Кресло исчезло моментально, без всяких эффектов, просто атомы приняли другую конфигурацию, конфи–гурацию окружающего воздуха…
За дверью послышался веселый голос и топот сапог, Фицрой напевает нечто фривольное, остановился у моей двери, я уже решил, что пройдет мимо, однако дверь распахнулась с треском, что и понятно: у него в одной руке большой кувшин с вином, а другой при–жимает к груди две серебряные чаши.
— Есть повод выпить! — сказал он бодро.
— Это хорошо, — ответил я с облегчением. — Наливай! Пополнее.
Он хохотнул.
— Ага, и ты…
— Точно, — согласился я. — И ты пытался предста–вить, что весь мир… пустота?.. Да ладно, шучу…
Он сказал с неодобрением:
— Непонятные у тебя какие–то шутки. Пустота бу–дет в чаше, когда я выпью вино! Но я знаю, как эту пу–стоту заполнить…
Я жадно пил и думал, что у нас так много защитни–ков памятников старины, истово охраняющих каждый камень старинных боярских усадеб, что им страшно ощущать себя в современном постоянно изменяющем–ся мире.
Все они инстинктивно избегают ужасающей мысли о невероятном мире впереди, куда прогресс их несет вопреки их желанию, таком сложном, где все не так, а как хорошо на природе, желательно — дикой, чтобы никакой техники, а только трава, вода, небо, чистый воздух…
Но эти люди, хоть и страшатся наступления нового технизированного мира, где всё–всё по сложнейшей науке, сами все же обитают в мире, достаточно насы–щенном высоким хай–теком, а вот человеку прямо из Средневековья оказаться в таком мире… да еще узнать и представить… именно представить!., что все мы со–стоим из пустоты, из частиц, которые можно переста–вить и получить такое, что просто не просто…
Фицрой наполнил чашу вином, взглянул на меня исподлобья.
— У тебя все в порядке?
— Да, — ответил я. — А что?
— Да полыхнуло, — сообщил он подчеркнуто без–участным голосом. — Даже через дверь было видно.
— Я ничего не видел, — ответил я. — Тебе почуди–лось.
— Да? — переспросил он. — Половина команды тоже заметила, кстати. Ну да ладно, я не лезу в твою магию. Допивай и пойдем наверх. Что–то мне стало нравиться стоять на мостике! Сам бы ни за что не поверил.
Мы стояли на капитанском мостике с Фицроем и Грегором, я наблюдал за работой матросов, когда с верхушки мачты Понсоменер прокричал ликующе:
— Корабль!.. Слева по курсу!
Я взбежал на корму, торопливо ухватил оптический прицел. Фицрой и Грегор поднялись ко мне, Грегор дольше всех всматривался в проплывающий вдали кро–хотный кораблик, лицо сперва озарилось радостью, по–том приняло встревоженное выражение.
— Это большой торговый, — определил он. — Идет из Гарна. С грузом, а это значит, направляется в Шан- тель. Это королевство за Гарном. Туда всегда с грузом…
— Откуда знаешь?
Он ответил скромно:
— В тюрьме чем народу заняться, как не поговорить?
Я внимательно рассматривал корабль в оптический
прицел. Большой торговый, так здесь это называется, но всего лишь та же большая лодка с одним–единст- венным прямоугольным парусом. Очень непрочная конструкция, любая лодка имеет пределы в размерах, увеличить чуть больше, и рассыплется под собствен–ным весом.
— Отчаянные люди, — согласился я. — Если застиг–нет буря…
Он проговорил:
— Если такая, что трепала нас, этим вообще поги–бель.
— Значит, — сказал я, — отважные люди. Из Гарна, говорите?
— Из Гарна, — ответил он нехотя. — Отважных в Дронтарии не меньше, только у нас нет кораблей… Глерд?
— Будут, — ответил я на невысказанный вопрос. — Но все нужно делать очень осторожно. Похоже, это море не так уж и велико? В самом деле, гигантский за–лив. Ладно, потом узнаем, а сейчас идем на сближение.
Фицрой спросил тихо:
— Хочешь захватить?
Я ответил так же шепотом:
— Королевства, навязавшие кабальный договор Дронтарии, должны понимать, что не все примут его покорно. Как два демократа, мы имеем полное мораль–ное право бороться против гнета, сатрапства и неспра–ведливости!.. Ты же, надеюсь, демократ?
Он буркнул:
— Да как–то не всегда хочется быть демократом, судя по твоим отзывам об этих самых. Но сейчас да, я готов бороться. Захватим и утопим? Это точно демо–кратично?
— Точно, — твердо сказал я. — В духе либеральных ценностей двойных стандартов. Как люди широких взглядов, мы должны допускать разные варианты ре–шения проблем.
— Значит, — сказал он с удовлетворением, — уто–пим. Что–то мне начинает нравиться это дело. Призна–юсь, первый раз я все–таки трусил.
— Ты отважен, — сказал я. — Трус никогда бы не признался. Ты держался великолепно, Фицрой! И не догадаться, что ты был на корабле первый раз.
Грегор прокричал вниз:
— Держать парус, идем на сближение!.. Он прет хо–рошо, но к вечеру догоним!
— Раньше, — сказал я, — у нас парус раз в десять больше.
Он посмотрел на меня счастливыми глазами.
— То–то мне казалось, что не плывем, а летим!.. Как же хорошо, когда корабль такой исполинский, громад- нющий…
Фицрой покосился на меня хитрыми глазами, де–скать, он уже знает, что наш корабль еще не самый–са- мый, в гавани строятся такие, что этот будет смотреться как теленок перед быком.
На том корабле нас заметили, я не поверил глазам, когда они чуть изменили курс и сами пошли на сближение.
— Здорово, — прошептал я. — Это же край непуганой дичи… Наверное, здесь нет пиратов?.. Как же замечательно… Что за цивилизация без преступности на море?
Фицрой спросил опасливо:
— А что… нужна обязательно?
— Еще как! — воскликнул я. — Без преступности нет прогресса! Как технического, так и социального.
— Ухты…
Я пояснил:
— Ни одно королевство не может считаться куль–турным, если не знакомо с пиратами или корсарами…
— Несем культуру в массы? — спросил Фицрой приподнято.
— С песнями, — согласился я. — Гордо и самоот–верженно. Когда приблизимся на расстояние выстрела из лука, держитесь поближе к укрытиям. Если заметите что–то угрожающее, прячьтесь.
Фицрой взял у меня прицел, долго рассматривал добычу.
— У них пятеро с арбалетами, — сообщил он. — Пока держат у ног, но долго ли поднять…
— Готовьтесь укрываться, — повторил я. — Не хотелось бы терять даже разинь. Все–таки свой дурак дороже чужого умного.
Когда корабли неспешно сблизились на расстояние, с которого можно перекрикиваться без риска ох–рипнуть, я заорал:
— Эй там!.. Мы из королевства Гаргалот!.. Объяв–ляем это море именем короля его величества короля Фицроя Первого Ужасного нашим!.. Спустите парус, соберите ваши товары, мы их реквизируем во имя гу–манизма и либеральных ценностей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
