спинку кресла, он принялся залипать в лобовое стекло, наблюдая за двором.
На город опустились сумерки, зажглись фонари, а он так и продолжал сидеть в машине. Ноги затекли, впрочем, как и все тело. Лениво потянулся к бардачку, за очередной сигаретой, как во двор въехало два авто.
Хотел было прикурить, как пальцы сами зависли в воздухе.
Как только ее блондинистая голова замелькала у машины, подался вперед, а когда какой-то урод приобнял ее за плечи, целуя, ухмыльнулся. Только в ухмылке этой была лишь горечь. Выкинув сигарету, молниеносно открыл дверь, срываясь наружу, шаг, еще один, и полное оцепенение. Му*ак повернулся, показывая свою рожу. Золотарев младший. В костюмчике, галстучке, с дополнительной машиной охраны. После того как в том году Виктора Сергеевича схватил инсульт, малой почти сразу встал у руля. Папенькин сынок быстро освоился в новом для себя мире, и быстро примкнул к Алмазову. Сначала Артем не понимал, откуда идет двойной накат, потом разобрался, что эта шавка тоже решила поучаствовать, а сегодня понял почему. Вот она – главная причина, стоит там, поправляет рукой волосы, улыбается.
Стиснул зубы, убирая руки в карманы. Как все интересно завернулось, а ведь он сам хотел, чтобы она ушла. А теперь…теперь она стонет под этим сосунком, как последняя шлюха. Только почему Рагозин сразу ему не сказал?
«Вера, Вера, что ж ты делаешь, а?»
В ресторан приехал уже изрядно накидавшись, но продолжал пить. Хотелось все забыть, забыть последние полтора года, забыть сегодняшний день, забыть ее. Даже радость от смерти этой твари не могла затмить эту беспробудную злость и безысходность. Он был не просто зол, он был в ярости. Хотелось крушить, убивать. Хотелось вновь поехать к ней, и вытрясти, зачем она так. Почему с ним? Почему?
Под конец вечера вокруг начали вертеться какие-то бабы. Смазливые мордашки с почти одинаковой внешностью. Блондинки, брюнетки. Запрокинув в себя очередную стопку, притянул одну из этих инкубаторских к себе. Как дошли до лифта, да, впрочем, и как оказались в номере – не помнил. Все, чего он хотел, это тр*хать эту мордашку, выбивая тем самым последние мысли о Вере.
* * *
- Спасибо, что подвез.
- Обращайся. Не ожидал тебя встретить.
- Я тоже слегка шокирована, сколько мы не виделись, год?
- Где-то так,- Илья почесал затылок, тихо смеясь.
- Так быстро время летит,- улыбнулась, а Илья притянул ее к себе обнимая за плечи,- ты чего? – мимолетно сорвалось с ее губ, прежде чем он успел накрыть их своими. Всего пара секунд, от которых в ней совершенно ничего не шевельнулось.
- Всегда хотел это сделать,- разжал ладони,- извини.
- Не делай так больше,- с улыбкой,- мне не до мужиков, Золотарев, прости. Позади послышался визг шин, и они одновременно посмотрели в сторону звука.
- Ненормальный какой-то,- буркнула, переводя глаза на Илью.
- Я позвоню, оставишь номер?
- Нет. Захочешь, сам найдешь. Пока,- взяла из его рук свои пакеты и направилась к парадной.
На лестнице вновь ожил мобильный. Номер был неизвестен. Немного подумав, все же ответила на звонок.
- Привет. Это Алиса, помнишь еще такую? – ровный голос, но в нем все же проскальзывала нотка обиды.
- Привет. Помню, ты что-то хотела?
- Не знаю, насколько тебе это интересно, и интересно ли вообще…короче, Тему сегодня выпустили. Номер у него остался тот же,- гудки.
Пакеты выпали из рук. Вновь накатил этот приступ пустоты и боли. Сглотнула, накрывая лоб ладонью.
Дом оказался полон гостей. Быстро поздоровавшись, пронеслась в комнату. Скинув пальто, замерла у окна. Словно дежавю. Как тогда, она сидела над телефоном и не знала, стоит ли звонить. Вот и сейчас. Пальцы тянулись к телефону. Но что-то внутри останавливало, охлаждало этот порыв. По памяти набрала заезженные до ломки цифры, сколько раз она вот так вот набирала его номер, а после выключала телефон, чтобы не сорваться. Сколько? Не счесть.
Послушались глухие гудки, которые почти сразу сменились женским голосом.
- Он спит, позвоните позже,- сердце ухнуло вниз. Сбросила вызов, до боли впиваясь ногтями в ладони.. Стало горько. Боль, покоившаяся до этого где-то внутри, как ошалелая, рвалась наружу. Глаза наполнились слезами, но она не заплакала. Стерла влажную плёнку салфеткой, и, как ни в чем не бывало, пошла к гостям. Губы горели улыбкой. Приветливой, радостной…ядовитой. Смотрела на людей вокруг и понимала, что это конец. Если до этого в ней еще жила надежда, то теперь…она подыхала без него, все это время, не подпуская к себе ни одного мужчину, он же не успел оказаться на свободе, как рядом с ним оказалась какая-то бл*дь.
Рассмеялась, залпом выпивая стопку текилы. Зажмурилась, запихивая в рот ломтик лимона.
Глава 5
- Ирина, привет! – целует женщину в щеку.
- Верочка,- немного удивленно,- первое января на дворе, а ты уже в зал рвешься.
- Ир, ты говорила, что мне предлагают длительный контракт в Лос-Анджелесе…
- Да, но ты же отказалась,- с долей непонимания в голосе,- у тебя все хорошо?
- Почти,- замирает у окна,- мне просто нужно сейчас уехать,- пальцы с силой сжимают виски,- просто далеко уехать.
- Виделась со своим Старковым?
Вера лишь мотает головой. Она рассказывала Ире их историю, наверное, ей единственной и рассказывала все от и до. А после того как рассказала, была очень удивлена ее спокойной реакцией. Ни осуждений, ни глупых вопросов, ни сумасшедших переживаний. Ирина отнеслась к ее рассказу по-обыденному. Как к должному, и только спустя время Вера поняла почему. Юрковская почти двадцать лет была любовницей своего любимого мужчины. Двадцать лет она виделась с ним лишь пару раз в неделю, двадцать лет…На ее вопрос «почему»? Ответ был один – люблю.
- Расскажешь?
- Он вышел перед самым новым годом, и я позвонила…мне ответила какая-то бл*дь, понимаешь, Ир, я все это время думала, что все наладится, что…не знаю,- присела на стул,- ничего уже не понимаю.
- Вы расстались, он свободный человек, к тому же, он не знает, как ты, с кем ты…
- О-о-о, поверь, он знает, я уверенна, за мной его люди до сих пор ходят.
- Знаешь, давай выпьем, у меня там где-то коньяк оставался.
- Давай.
- Нашла. Семилетний,- откупоривает бутылку,- а по поводу контракта ты не переживай, полетишь в ЭлЭй сразу после Рождества.
- Спасибо тебе,- грустная улыбка касается губ,- не знаю, как бы я без тебя из всего этого
