— Следы есть, Расс, но тот, кто их оставил, успел удрать.
— Нет преданности среди воров, — усмехнулся один из всадников, бросив взгляд в сторону Рейфа.
Рейф по-прежнему сохранял спокойствие, но внутри у него постепенно что-то умирало. Он больше ее не увидит. Шей. Красавицу Шей. Дочь Рэндалла.
Рэндалл опять одерживает вверх.
К Тайлеру подошел шериф.
— Жаль, что приходится так поступать с человеком, который ранен, — сказал он, — но больше я не могу рисковать. Давайте сюда руки.
Дьюэйн стоял перед Рейфом, держа наручники.
Рейф почувствовал, как у него задергалась щека, и сосредоточился на том, чтобы унять дрожь. Он не покажет негодяям, как хорошо ему знакомы эти железки. Как он весь съежился при мысли о них. Только не это, проклятье! Только не это! — кричало у него внутри.
— Тайлер, — снова заговорил Дьюэйн, на этот раз более настойчиво. — Руки.
Рейф медленно протянул руки. Железная скоба обхватила левое запястье и начала смыкаться на правом, но ей помешала перчатка. Дьюэйн стянул перчатку и уставился на руку, подавив возглас.
Шериф помедлил секунду, а затем защелкнул замок на правой руке пленника.
— Святые угодники, до сих пор ничего подобного видеть не приходилось, — сказал он и натянул перчатку обратно на клеймо, словно прикрывая чужую наготу.
Рейф пожал плечами. Он знал, что так и будет, и все же едва сдерживал гнев. Теперь они примутся следить за ним, словно ястребы, не сводя с него обвиняющих глаз.
Но он и вида не покажет, хотя ему больно, нестерпимо больно. Он пытался помочь старателю. И не помог ему. А теперь его повесят за это, потому что на руке у него стоит клеймо.
Единственное утешение — Клинт и Бен и все остальные в безопасности, вне подозрений. Он должен постараться, чтобы и впредь так оставалось. Пусть его повесят, но повесят одного.
Рейф взглянул на небо, на солнце, сиявшее над горами. Он думал о последних нескольких месяцах. Когда он начал обретать способность вновь что-то чувствовать. Вновь надеяться. Глупец!
Шей. Перед его мысленным взором вновь мелькнуло ее лицо. Оно стояло у него перед глазами с тех пор, как она уехала. Интересно, где она сейчас.
К Тайлеру подвели гнедого, и он забрался в седло, сжав зубы от боли, пронзившей все тело. Один из добровольцев шерифа забрал поводья и повел его коня через ручей, взяв направление на Кейси-Спрингс.
Глава двадцать третья
Шей осторожно спешилась. Она дрожала не меньше лошади, которая вся взмокла и роняла с морды пену. Шей с трудом держалась в седле, когда животное стремительно неслось по холмам и ущельям, окружавшим ранчо, и теперь ее тело было покрыто множеством царапин, оставленных колючим кустарником, а бедра и поясница нестерпимо ныли.
Ухватившись за поводья, она опустилась на ковер из сосновых игл. Ноги больше не держали ее.
Она не имела представления, где оказалась.
Шей вытянула руку, стараясь унять дрожь, но ничего не получилось.
Мысли все еще путались от того ужаса, который она испытала. Как далеко ускакала лошадь? Она мчалась в горы, туда, где прятался Рейф.
Рейф. Сейчас ей хотелось быть рядом с ним. Хотелось, чтобы он обнял ее, хотелось почувствовать себя защищенной, как в те редкие минуты, когда он разрушал барьеры между ними. Хотелось, чтобы он протянул к ней руки и коснулся губами ее щеки.
Шей услышала тяжелое дыхание лошади. Животное стояло с низко опущенной головой, полностью изможденное. Шей поняла, что нужно поискать ему воды. Она огляделась, не зная, куда направиться. Впереди поднимались остроконечные горы. Ранчо «Круг Р» осталось где-то за спиной. Ранчо и отец. Его отчаянный вопль все еще звучал в ушах.
Но единственное, что она сейчас хотела, — увидеть Рей-фа, уговорить его немедленно уехать и забрать ее с собой, забыть о мести, которая погубила бы не только ее отца, но и его самого. Рейф где-то там, в горах, в долине, не имеющей выхода, которую ей никогда не найти. Она знала, что Клинт не согласится отвезти ее, но Бен, возможно, уступит ее просьбе. Шей догадалась, что Бен каким-то образом связан со старателями. А это значит, что он живет скорее всего на берегу Раштонского ручья.
Шей медленно поднялась на все еще слабых ногах. Она оглянулась туда, откуда приехала, а потом посмотрела на манящие горы. Теперь она знала, сколько опасностей они в себе таят. Медведи. Пантеры. Змеи. Она знала, как легко потеряться.
Позади остался покой и уют. Отец.
Впереди ждала опасность. И Рейф. Возможно, последняя надежда снова увидеть его. Возможно, последний шанс удержать его от пагубного шага, который в конце концов погубит и ее.
Она знала, что вероятность отыскать его невелика. Знала, насколько безрассуден такой поиск. До этой поездки на Запад ей никогда не приходилось рисковать. А сейчас предстояло пойти на огромный риск.
Шей подумала о найденном письме, вспомнила, как искренне отец отрицал какую-либо причастность к ложному обвинению Рейфа. И поняла, что не может вернуться в отцовский дом.
Когда она ехала с Клинтом на ранчо несколько дней назад, их поездка длилась два-три часа. Тогда они все время ехали под гору, а сюда она добралась, все время держа путь в гору.
Стоял полдень. Ей оставалось всего лишь семь-восемь часов дневного света.
Почему она решила, что сумеет отыскать его, когда другие не сумели?
Потому что за время своего пленения она изучила каждую вершину, каждый холм, рисовала пейзажи с разных точек. Ей оставалось только найти правильное направление.
Вспомни, как ты потерялась в тот первый день. Но тогда она была еще неопытной, растерянной, тогда она боялась Рейфа Тайлера, но больше боялась саму себя.
В горах много старателей. Она легко найдет кого-нибудь, и он подскажет, где Бен, если ей не повезет обнаружить тропинку, ведущую к долине Рейфа. Правда, у нее нет с собой никаких припасов, а в кармане платья лежит лишь коробок спичек, который она туда сунула, когда утром растапливала плиту.
До захода солнца восемь часов.
Вернись домой! Здравый смысл подсказывал не рисковать.
Рейф! Потребность отыскать его была сильнее. Сильнее, чем инстинкт самосохранения. Сильнее, чем стремление защитить только что найденного отца. Она вспомнила, сколько заботы выражало лицо Рейфа, когда он держал на руках медвежонка или наблюдал, как медведи играют у озера, она не забыла ошеломляющего чуда их любви. Эти мгновения открыли все, что он с таким усердием старался спрятать, от чего открещивался.
Она начала свой путь в гору, ведя на поводу усталую лошадь.
* * *
Сэм Макклэри перевел коня на шаг. Ему чертовски повезло, что его не задержал отряд добровольцев. То, что старатель прицелился в человека, спрятавшегося выше него, было чистейшей удачей, позволившей Макклэри удрать при появлении отряда.
