Затем оба сердечно распростились.
Никем не узнанный, Холмс добрался до комнаты Курта, в которую его и впустили, принимая его за защитника.
Курт сидел на стуле, совершенно разбитый и безучастный ко всему. Он еле обратил внимание на появление Холмса. Сыщик остановился неподвижно и всмотрелся в красивое, мужественное, бледное лицо Курта. Когда Шерлок Холмс все еще не двигался, Курт заговорил слабым голосом:
— Вас привело ко мне что-нибудь особенное, господин доктор?
Быстрым движением Холмс снял бороду, с улыбкой поклонился и сказал пораженному Курту:
— Позвольте представиться: сыщик Шерлок Холмс из Лондона.
— Шерлок Холмс? Великий сыщик? — воскликнул Курт в удивлении, а Холмс продолжал:
— Я пришел по настоянию вашей невесты, поручившей мне передать вам свой привет, с тем чтобы помочь вам!
— Мне нельзя помочь, — пожимая плечами, ответил Курт, и губы его, почти бессознательно, прошептали имя: «Ирена»...
— Можно, господин поручик, — сердечно произнес Холмс, — доверьтесь мне и не унывайте!
После маленькой паузы сыщик продолжал:
— Подробная обстановка убийства мне известна. Вооружитесь подобно мне, твердой уверенностью, что подлый, гнусный убийца в скором времени будет передан в руки правосудия. Его уличение не за горами. А потому нужно надеяться.
По лицу Курта пробежал проблеск радости.
— В интересе дела и для предоставления мне возможности свободнее идти по некоторым важным следам я хотел бы обратиться к вам с некоторыми вопросами, господин поручик. Во-первых: вы отказываетесь назвать место, где вы находились в ночь совершения убийства. Будете ли вы хранить молчание по этому вопросу и передо мною?
Лицо Курта омрачилось. В бессилии он опять опустился на стул и безмолвствовал.
— Не скажете ли вы мне, по крайней мере, господин поручик, — снова начал Холмс, — где именно вы находились в течение предшествовавших убийству дней и в ночь убийства?
Курт отрицательно покачал головой, не сказав ни одного слова.
— Скажите мне, по крайней мере, одно, господин поручик, уезжали ли вы куда-нибудь на это время?
На лице спрошенного отразилась внутренняя борьба, но потом у него шепотом вырвалось:
— Да.
— Благодарю вас, господин поручик, не буду вас больше мучить. Прощайте на сегодня и не унывайте!
Он сердечно пожал руку Курта. Тот благодарил его взволнованным тоном. Холмс опять надел бороду и вышел.
Значит, Курт уезжал на несколько дней, — это, согласно его показанию, было неоспоримо. Он хранил молчание о том, где он находился. Почему? Зачем? С какой целью была предпринята эта поездка? Холмс стал размышлять. Курт фон Росла должен был достать за те дни значительную сумму денег, и действительно достал ее. Откуда взялись эти деньги?
Напрашивалось самой собою предположение, что поездка была предпринята с целью раздобыть необходимую сумму денег. Почему же он не указывал на эту причину?
Пожалуй, они взяты у ростовщика? Нет, тогда поручик не дал бы своему начальнику честного слова. Может быть, он играл в азарт?
Так оно, вероятно, и было! Холмс радостно потирал руки так, что пальцы хрустнули.
Чтобы иметь возможность оставаться на военной службе, он играл, ему повезло, и он тотчас же расплатился с долгами.
Этим он однако ни под каким видом не мог мотивировать свою поездку, так как тогда не достигалась ее цель, и он, если бы об этом узнал командир, должен был бы, тогда распроститься с мундиром и отказаться от своего любимого призвания.
Итак, Курт фон Росла, попробовал счастье, но где именно?
Что было ближе всего? Монте-Карло, Сна, Остенде?
Остенде! Вот туда он и ездил. Можно было теперь до биться алиби поручика.
Холмс быстрыми шагами поспешил к себе в гостиницу$.$
Прибывши в Карльтон-отель, он не нашел Гарри Тэксона.
— Куда это он запропастился? Не случилось ли что-нибудь с ним? — бормотал Шерлок Холмс, и подошел к окну, глядя на шумную в эту пору дня уличную жизнь.
Вот перед гостиницей остановился вагон трамвая. Из него выскочил молодой человек и побежал к подъезду. То был Гарри Тэксон.
Но на кого он был похож? Очевидно, произошло нечто серьезное.
Крупной рысью подъехали две коляски и остановились перед гостиницей; несколько полицейских еще на ходу выскочили из них и поспешили к подъезду.
В этот момент открылась дверь. Гарри Тэксон вбежал в комнату. Шляпа слетела у него с головы, руки были в крови, одежда была в нескольких местах разорвана.
