никто не думал, что я создаю какую-то «литературу», основываясь на собранных мною фактах. Поначалу было непросто получить связные повествования. Эти люди то и дело сожалели о своем прошлом, поскольку на протяжении долгого времени их языческие практики осуждались священниками и их новыми земляками.
Изначально у эскимосов не было письменности. Их песни и рассказы отражали только то, что существует здесь и сейчас, или то, что осталось в памяти народа. Живость и форма появлялись только в момент, когда они встречались со слушателями. Это приводило к определенным трудностям, о которых Кнуд Расмуссен был осведомлен, когда записывал тексты. Об этом он пишет в «Мифах и сагах»:
Я разрешал себе самую минимальную языковую свободу, воспроизводя песни таким образом, чтобы от предложения к предложению передавались организация материала и стиль самого рассказчика. Следует всегда помнить, что эти саги никогда не были предназначены для записи, будучи полностью основаны на устном изложении, где мимика, жесты и различные интонации выделяли те участки, которые в письменном изложении звучали бы тяжеловесно и монотонно.
Группа эскимосов; в центре – человек с бубном. Арктический институт, Дания
Передача текстов песен создавала свои проблемы, о чем Кнуд Расмуссен пишет в книге «Песни из снежной хижины»:
Вероятно, не нужно даже говорить, что перевод этих песен на датский язык оказался задачей не из простых. Сложность заключалась в тысячелетних различиях между языками и культурами. Кроме того, как бы я ни старался, мне не удалось бы воссоздать все, что делало эти песни живыми в их родной стране. Как бы я смог передать звуки бубна – вызывающе громкий бой, сменяющийся жалобно-заунывным бормотанием, не говоря уже о хорах, звучание которых могло идти по нарастающей, чтобы затем, оборвавшись в кульминации экстаза, превратиться в глухое шипение духов. Эти хоры подобны ветрам, пролетающим через глотки поющих людей. А мне, вооруженному аккуратным почерком и точной орфографией, казалось, что я обладаю достаточным количеством сил и уверенностью, чтобы передать восторженные вопли радости и страхи этих неграмотных людей! Все, что я могу сказать о своей работе, сводится к тому, что я лишь добросовестно пытался сохранить дух поэзии и сохранить нерегулярность слов в ритме и звуке – все то, что использовалось для изображения переходов в тексте или мелодии.
Нюбо и деньги
Весной 1926 года был произведен подсчет средств, потраченных на Пятую экспедицию Туле. Расходы достигли 713 132,50 кроны, в то время как доходы от различных поступлений составляли 14 795,62 кроны. Таким образом, разница равнялась 698 336,88 кроны, что значительно превышало сумму, запланированную в бюджете. По всей вероятности, во время экспедиции Кнуд Расмуссен знал о превышении бюджета, тем не менее он продолжил путешествие, надеясь, что все уладится само собой. Он точно не знал, сколько денег находилось в кассе Туле, оставив все на совести Нюбо. Движимый собственными желаниями и амбициями, он организовал и провел экспедицию, подкрепив свое решение аргументом о том, что для достижения ощутимых результатов научные открытия требуют действий. Расплата должна была прийти позже, и она не замедлила явиться.
По прибытии в Ном на Аляске он обнаружил в своей почте письмо от Нюбо: «…Предупреждаю Вас, что в первые месяцы после возвращения у Вас не будет времени заниматься ничем, кроме будущего фактории, и Вам лучше подготовиться к этому немедленно». Это была угроза, но завуалированная настолько, что Кнуду Расмуссену было трудно понять ее глубину, по крайней мере, по двум причинам.
В письме сообщалось, что ходят слухи, будто государство собирается взять факторию под свой контроль, и случись такое, это имело бы катастрофические последствия как для Кнуда Расмуссена, так и для Нюбо. Кнуд об этом ничего не знал.
Отношения Расмуссена и Нюбо омрачала только одна проблема, которая всплыла на поверхность только во время Пятой экспедиции Туле. Это был вопрос о праве собственности и распределении финансовой ответственности за торговую факторию. Если фактория начнет приносить прибыль, то кому и сколько должно принадлежать? Проблема возникла не только по причине того, что экспедиция Кнуда Расмуссена оказалась дороже оценочной стоимости, но и потому, что Нюбо, столкнувшись с кризисом ликвидности, решил самостоятельно распоряжаться деньгами фактории. Со временем это стало известно Кнуду Расмуссену, однако по приезде в Ном он еще находился в полном неведении. В предыдущих письмах Нюбо всеми способами маскировал истинные причины необходимости уточнения права собственности.
Когда все начиналось, они вели себя наивно. Дагмар внесла в развитие стартовый капитал, который позже поступил в распоряжение Кнуда Расмуссена. Адам Биринг вложил в предприятие 20 000 крон. После его смерти эти деньги были выплачены его наследникам, поэтому их впоследствии не учитывали. Изначально у Кнуда Расмуссена не было ничего, кроме сил и энтузиазма. Являясь наемным работником, он получал зарплату от фактории и использовал полученную прибыль на цели экспедиции и научные исследования. Изначально речь не шла о крупных суммах, и поскольку дела Нюбо шли неплохо, для него не составляло никаких проблем присоединить кассу и бухгалтерию фактории к своей компании и нести ответственность за кассовый кредит для финансирования текущих проектов. Несмотря на то что Нюбо иногда рисковал значительными суммами, включая личные средства, все шло гладко. Фактория не была золотой жилой, но и функционировала неплохо. Хотя, по словам Нюбо, в первые десять лет она показывала убыток, все зависело от того, каким образом велись подсчеты. Каждая экспедиция получила свою долю: Первая экспедиция Туле – 3753,43 кроны, Вторая экспедиция Туле – 52 310,81 кроны, Третья экспедиция Туле – 5191,10 кроны, Четвертая экспедиция Туле – 7834,12 кроны.
Кнуд Расмуссен – почетный доктор университета Сент-Эндрюс (Шотландия). Королевская библиотека, Дания
В декабре 1923 года Нюбо высказал мнение, что по состоянию на 30 ноября 1923 года Пятая экспедиция Туле обошлась ему в 350 102,83 кроны, помимо этого «первоначальная субсидия, предоставленная государством, составляла 100 000 датских крон. Эта сумма позже была увеличена на 32 000 крон, после того как экспедиция столкнулась с дополнительными расходами из-за крушения судна, доставлявшего ее грузы в Гренландию. Я предполагаю, – писал Нюбо, – что предстоящие затраты на Пятую экспедицию Туле составят примерно 450 000 крон, что, помимо государственной поддержки, потребует от фактории дополнительные 320 000 крон. В случае признания Национальным музеем большой ценности собранного этнографического материала необходимо попробовать сделать запрос на предоставление большей суммы правительственной субсидии».
16 марта 1925 года в Министерство образования была подана заявка на получение субсидии в
