и Фринонд, говорят, были так развратны, что вошли в пословицу.
Aeschin. in Ctesiph. p. 527. ἀλλ᾽, οἶμαι, οὄτε Φρινώνδας οὔτε Εὐρύβατος οὐτ᾽ ἄλλος οὐδεὶς πώποτε τῶν πάλαι πονηρῶν τοιοῦτος μάγος καὶ γόης ἐγένετο.
280
Протагор, по свидетельству Диогена Лаерция, πρῶτος μισθὸν οἰςεπράξατο μνᾶς ἑκατόν, что составляет почти 2275 р. серебр. Замечательно, что по Казавбону (in Diog. L. IX), Демокрит у Абдеритян назывался φιλοσοφία, а Протагор – λόγος ἔμμισθος, продажный ум.
281
Опровержение Протагорова мнения об особенности и несходстве добродетелей производится, очевидно, через подведение их под обыкновенный закон математического уравнения на том основании, что всякая добродетель тожественна сама с собой. P–p. S–s. Как скоро Протагор допустил каждое из этих тожественных отношений – чего не допустить, конечно, было невозможно, – Сократ тотчас поставляет их в пропорцию P–p = S–s, и таким образом полагает основание для заключения, что P–S = p–s и так далее, то есть что правда свята, а святость праведна, и что, следовательно, ни одна добродетель не бывает без другой. Очевидно, что этот способ опровержения – тоже формальный, и Сократ, говоря против Протагора, пользуется собственным его оружием. Рассуждая об отношении добродетели, Протагор действительно противоречит самому себе. Но его противоречие состоит в том, что сперва все добродетели понял он, как части одной (p. 329 C), а потом допустил, что ни одна из них не такова, как другая (p. 330 B), и таким образом погрешил против аксиомы, что части, имеющие отношение к целому, как части необходимо должны быть в отношении и между собой.
282
Хотя это подобие и очень невелико κἀν πάνυ σμικρὸν ἔχει τὸ ὸμοιον, а по связи речи нужно бы еще: καὶ τὸ ἀνόμοιον. Поэтому Гейндорф вносит в текст ἀνόμοιον и читает: κἅν πάνυ σμικρὸν ἔχη τὸ ἀνόμοιον ἤ τὸ ὅμοιον. Но ὁμοιότης здесь заключает в себе то и другое понятие, т. е. подобие и неподобие, и означает как бы вообще отношение подобных и неподобных предметов. Так p. 356. A. τὸ ἡδὺ стоит вместо τὸ ἡδύ κάὶ τὸ λυπηρόν.
283
Краткословие и длиннословие, μακρολογία и βραχυλογία, было искусство говорить об одном и том же предмете по произволу как можно обширнее или как можно короче и почиталось изобретением софистов. Phædr. 267. Б. Τίσιαν δὲ Γοργίαν τε ἐάσομεν εὔδειν, οἱ – συντομίαν λόγων καὶ ἄπειρα μήκη περί πάντων ἀνεῦρων.
284
Которые могут пробегать двойное, либо целодневное поприще, δολιχοδρόμον. Schol. δολιχοδρόμοι εἰσίν ὄἱ τὸν δόλιχνν τρέχοντες. Так назывались скороходы, которые могли пробегать от семи до двадцати четырех стадий, или, на русскую меру, от 483 до 1656 саженей. Schol. Aristoph. ad Aves v. 292. Ημεροδρόμοι, по Схолиасту, οἱ ταῖς βασιλικαῖς διατάξεσι ταχὺτατα διακονούμενοι, а по Ливию (XXX, 24), hemerodromos vocant Græci ingens die uno cursu emetientes spatium.
285
Платон в этом, как и в других местах своих сочинений, шутит над тщеславием Продика, хваставшегося особенным искусством различать значения синонимических слов. Charm. 163. D. Crat. I. 384. Euthyd. 277. E. и проч.
286
Софисты не только отличали закон от природы, но даже противополагали первый последней, между тем как на самом деле они не противоположны и взаимно не отделимы. Что такое природа без закона? Хаос, в котором нельзя представить ни движения, ни покоя, ни постоянства, ни переменяемости, ни бытия, ни небытия. Что такое закон без природы? Логическое понятие, форма без содержания, чистый абстракт. Софист соглашается, что все мы как люди не чужды друг другу, все мы родственники, ближние и граждане мира; но то самое, что сродняет всех людей, и есть закон, коего частные выражения суть законы положительные, разнообразные по мере необходимого оразноображивания закона природы в народных субъектах под влиянием века и местных условий.
