Тогда Магадоне Самбиса собрала весь свой штат и снова повторила, что вам ничего говорить нельзя. Каждому, кто знал, особо наказали скрывать эту тайну от вас.
— Невероятно, — пробормотал Валентин.
— Когда начнете разбираться, не выдавайте Хиээкраад, ваше величество, серьезно попросил Аарисиим. У нее будут большие неприятности, если Магадоне Самбиса узнает, что это она проговорилась о гробнице.
— Не у одной Хиээкраад будут неприятности, — Валентин сбросил ночную сорочку и стал одеваться.
— Еще одно, ваше величество. Этот киванивод, Торккинууминаад, сейчас как раз там, у гробницы. Там он творит свои молитвы. Я узнал это от Ватиимераака.
— Превосходно. — Голова у Валентина шла кругом. — Деревенский киванивод бормочет пьюриварские молитвы у гробницы понтифика! Просто великолепно.
Приведи ко мне Магадоне Самбису, Аарисиим.
— Ваше величество, сейчас совсем еще рано…
— Ты слышал, что я сказал?
Метаморф низко поклонился и отправился за Магадоне Самбисой.
— Вы находите гробницу древнего понтифика, Магадоне Самбиса, и умалчиваете об этом? И когда ныне царствующий понтифик приезжает к вам на раскопки, вы и от него скрываете это известие? Право же, мне трудно в это поверить.
До рассвета оставался еще час. Магадоне Самбиса, поднятая с постели, казалась еще более бледной и изнуренной, чем вчера, и в глазах у нее появился страх. Однако она сохранила часть той несгибаемой воли, которая вознесла ее на высоты своей профессии, и в голосе слышался даже некоторый вызов:
— Кто рассказал вашему величеству об этой гробнице? Валентин пропустил дерзкий вопрос мимо ушей.
— Ведь это по вашему приказу все хранили молчание?
— Да.
— Вопреки настойчивым возражениям доктора Гуукаминаана, как я слышал?
Ярость исказила ее черты.
— Я вижу, вам все успели рассказать. Кто это был? Кто?
— Позвольте напомнить вам, госпожа, что это я здесь задаю вопросы. Так это правда, что Гуукаминаан был против сохранения тайны?
— Да, — очень тихо ответила она.
— Почему?
— Он смотрел на это, как на преступление против истины, — все так же тихо сказала Магадоне Самбиса. — Вы должны понять, ваше величество доктор Гуукаминаан был беззаветно предан своей работе. А она, как и у всех нас, заключалась в раскрытии неизвестных сторон нашего прошлого с помощью археологических методов. Он посвятил этому всего себя, он был ученым в полном смысле слова.
— Следует понимать, что вы не настолько преданы своему делу?
Магадоне Самбиса покраснела и пристыжено отвела глаза.
— Признаю, что мои действия могут привести к такому выводу. Но иногда даже истина должна, хотя бы на время, уступить тактическим соображениям.
Вы как понтифик, конечно, не станете этого отрицать. У меня были причины, достаточно веские, на мой взгляд, не спешить с обнародованием открытия гробницы. Доктор Гуукаминаан не соглашался с моей позицией, и мы с ним долго и упорно сражались. Это был первый случай, когда мы, два руководителя экспедиции, не сошлись во мнениях.
— И в конце концов возникла необходимость его убрать? Потому что он сдался с большой неохотой, и вы не были уверены, что он будет молчать?
— Ваше величество! — в приступе шока вскричала она.
— Мотив довольно весомый, не так ли?
Она беспомощно воздела руки, обратив ладони вверх, и смогла ответить далеко не сразу. Но, начав говорить, она овладела собой.
— Предположение вашего величества для меня оскорбительно. Да, я виновна в том, что умолчала о гробнице. Но клянусь вам — к смерти доктора Гуукаминаана я не имею никакого отношения. Не могу передать, как я восхищалась этим ученым. У нас бывали профессиональные разногласия, но…
— Она с опустошенным видом потрясла головой и добавила еле слышно: — Я его не убивала и не имею представления, кто это сделал.
Валентин решил на время удовлетвориться этим. Ему трудно было поверить, что она всего лишь разыгрывает свое горе.
— Хорошо, Магадоне Самбиса. Объясните, однако, почему вы решили скрыть находку гробницы?
— Сначала мне придется рассказать вам старую пьюриварскую легенду, которую я услышала от киванивода Торккинууминаада в тот самый день, когда , k нашли гробницу.
— Это так необходимо?
— Совершенно необходимо.
— Хорошо, рассказывайте, — вздохнул Валентин. Магадоне Самбиса облизнула губы и перевела дух.
— Был один понтифик, и жил он в те времена, когда Стиамот уже завоевал пьюриваров. Юношей понтифик сам участвовал в войне. Ему поручили охранять пленных пьюриваров, и он слышал то, что они рассказывали вечерами у костров. Так он узнал о Велализьерском Кощунстве — о том, как Последний Царь принес в жертву двух морских драконов и о разрушении города, последовавшем за этим. Услышал он также о снесенной Седьмой пирамиде и о святилище под ней, которое пьюривары называли Храмом Крушения. Они говорили, что там со дня Кощунства замурованы некие предметы — если пользоваться ими умеючи, они дадут своему обладателю божественную власть над силами пространства и времени. Юноша запомнил этот рассказ и после, когда стал понтификом, приехал в Велализьер с намерением найти святилище Седьмой пирамиды, Храм Крушения, и открыть его.
— Чтобы найти эти волшебные предметы и с их помощью приобрести божественную власть над силами пространства и времени?
— Именно так.
— Я уже начинаю понимать, к чему это привело.
— Возможно, ваше величество. Легенда далее гласит, что он пришел к разрушенной пирамиде, прорыл траншею и прошел по каменному коридору к стене святилища. А потом он приготовился взломать эту стену.
— Но вы сказали мне, что седьмое святилище осталось нетронутым. Никто не входил в него с тех пор, как город был покинут — так вы по крайней мере думали.
— Так оно и есть.
— Значит, этот понтифик…
— Уже совсем собрался взломать стену, когда пьюривар, укрывшийся ночью в тоннеле, выскочил из мрака и пронзил его сердце мечом.
— Погодите-ка. Пьюривар? Я уже говорил об этом с Аарисиимом. Не говоря уж о том, что в Альханроэле тогда не осталось ни одного пьюривара, потому что Стиамот выселил их всех в Зимроэль — над этим местом тяготело прокля тие, и никто из аборигенов сюда бы и близко не подошел.
— Никто, кроме хранителей святилища, которых проклятие не касалось.
— Хранители? Что еще за хранители? Впервые слышу о них.
— Я тоже не слышала, пока Торккинууминаад не рассказал. Но в дни разрушения города, видимо, было решено оставить здесь небольшой отряд караульщиков, чтобы никто не смог вломиться в седьмое святилище и завладеть его сокровищами. Хранители несли свою службу на протяжении столетий и все еще были здесь, когда понтифик явился разграбить святилище.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
