Милостивые гиазиры, вот тут-то я едва не чокнулся.
Может быть, и чокнулся бы, но госпожа наблюдатель что было дури дернула меня за штанину вниз, нога соскользнула со ступеньки и я полетел в люк со скоростью портового противовеса.
По приземлении я сверх намеченного получил по морде. Это был кулак Олли – так хрустел костями при ударе только он.
– За ослушание, – прокомментировал мой обесцвеченный ренегат.
Но моя воля была в ту ночь изменена столь искусно, что я даже не влепил ему в ответ.
– Соберитесь, ребята. Мы пришли. Эта дверь приведет вас к цели. Открывай, Олли.
Олли подошел к мерзко-оранжевой дверище высотой в три человеческих роста и подналег на нее. Дверь неохотно открылась.
Внутри было совершенно темно, но темнота была какой-то нестрашной. Темнотой комнаты, в которой вот только что погасили свечи.
Оттуда, из темноты, пахло нет, не разложением, не пещерой, где перезимовало семейства носорогов. Вообще, пахло там совсем не тем, чем обычно пахнет во всяких важных, загаженных или опасных местах. Оттуда пахло скипидаром! Скипидаром высшего качества! И может быть еще – цветочной пыльцой.
– А что мы там будем делать? – спросил Олли.
– А вы что – с нами не пойдете? – спросил я.
– Я буду ждать вас здесь. Это – ваше задание, а не мое. Итак: в передней части этой комнаты расположено возвышение, накрытое куполом из стекла. Под куполом находится своего рода резервуар, он небольшой, но его масса велика. Внутри резервуара – разноцветная жидкость, по кромке резервуара имеются буквы и цифры, но не наши, не варанские. В общем, узнаете. Так вот – вы разобьете стекло, заберете этот резервуар и принесете его мне. Главное, разбить стекло. Вы слышите – главное разбить стекло! – такой взволнованной я ее до этого не видел
– Мы слышим, – сказал я.
– 9 —
В «скипидарной» комнате сильно сквозило. Не успели мы войти внутрь, как входная дверь мышеловочно захлопнулась. Зато загорелся и набрал силу тусклый яично-желтый свет – словно где-то под потолком взошла своя, комнатная луна.
Я осмотрелся – кроме меня и Олли там не было ни души. Я сразу заметил нашу цель и направился прямо к ней.
Любопытства не было никакого – только прагматизм. Чего и говорить, на этом ненормальном корабле мне не нравилось. Хотелось скорей назад – хоть бы и в эту нашу будку.
Олли поплелся за мной, не говоря ни слова. Взгляд у него был мутным, невменяемым.Что ж, под куполом и впрямь покоился описанный Нин «резервуар», имевший форму чуть приплющенного патиссона. Я извлек из ножен метательный кинжал – его-то обстоятельной рукоятью я и думал разбить стекло. Но не успел я замахнуться, как над моим левым ухом раздался голос.
– Не смей. Иначе назад ты не выйдешь.
Голос был сухим, монотонно скрипучим.
Я обернулся.
Никого.
Олли стоял справа от меня и очумело рассматривал находку, затейно сиявшую какой-то своей мудреной радугой. Ни дань ни взять – умственно отсталый на ярмарке.
– Кто это говорит? – спросил я.
– Говорю я, капитан корабля.
Значит, все-таки корабль, – некстати обрадовался я.
– Постойте, а почему я вас не вижу?
– Потому, что такова особенность твоего человеческого зрения.
– Мне трудно говорить, когда я не вижу собеседника, – признался я.
– Если для тебя это проблема, можешь взять зеркало – в нем ты меня увидишь и проблемы не будет.
Тут я сразу вспомнил про любимое карманное зеркальце Олли. И попросту залез в боковой карман его куртки. Этот и бровью не повел – от скипидара, или из-за козней Нин, он совсем ополоумел.
О Шилол! Из зеркальной лужицы с моей потной ладони на меня глядела огромная, человеческого размера, стрекоза – сетчатые глаза, величиной с два арбуза, словно бы рустованные жвала, большие, как печной ухват.
Стрекоза висела в воздухе слева от меня, за плечом, мои волосы развивались от буйства ее крыл, словно в шторм на мысу. Стрекоза казалась приветливой. Правда, судя по голосу, это была не «она», а он. Наконец, ему надоело висеть и он уселся, обхватив своими шестью лапищами чуть загнутый вверх край столбика, подпиравшего купол.
– Слушайте, – оторопело сказал я, – это же рехнуться можно!
– Самое простое – не смотреть на меня, – изрек стрекоза.
Я подумал, что он говорит дело и вернул зеркальце в карман Олли.
– А теперь скажи зачем тебе наш компас.
– Компас? – переспросил я, но вскоре догадался, что он имел в виду «резервуар» с разметкой на неваранском языке.
– Так велела Нин, наша наблюдатель. Она сказала, что его нужно забрать, – пожал плечами я.
– Так зовут ту тварь, что ждет вас там, за дверью? – с насмешкой поинтересовался он.
– Ну да. Точно что, тварь, – я сразу почувствовал к капитану нечто вроде симпатии.
– А она сказала тебе, что будет, если ты разобьешь купол?
– Нет.
– На некоторое время корабль потеряет управление. Для тебя это будет значить, что ты скорее всего умрешь, поскольку не сможешь переводить с языка глаз на язык головы.
– Как это?
– На вашем языке это называется «сойти с ума». Вот, например, твой спутник скоро совсем разучится переводить! А ведь здесь еще очень стабильно для вас, людей! Потому что здесь все сделано так, чтобы было хорошо нашим личинкам, что живут под водой, там, под днищем корабля. Но если ты разобьешь стекло, сразу изменятся температура и давление, воздух превратится в то, что вы зовете скипидаром, в общем, как говорим мы, стрекозы, много скучных дел…
– Но Нин сказала, что все будет в порядке! Главное, разбить стекло! Она настаивала, чтобы мы его разбили!
– Правильно, ведь разбить стекло сама она не может! Она в этой комнате не способна даже проявиться! Совершенно очевидно, что и стекло разбить она не может! – пояснил капитан.
– Подумаешь, чего тут! Если один человек может, значит и другой тоже!
– Да только она ведь не человек! – захрюкал стрекоза. Я так понял, что он смеется.
– А кто? – я уже готов был поверить во что угодно.
– Муха.
– Как это – «муха»?
– Да вот так. Я – стрекоза. Ты – человек. Твой спутник – человек. А она – муха.
– И что теперь делать? – опешил я.
– Да ничего. Просто купол разбивать не следует. Я тебе дам другой компас, запасной. Ты вернешься к своей мухе и отдашь его ей. Муха думает, что ты и твой спутник погибнете сразу, как только разобьете стекло и вынесете ей компас, потому что быстро-быстро изменится среда. А она тогда просто заберет компас и сбежит восвояси, отменив форму-человек. Но если вы ей его принесете и не умрете, она все равно будет рада. Вы ей еще пригодитесь.
– А зачем мухе компас?
– Мухи – глупый народ. Они ничего не могут сделать сами. Поэтому они воруют. Но даже украсть толком они не могут. Поэтому воруют вашими, человеческими руками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