287
Понимая закон как изобретение и как внешние узы, софисты натурально должны были прийти к мысли, что он тиран человеков. Но как легко было, по-видимому, от этого заключения перейти к следующему: если закон есть тиран, то он тиранствует над тем, что ему противоположно; а закону противоположно беззаконие, следовательно, если закон есть тиран, то он тиранствует над беззаконием. Потом: закон тиранствует над беззаконием, и тот же закон, по мнению софистов, есть тиран человеков; следовательно, те люди, над которыми он тиранствует, беззаконны. А отсюда само собой следовало бы, что истинный тиран человеков есть не закон, а беззаконие.
288
В этот Пританиум мудрости, т. е. в Афины, в город Минервы, в средоточие греческого просвещения. Πρυτάνειον было священное место в храме Весты, где хранились законы Солона и где ежедневно предлагаем был почетный стол всем, оказавшим важные услуги отечеству. Cicer. de orat. I. 54. Liv. XLI. 40.
289
Поднимать все паруса, в подлиннике: πάντα κάλων ἐκτείναντα, натягивать все канаты. Выражение метонимическое и, кажется, было пословицею, как и однозначащее с ним πάντα λίθον κινεῖν.
290
Судию, ῥαυδοῦχον. Ραυδοῦχοι были в Афинах представителями или вождями народа в собраниях, οἰ κριταὶ τοῦ ἀγῶνος, οὔς ὁ ποιητὴς αἰσυμνήτας εἶπε Schol. ad Aristoph. Pac. 733.
291
Так как избираемая теперь для объяснения песнь Симонида нигде отдельно и в связи не изложена, а сохранилась только в Платоновом Протагоре, в котором, однако ж, стихи Симонида рассматриваются отрывочно, то Гейне (Opusc. I. 160. sq.) вознамерился привести их в логическую и даже буквальную связь. Но Шлейермахер во многом не соглашается с ним и излагает песнь Симонида следующим образом: Ἄνδρα ἀγαθὸν μὲν ἀλαθέως γενέσθαι χαλεπόν, χερσί τε καἱ ποσὶ καὶ νόῳ τετράγωνον ἄνευ ψόγου τετυγμένον…… οὐδέ μοι ἐμμελέως τὸ Πιττάκειον νέμετκι, καἴτοι σοφοῦ παρὰ φῶτος εἰρημένον χαλεπὸν φάτο ἐσθλὸν ἔμμεναι… (ἀλλὰ) θεὸς ἂν μόνος ἔχοι (τὸ) γέρας. Ἄνδρα δὲ οὐκ ἔστι μη οὐ κακὸν ἔμμεναι, ὸν ἂν ἀμήχανος συμφορὰ καθέλη… πράξας μὲν γὰρ εὖ πᾶς ἀνὴρ ἀγαθός· κακός δὲ κακῶς (– —?) ἐπιπλεῖστον (δὲ) καὶ ἄριςοί (ἐισιν) οὓς ἂν οἱ θεοὶ φιλῶσιν… Ἔμοι γ᾽ ἐξαρκεῖ ὅς ἄν μὴ κακὸς ᾖ μηδ᾽ ἄγαν ἀπάλαμνος, εἰδώς γε ὀνὴσει πόλιν δίκαν ὑγιὴς ἀνήρ. Οὐ μὴν (μιν?) ἐγὼ μωμήσομαι, οὐ γάρ εἰμι φιλόμωμος· τῶν γαρ ἠλιθίων ἄπειρα γενέθλα… πάντα τοι καλὰ τοῖσι τ᾽ αἰσχρὰ μὴ μέμικται… Τοὒνεκεν οὐ ποτ` ἐγὼ τὸ μὴ γένέσθαι δυνατὸν διζήμενος κενεὰν εἰς ἄπρακτον ελπίδα μοῖραν αἰώνος βαλέω, πανάμωμον ἄνθρωπον εὐρεδοῦς ὅσοι καρπόν αἰνύμεθα χθόνος· ἔπειθ᾽ ὑμῖν εὑρὼν ἀπαγγελέω. Πάντας δὲ ἐπαίνημι καὶ φιλέω ἑκὼν ὅςις ἕρδη μηδὲν αἰσχρόν· ἀνῆγκῃ δὲ οὐδὲ θεοὶ μάχονται. «Трудно даже сделаться человеком истинно добрым, совершенным во всех отношениях – человеком без недостатка… И я не имею выгодного мнения о Питтаковом изречении, хотя оно произнесено и мудрым мужем, что трудно быть добрым… Это преимущество принадлежит одному богу, а человеку нельзя не быть злым, когда его увлекает слепая судьба… Всякий человек, поступающий хорошо, добр, а худо – зол. Более же всех бывают добрыми те, которых любят боги… Меня удовлетворил бы человек, только что не худой, но и не совершенно несмысленный, а здравомыслящий, знающий законную пользу общества. Я не стал бы порицать его, потому что не расположен к порицанию.
