– Прошу отставки,– звонким металлическим голосом сказал вошедший.– Я считаю, что не способен более работать с людьми, и поэтому прошу отставки. Извините, пожалуйста.– Он коротко поклонился звездолетчикам.– Канэко – план-энергетик Радуги. Бывший план-энергетик.
Горбовский торопливо заскреб ногами по скользкому полу, стараясь подняться и поклониться одновременно. Бокал с соком он при этом поднял над головой и стал похож на пьяного гостя в триклинии у Лукулла.
– Честная Радуга! – сказал директор озабоченно.– Что еще стряслось?
– Полчаса назад Симеон Галкин и Александра Постышева тайно подключились к зональной энергостанции и взяли всю энергию на двое суток вперед.– По лицу Канэко прошла судорога.– Машина рассчитана на честных людей. Мне неизвестна подпрограмма, учитывающая существование Галкина и Постышевой. Факт сам по себе недопустимый, хотя, к сожалению, и не новый для нас. Возможно, я справился бы с ними сам. Но я не дзюдотэ и не акробат. И я работаю не в детском саду. Я не могу допустить, чтобы мне устраивали ловушки… Они замаскировали подключение в густом кустарнике за оврагом, а поперек тропинки натянули проволоку. Они прекрасно знали, что я должен был бежать, чтобы предотвратить огромную утечку…– Он вдруг замолчал и принялся нервно вытаскивать репьи из волос.
– Где Постышева? – спросил директор, наливаясь венозной кровью.
Горбовский сел прямо и с некоторым испугом поджал ноги. На лице Марка был написан живой интерес к происходящему.
– Постышева сейчас будет здесь,– ответил Канэко.– Я тоже уверен, что именно она является инициатором этого безобразия. Я вызвал ее сюда от вашего имени.
Матвей подтянул к себе микрофон всеобщего оповещения и негромко пробасил:
– Внимание, Радуга! Говорит директор. Инцидент с утечкой энергии мне известен. Инцидент разбирается.
Он встал, боком подобрался к Канэко, положил руку ему на плечо и как-то виновато проговорил:
– Ну что же делать, дружище… Я же тебе говорил: Радуга сошла с ума. Терпи, дружище!.. Я тоже терплю. А Постышеву я сейчас взгрею. Она у меня не обрадуется, вот увидишь…
– Я понимаю,– сказал Канэко.– Прошу извинить меня: я был взбешен. С вашего разрешения я отправляюсь на космодром. Самое, пожалуй, неприятное дело сегодня – выдача ульмотронов. Вы знаете, пришел десантник с грузом ульмотронов.
– Да,– сказал директор с чувством.– Я знаю. Вот.– Он уставил квадратный подбородок на звездолетчиков.– Настоятельно рекомендую – мои друзья. Командир «Тариэля» Леонид Андреевич Горбовский и его штурман Марк Валькенштейн.
– Рад,– сказал Канэко, наклонив голову с репьями.
Марк и Горбовский тоже наклонили головы.
– Постараюсь свести повреждения корабля к минимуму,– сказал Канэко без улыбки, повернулся и пошел к двери.
Горбовский с беспокойством посмотрел ему вслед.
Дверь перед Канэко отворилась, и он вежливо шагнул в сторону, уступая дорогу. В дверях стояла давешняя брюнетка в белой курточке с оторванными пуговицами. Горбовский заметил, что шорты ее были прожжены сбоку, а левая рука испачкана копотью. Рядом с нею изящный и подтянутый Канэко казался пришельцем из далекого будущего.
– Извините, пожалуйста,– сказала брюнетка бархатным голоском.– Разрешите войти. Вы меня вызывали, Матвей Сергеевич?
Канэко, отвернув лицо, обошел ее стороной и скрылся за дверью. Матвей вернулся в кресло, сел и уперся руками в подлокотники. Лицо его вновь посинело.
– Ты что думаешь, Постышева,– едва слышно начал он,– я не знаю, чьи это затеи?..
На экране появился розовощекий юноша в кокетливо сдвинутом набок беретике.
– Простите, Матвей Сергеевич,– весело улыбаясь, сказал он.– Я хотел бы напомнить, что два комплекта ульмотронов наши.
– В порядке очереди, Карл,– буркнул Матвей.
– В порядке очереди мы первые,– сообщил юноша.
– Значит, вы получите первыми.– Матвей все время смотрел на Постышеву, сохраняя вид свирепый и неприступный.
– Простите еще раз, Матвей Сергеевич, но нас очень беспокоит поведение группы Форстера. Я видел, что они уже выслали на космодром свой грузовик…
– Не беспокойтесь, Карл,– сказал Матвей. Он не удержался и расплылся в улыбке.– Ты только полюбуйся, Леонид! Пришел и ябедничает! Кто? Гофман! На кого? На учителя своего – Форстера! Ступайте, ступайте, Карл! Никто не получит вне очереди!
– Спасибо, Матвей Сергеевич,– сказал Гофман.– Мы с Маляевым очень на вас рассчитываем.
– Он с Маляевым! – сказал директор, поднимая глаза к потолку.
Экран погас и через мгновение вспыхнул снова. Пожилой угрюмый человек в темных очках с какими-то приспособлениями на оправе прогудел недовольно:
– Матвей, я хотел бы уточнить относительно ульмотронов…
– Ульмотроны в порядке очереди,– сказал Матвей.
Брюнетка томно вздохнула, зорко поглядела на Марка и с покорным видом присела на край кресла.
– Нам полагается вне очереди,– сказал человек в очках.
– Значит, вы получите вне очереди,– сказал Матвей.– Существует очередь внеочередников, и ты там восьмым…
Брюнетка, грациозно изогнувшись, принялась рассматривать дырку на шортах, затем, послюнив палец, стерла сажу с локтя.
– Одну минуточку, Постышева,– сказал Матвей и наклонился к микрофону.– Внимание, Радуга! Говорит директор. Распределение ульмотронов, прибывших на звездолете «Тариэль», будет производиться по спискам, утвержденным в Совете, и никаких исключений делаться не будет. Так вот, Постышева… Вызвал я тебя для того, чтобы сказать, что ты мне надоела. Я был мягок… Да, да, я был терпелив. Я сносил все. Ты не можешь упрекнуть меня в жестокости. Но честная Радуга! Есть же предел всему! Одним словом, передай Галкину, что я отстранил тебя от работы и с первым же звездолетом отправляю тебя на Землю.
Огромные прекрасные глаза Постышевой немедленно наполнились слезами. Марк скорбно покачал головой, Горбовский пригорюнился. Директор, выпятив челюсть, смотрел на Постышеву.
– И поздно теперь плакать, Александра,– сказал он.– Плакать надо было раньше. Вместе с нами.
В кабинет вошла хорошенькая женщина в плиссированной юбке и легкой кофточке. Она была подстрижена под мальчика, русая челка падала ей на глаза.
– Хэлло! – сказала она, приветливо улыбаясь.– Матвей, я не помешала вам? О! – Она заметила Постышеву.– Что такое? Мы плачем? – Она обняла Постышеву за плечи и прижала ее голову к груди.– Матвей, это вы? Как не стыдно! Вероятно, вы были грубы. Иногда вы бываете невыносимы!
Директор пошевелил усами.
– Доброе утро, Джина,– сказал он.– Отпустите Постышеву, она наказана. Она тяжко оскорбила Канэко, и она украла энергию…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
