О своем будущем он особо не беспокоился. Он знал, что Велемудр выпустит его не позднее чем следующим утром: если он это не сделает, за него постарается дружина, которая вызволит своего князя!
Немного повозившись на неудобном ложе, он уснул.
Разбудил его скрип отворяемой крышки. В глаза ударил свет, заставив зажмуриться. Словен поднялся и, увидев в проеме лицо князя Бранибора, спросил:
— Что, великий князь вызывает к себе?
— Нет, Велемудр больше не вызовет к себе.
— Что так? Неужели я так провинился, что мне нет прощения? — с некоторой усмешкой спросил Словен.
— Велемудр никого больше не призовет и никого больше не сможет простить. Он умер нынешней ночью!
— Как умер? От чего?
— На рассвете с ним случился сердечный удар. Нет больше великого князя Велемудра.
Словен вскочил с лежанки, по лестнице стремительно взбежал наверх.
— Бранибор, скажи, что это неправда! — в отчаянии крикнул он.
— Увы, и Велемудр ушел к нашим предкам.
— Но на пиру он был совершенно здоров!
— Все мы во власти богов. Как они решат, так и будет.
Словен присел на ступеньку лестницы, руками обхватил голову, произнес, качаясь из стороны в сторону:
— Какого правителя мы потеряли! Какого человека!
— Но этот человек усадил тебя, князь, в поруб…
— За дело упрятал, как нашкодившего мальчишку. Что я, не понимаю?
— Ладно, князь, убиваться. Пойдем, отдадим должное покойному.
Они вошли во дворец. В гостиной, где вчера кипел веселый пир, на столе лежал великий князь. Словен подошел поближе. Лицо Велемудра было спокойно, но несколько отстраненно, будто он был обижен на всех и намеренно не хотел ни с кем иметь дела. Смерть нисколько не тронула его, не изменила; казалось, он откроет сейчас глаза, вздохнет глубоко, встанет и пойдет по своим делам. И в какое-то мгновенье Словен в это поверил, потому что человек долгое время не может примириться с мыслью об уходе близкого человека в вечность, ему кажется, что возможно чудесное возвращение…
Вокруг тела покойного собралась большая толпа. Все стояли молча, потрясенные свалившимся горем. Недалеко от себя Словен увидел Бажену и боярина Изяслава. Лицо боярина было будто каменное, а девушка часто утирала наполнявшиеся слезами глаза. И тут Словену произошедшая вчера ссора показалась такой мелкой, настолько никчемной, что он чуть не застонал от охватившего его раскаяния и угрызения совести; он понял, как был мелочен и суетен, ничтожен и вздорен, а главное, понимал всю неправоту и все же стоял на своем. Он — обыкновенная, заурядная, ничем не примечательная личность по сравнению с тем, кто ушел в вечность…
Недолго постояв, Словен вышел из дворца, остановился на крыльце, невидящим взглядом стал смотреть вдаль. К нему подошел Изяслав.
— Князь, — сказал он тихим голосом, — в этот печальный для нас всех день… Я погорячился вчера, а потому прошу прощения.
Словен был покорен благородством и прямотой боярина. Не раздумывая, подал ему руку:
— Ты меня тоже прости, что я так непродуманно и опрометчиво поступил на состязании.
Они обменялись крепким пожатием и разошлись. Словен направился во дворец и в прихожей лицом к лицу столкнулся с Бранибором.
— Князь, — сказал Бранибор, — я должен тебе сообщить что-то очень важное. Зайдем в эту горницу, там как раз Брячислав.
Брячислав сидел за столом, перед ним кувшин вина и скромная закуска — куски мяса и хлеб.
