в сознание картинку: зелёная точка в темноте. Замерев, женщина концентрирует внимание на увиденном. Приглядывается, и внезапно различает в переплетении вечерних теней тёмный силуэт кошки, половина которого скрыта за кой-то преградой, а другая, — внимательно смотрит на неё зелёным глазом.
Начальница тюрьмы, за годы своей службы успевшая «кое-что» повидать, вдруг ощущает, как все мышцы её тела разом деревенеют, сжимаясь в спазме иррационального страха. Окаменев, НаБом смотрит на прячущееся животное, которое, как известно, накрепко связано с потусторонним миром. Время словно останавливается. Наконец тодук-коньяти закрывает глаза и контур её тела, словно лишившись подсветки, сливается с темнотой, растворяясь в вечернем сумраке. Секундная стрелка невидимых часов вновь начинает бег и аджума чувствует своё сердце, бешено бьющееся где-то в горле, шум в ушах и ватные, норовящие согнуться в коленях, ноги.
(несколько позже)
— Покажи мне видео за последние десять минут с площадки пять! — требует от дежурной НаБом, завалившись в помещение центра управления видеонаблюдением
— Сейчас, сабаним. — откликается та и желая проявить внимание к начальству, задаёт вопрос. — С вами всё в порядке, госпожа?
— Почему спрашиваешь?
— У вас лицо встревоженное.
— Покажи видео. — повторяет НаБом, не став ничего объяснять.
«Там несколько дорожек, которые невозможно пересечь незамеченной» — спустя некоторое время приходит к выводу она, просмотрев несколько раз видео в различных режимах скоростях воспроизведения и масштабе картинки. — «Нужно быть невидимкой, чтобы тебя не увидели! Ну-ка»
Замерев, начальница смотрит на экран монитора, чувствуя, как в голове неспешно формируется мысль, которая ей не понравится. И вот это происходит.
«Она — не человек!» — вспомнив все случившееся странности, со всей очевидностью понимает она, думая о ЮнМи. — «А чёрная кошка — её защитница! Едва успела подумала о том, как устроить её хозяйке «сладкую жизнь», как она тут же появилась! Предупредила о своём присутствии! И с сёстрами Ли наверняка вышла подобная история. Зная о безмозглости и злопамятности этих дур, совершенно не удивлюсь, если они решили оставить последнее слово за собой. Вот их и наказали!»
Продолжая неподвижно сидеть в кресле, НаБом возвращается мыслями к своей персоне.
«Но как быть?» — встревоженно думает она. — «Какой ужас может случиться с моей жизнью, если я прогневаю «защитницу»?
Аджума принимается тасовать в голове возможные варианты неприятностей, способные ожидать её в дальнейшем, при этом активно используя сцены из просмотренных фильмов ужасов, дорам драматического содержания и душераздирающие истории о несчастьях, приключившихся с людьми. Достаточно быстро женщина приходит к пониманию, что такого будущего ей не нужно и начинает думать о том, — «как можно подобного избежать?»
«Не следует плохо относиться к ЮнМи» — приходит в голову очень здраво звучащая мысль. — «До этого ведь никаких проблем не было, но как только возникло желание нанести ей вред, меня предупредили. Причём дали возможность сохранить лицо, разрешить ситуацию мирным путём. Значит, если не пытаться причинить зло её хозяйке, то чёрная тодук-коньяти меня не тронет» …
… «А из этого следует, что в после праздничных разбирательствах валить всю вину только на ЮнМи будет неправильным решением…» — тут же недовольно думает НаБом, но, вспомнив пристальный зелёный глаз в темноте, находит для себя утешение.
«Может, за то, что буду на её стороне, я получу вознаграждение? Наверняка не деньгами, но долголетие и здоровье, — весьма неплохие подарки для моего возраста!»
Повеселев, начальница исправительного учреждения выходит из неподвижности и бросив взгляд на стационарный телефон внутренней сети на мгновение задумывается. Улыбнувшись своим мыслям, она поднимает его трубку и набирает номер.
— ХеНим! — произносит она в неё, дождавшись ответа. — Это НаБом-самчанин. Цветы, которые для ЮнМи. Передайте ей. Пусть получит и распишется … Внесите на территорию. Поставьте где-нибудь вроде входа в столовую. … На два дня, до конца праздника. Ради Соллаль. … Да. Моё указание. Разрешаю. И ещё… Корреспонденцию не перлюстрировать. Так отдайте. … Да. Письма не вскрывать. Мой приказ.
«Не думаю, что это как-то ухудшит ситуацию.» — думает НаБом кладя трубку. — «В сравнении со случившимся, это такая мелочь, о которой даже говорить смешно!»
(в это время в комнате, с подключенными к глобальной сети компьютерами)
Присев на край стола, из-за головы и спины девчонки из команды БонСу, которая — «умеет быстро на клавиатуре», вместе со всеми, смотрю последнее (как заявлено) видео Ли ДжонХёна. После того, как зачем-то примчавшаяся НаБом свалила так же быстро, как и прибежала, все дружно рванули к компьютерам смотреть новости. На время праздника в режиме были объявлены послабления и сейчас можно выбрать занятия какие хочешь, а не по расписанию. Поэтому, захотевшие узнать последние события, — их узнают. Центральные новостные каналы уже «пролистаны», но поскольку в них ничего, кроме официального признания смерти знаменитости не нашлось, полезли дальше, — на сайты фан-сообществ. Ну где ещё узнать самую последнею информацию кроме как не там? Фаны в шоке — вот первое впечатление от прочитанных комментариев. В чате, через строчку, косяком идут фразы — «не могу в это поверить», «этого не может быть». Однако, среди них, изредка попадаются сообщения, несущие что-то больше «информационного шума». Оказывается, погибший, по словам знавших его людей, не смотря на популярность, страдал от одиночества, непонимания и всеобщей ненависти в этом мире, и последние месяцы жизни посещал психотерапевта.
«ДжонХён был настолько светлым человеком, что ему всегда было сложно переживать скандалы, обиды. Он не понимал, почему люди ругаются, расстаются, предают», — поделился один из его приятелей. И в подтверждение его слов, я, вместе с остальными, смотрю сейчас запись, где ныне покойный, а в тот момент взрослый, двадцатисемилетний парень, рыдает самым натуральным образом. Как написано, — «съёмка была сделана во время эфира на одной из вещательных радиостанций». (посмотреть https://youtu.be/J1W-gQmgx5c)
Видео заканчивается. Секунда и БонСу поворачивается ко мне. И остальные девчонки, — тоже. Непонятно с чего, но видимо всем им срочно требуется моя оценка увиденного. Несколько секунд молча обмениваемся взглядами. Решаю открыть рот первым.
— Угробили парня. — спокойно констатирую очевидный для меня факт. — Никто даже не подошёл помочь. Всем плевать.
Замерев, собравшееся у компьютера сообщество почему-то отвечает на мои слова ошеломлёнными выражением на лицах. Пожимаю в ответ плечами, мол — что тут ещё скажешь?
— «АйЮ узнала о смерти своего друга прямо во время выступления»! — читает в этот момент новое сообщение девчонка за клавиатурой, единственная, не обернувшаяся. — «Но она сумела исполнить свою песню до конца».
«Поразительный подвиг!» — цинично усмехаюсь внутри, смотря на появившийся фотоколлаж, где АйЮ в слезах, с микрофоном, с ДжонХёном. — «Похоже и из этой ситуации «первая любовь нации выйдет» с личным