— Ради Бога, начальник, меня преследуют, вчера ночью меня, благодаря гнусной проделке, заподозрили в нанесении ножевых ран, с грехом пополам я сегодня бежал — они следуют по моим пятам!
Холмс открыл вторую комнату, указал на большую дорожную корзину и закрыл дверь со словами:
— Там ты найдешь все необходимое. Торопись — быстрота только может помочь!
Спокойно, точно ничего не случилось, он уселся и взял газету.
Не прошло и пяти минут, как после энергичного стука открылась дверь; вошел директор гостиницы в сопровождении полицейского комиссара.
— Простите пожалуйста, мистер Блэкфильд, господин комиссар преследует сбежавшего арестанта и настаивает на том, что он скрылся в нашей гостинице. Я несчастлив, что не могу оградить моих гостей от этого беспокойства!
Полицейский чиновник осмотрел изящно обставленную гостиную. Здесь арестанта нет, подумал он.
— Благодарю вас, сударь, за сведения, но их мне мало, я собственными глазами должен убедиться, что сбежавший арестант действительно не находится ни в одном из помещений.
На губах англичанина проскользнула странная усмешка.
— Смежную комнату я, к сожалению, не могу открыть, — коротко и вежливо возразил он.
— Почему, сударь? — нетерпеливо спросил чиновник.
— Потому, что там находится гость, требующий с моей стороны, как с порядочного человека, сохранения тайны.
— Весьма сожалею, что вынужден причинить неудобства вашему гостю, но долг стоит выше вежливости.
— Тогда поступайте согласно с требованиями вашего долга! — коротко ответил англичанин, и снова погрузился в чтение своей газеты точно никого в гостиной не было.
Лоб полицейского комиссара густо покраснел, он подошел к двери, резко постучал и затем, не получив ответа, открыл дверь,
У окна стояла стройная женщина, которая при входе полицейского чиновника повернулась в пол-оборота и оглядывала неожиданного визитера, не понимая, в чем дело.
В полицейском комиссаре проснулся кавалер.
Быть, может, он в данном случае зашел слишком далеко?
Торопливо проговорив несколько слов извинения, он закрыл дверь, извинился перед спокойно читающим англичанином и в сопровождении совершенно разбитого директора вышел из гостиной.
Через несколько времени Шерлок Холмс встал, открыл дверь и сделал знак все еще стоявшей у окна женщине.
— Можешь сбросить свой наряд, мой милый, опасность миновала. Спрячь тщательно эти вещи и возьми из моего гардероба то, что тебе нужно, а я подожду там.
На этот раз Гарри был спасен. Учинение над ним полицейского допроса сильно повредило бы делу Росла. Теперь надо было всеми силами стараться ускорить ход дела.
— Враги почуяли, чем пахнет, и попытались отвести уничтожающий удар, — прошипел Холмс сквозь зубы.
Вскоре Гарри кончил, свое переодевание и тоже пришел в гостиную.
— Ну, рассказывай, что с тобой случилось, — спросил Холмс, у рукой на кресло.
Гарри подробно доложил своему начальнику о всех происшествиях вчерашнего вечера, вплоть до своего сегодняшнего побега из участка.
Холмс внимательно слушал, и даже несколько раз переспрашивал его, в особенности в той части рассказа Гарри, которая касалась появления в ресторане перед его столом неизвестного третьего гостя, последовавшего после этого полного опьянения Фрица Ротмана и преждевременного исчезновения таинственного незнакомца.
Когда Гарри, наконец, кончил, Холмс пожелал ему спокойной ночи и отпустил его домой, а сам погрузился в глубокую думу.
Он сразу догадался по указанным ему Гарри приметам, что тот таинственный незнакомец был никто иной, как все тот же Крейзерт.
Но какую роле играет он во всем этом деле? Каковы его отношения к Фрицу Ротману? Ясно что, он нарочно напоил последнего до бесчувствия, чтоб не дать ему проболтаться, ясно и то, что он, заблаговременно выйдя из ресторана, подготовил весь инцидент с арестом Гарри на улице.
Долго сидел Холмс в своем кресле, покуривая трубку за трубкой, и перебирая в уме все данные этого темного дела.
Первые лучи рассвета застали его сидящим все еще в той же позе.
Наконец он встал, выпрямился, самодовольно хрустнул пальцами и произнес вслух:
— Да, я не ошибаюсь! Теперь мне все ясно! Главным руководителем всего дела состоит этот Крейзерт, а горький пьяница Ротман является лишь орудием в его руках. Но теперь, когда я разгадал их планы — горе им! Они замышляют второе убийство, но я не дам ему свершиться — если, конечно, еще не поздно! Теперь надо только написать записку Гарри, чтобы он завтра последил за этим Крейзертом.
