головой, как танцор диско.
– Он там принимает сладкое лекарство?
Я обнял ее за плечи и притянул к себе. Это был рискованный шаг, но Вик не стала вырываться, поэтому я положил подбородок ей на макушку.
– Спасибо, что приехала за мной.
– Ты мой единственный друг, – ее голос был приглушенным и хриплым.
– Наверняка ты говоришь так всем шерифам.
Я замер, чтобы подержать Вик подольше. Ее муж идиот. Мы сидели так до тех пор, пока я не осознал, что на нас кто-то смотрел из-за стеклянной перегородки. Это была Вонни. Она ничего не сказала, просто кивнула и исчезла в коридоре за столом, где исчезали все остальные. У нее в руках был пакет и упомянутый букет цветов. Я отстранился от Вик и посмотрел на нее.
– Все хорошо?
– Да, все хорошо, – она улыбнулась, но по краям ее глаз будто разливался океан.
Я снова прижал ее поближе и чмокнул в лоб.
– Я тебе верю, – я с трудом встал на свои больные ноги. – Вонни только что проходила мимо.
Вик кивнула.
– Я устроила тебе проблемы?
– Не думаю, что мы на том этапе, когда кто-то может устроить мне проблемы.
– Так большинство парней и говорят, когда не хотят с этими проблемами разбираться, – встала она.
Вик развернулась и зашагала к автоматическим дверям. Когда они открылись, Вик замерла, заставляя их ждать.
– Я буду в офисе. Здесь слишком людно.
Я пошел по следам Вонни и нашел ее у стены возле 62-й палаты; она держала цветы, а пакет стоял у ее ног. Ее длинные волосы были собраны в хвост, как и несколько дней назад, когда мы с Генри смотрели футбол. Сегодня морщины на ее лице были четче, словно при резком освещении, но они придавали ей мягкость, как на тонком и красивом гобелене. Увидев ее снова, я почувствовал, что откопал старую карточку эмоциональной библиотеки с кучей долгов. Я замедлил шаг, подходя ближе, потому что не знал, чего ожидать. Вонни подняла на меня глаза.
– Слава богу, что с тобой все в порядке.
Хорошо, что я остановился, потому что ее взгляд был немного резким.
– Как ты узнала?
Вонни сжала челюсть, и почти все морщины исчезли.
– Я купила в электронном полицейский сканер, хотела иногда слышать твой голос.
Мы стояли и слушали женское хихиканье из палаты Медведя.
– Я не позвонил.
– Да.
Я кивнул и посмотрел на свои ботинки.
– У меня было много дел.
Вонни отошла от стены, сжимая цветы в руках как бейсбольную биту.
– Ты знал, что тебя было слышно? Мы все тебя слышали. Каждое слово. Но ответы до тебя не доходили?
– Да.
– Я все слышала, – напряженно кивала она. – Все. Ты хоть понимаешь, каково мне было слушать эти слова и не иметь возможности помочь?
Она бросила цветы мне в грудь.
– Я всю жизнь старалась уберечь себя от подобных ситуаций.
– Мне жаль.
– Я не позволю тебе так со мной поступать. Не позволю. – Вонни затопала к выходу, и я слабо поднял руку, чтобы ее остановить, но она вырвала свой локоть и показала на пакет на полу. – Я подумала, что тебе пригодится чистая одежда.
Вонни замерла, и я уже понадеялся, что у меня есть шанс, но его не было. Вонни просто развернулась и пошла к выходу.
Я вздохнул и нагнулся, чтобы поднять цветы. Каким бы усталым я себя ни чувствовал до этого, теперь стало вдвое хуже. Пожалуй, пол – не лучшее место для сна, но усталость навалилась так сильно, что я сел и вытянул перед собой ноги. Было так приятно их расправить, да и спина побаливала, поэтому я просто лег и растянулся на кафеле в коридоре. В качестве символа я положил цветы себе на грудь и закрыл глаза.
Из-под двери палаты Медведя снова раздалось хихиканье.
Какое-то время я просто лежал и думал о том, что мне надо встать, найти душ и переодеться в так любезно предоставленную Вонни одежду. Интересно, откуда она узнала мой размер. Я вспомнил ее слова и пожалел себя; приятное чувство. Так я и лежал на полу, раздумывая о жизни, смерти и ванной, именно в таком порядке.
Снова хихиканье.
Мне надо что-то съесть. Потом поговорить с Эсперами, рассказать им о Джейкобе, попытаться определить точные планы Джейкоба и Джорджа, куда они собирались идти и что случилось. Мой «маленький отдых» должен был закончиться уже полчаса назад. Нужно поговорить с Джимом Келлером и, если повезет, с Лонни Маленькой Птичкой о том, когда последний раз стреляли из шайеннской винтовки мертвых.
Хихиканье стало громче.
Еще можно поговорить с той Вандой-волчицей и попытаться определить, откуда взялись и куда направлялись эти перья. Надо разобраться с Васк девятого размера и понять, кто мог оставлять их следы в горах. Вряд ли Джордж, но у него была ужасная привычка сбегать при каждом удобном случае. Он был так уверен, что Генри пытался его убить, что я начал задаваться вопросом, не этот ли факт послужил главной причиной постоянного бегства. А еще я хотел проведать Генри и оценить, как у него дела. И для всего этого мне нужно было сначала разлепить глаза, и когда это получилось, меня встретила перевернутая синева Джанин Рейнольдс.
– Привет, Джанин.
– Я подумала, что вы голодны, – на ее лице читалось беспокойство.
– Благослови тебя боже.
Она огляделась, а потом снова опустила взгляд.
– С вами все хорошо?
– Я просто думал. – Я протянул руку и взял шляпу с того места, куда та упала во время моего драматического акта, а затем перевел взгляд на цветы в другой руке. – Хочешь цветов?
– Нет, спасибо.
Я сел и подвинулся к стене, а Джанин протянула мне поднос. Это было что-то вроде яичницы, но вряд ли ингредиенты для нее вышли из курицы, и две сероватые мясные котлеты, которые, наверное, никогда не были живым существом. Я положил свою шляпу рядом полями вверх и опустил в нее цветы. Затем поставил поднос на колени, взял засушенный тост и начал жевать. Неудивительно, что здесь умирает так много людей, – это все от голода. Я не знаю, что это, но уж точно не «как обычно».
– Джанин, а тут есть душ?
Она недоуменно захлопала глазами от такой странной просьбы.
– Да, в комнате для персонала.
– Никто не будет против, если я им воспользуюсь?
– Думаю, нет; вы теперь местный герой.
Я продолжил жевать и задался вопросом, настоящий ли это хлеб.
– Почему?
– Из-за того, что вы сделали там, наверху.
Все говорили о горах словно о каком-то втором этаже. Мне было неловко
