— Н-нет, — растерянно протянула она.
Гэвин медленно расплылся в улыбке: — Это означает, что мы можем торговаться.
— Не понимаю…
— Не беспокойся. Предоставь все мне. Возможно, Стокли гам принесет нам эти письма.
— У тебя есть план!
— Есть.
Гэвин взял из рук Кристабель веер и отбросил его в сторожу, затем обнял ее за талию и привлек к себе.
— Какой? — спросила Кристабель и сделала попытку отодвинуться от Гэвина.
— Не скажу.
— Потому что сам хочешь воспользоваться письмами? — • грустно спросила Кристабель.
— Тебе не помешало бы чуть больше доверять мне, любимая, — мягко заметил Берн, — и больше доверять себе. Неужели ты думала, что я долго смогу оставаться безучастным к твоим мольбам?
— Да, по правде говоря, именно так я и думала, — заявила Кристабель.
— Выходит, ты сама не понимаешь, какую власть имеешь надо мной. В том, что ты говорила вчера, есть правда. Я действительно собирался сделать это для себя, хоть и думал, что добиваюсь справедливости для матери. Но, использовав эти письма, я лишь причиню ей новую боль, ей и тебе. Разве могу я это сделать?
— Значит, ты собираешься просто помочь мне? — спросила Кристабель с робкой надеждой. — И позволишь вернуть письма принцу?
Боль исказила черты лица Берна при упоминании о его высочестве.
— Я сделаю все, что ты хочешь, любимая. Но не заставляй меня радоваться этому.
Наконец-то Кристабель позволила себе поверить.
— О, Гэвин! — воскликнула она и, обвив Берна руками за шею, стала осыпать его лицо поцелуями. — Спасибо, любовь моя, спасибо!
Через минуту Гэвин отстранился от Кристабель и посмотрел на нее испытующе:
— Это не все, детка. Для того чтобы я помог тебе, ты должна выполнить одно условие.
— Какое? — спросила Кристабель настороженно.
— Ты должна стать моей женой.
Стать женой Гэвина… Кристабель едва успела прикусить язык, чтобы не крикнуть: «Да!» Однажды она уже выскочила замуж, не думая. Второй раз она этой ошибки не совершит. Сначала надо кое о чем договориться.
Да и не очень порядочно со стороны Берна использовать письма для того, чтобы добиться от женщины согласия на замужество.
— Правильно ли я тебя поняла: ты поможешь мне достать письма и вернуть их принцу, только если я соглашусь стать твоей женой?
— Правильно.
— Кажется, это называется шантажом?
— Именно так, — подтвердил Гэвин без тени раскаяния на лице. — Тебе должно быть известно, что я способен и на худшее.
— А если я откажусь? Тогда ты используешь письма сам и погубишь мою семью?
— Совершенно верно.
— А ты не можешь помочь мне, чтобы просто совершить доброе дело?
— Открою тебе секрет, детка. — Гэвин наклонился и прошептал Кристабель на ухо: — Я терпеть не могу добрые дела. — И начал поцелуями прокладывать дорожку от уха по шее вниз.
— Тогда почему я должна выходить за тебя замуж?
— Потому что ты этого сама хочешь.
— С чего ты взял? — Такая самоуверенность показалась Кристабель обидной. Гэвин тем временем занялся застежкой на ее платье. — Прекрати сейчас же! У нас нет времени на…
— У нас куча времени, — попытался успокоить ее Гэвин. — За столы нас пригласят не раньше чем через пару часов, а для разговора со Стокли хватит нескольких минут. У нас достаточно времени, чтобы… обговорить все условия. — Гэвин медленно спускал платье, покрывая поцелуями обнажающиеся плечи Кристабель. — Кроме того, я вообще не уйду отсюда, пока ты не согласишься выйти за меня замуж.
Его рука скользнула под корсаж и через сорочку подхватила снизу тяжелую грудь Кристабель. Она судорожно вздохнула. Как долго Гэвин не прикасался к ней, не ласкал…
— А что, если… твой план не поможет и мы не получим письма?
— Тогда я придумаю новый. — Гэвин окончательно стянул с Кристабель платье. — Не волнуйся. Так или иначе, я раздобуду их. Если ты согласишься на мое условие.
Когда он зашел ей за спину, чтобы расшнуровать корсет, Кристабель вспомнила, где они находятся.
— Гэвин! Если кто-нибудь зайдет…
— Не волнуйся, все заняты картами. — Но, отбросив корсет, Гэвин все-таки закрыл дверь беседки. — Ну так что? Будешь моей женой?
— Боюсь, как бы не совершить ошибку, — покачала головой Кристабель. — Муж с такой ужасной репутацией окончательно погубит меня в глазах общества.
Гэвин расхохотался:
— С каких это пор тебя волнует мнение общества?
— И потом, у меня тоже есть условия. — Кристабель с вызовом вскинула голову.
— Надеюсь, ты не потребуешь, чтобы я закрыл клуб? — спросил Гэвин, быстро избавляясь от собственной одежды.
— С какой стати?
— Из-за Хавершема и его страсти к игре, — нехотя объяснил Гэвин.
— Но ты же не проигрываешь своего состояния, — резонно возразила Кристабель. — Нет, это меня не беспокоит. — Заметив облегчение на лице Гэвина, она не удержалась от вопроса: — А если бы это было мое условие, ты бы его выполнил?
— Тебе непременно надо поставить меня на колени, да, зловредное создание? — Гэвин подошел совсем близко.
— Почему бы и нет? — лукаво спросила Кристабель. — После всего, что ты заставил меня пережить…
Она отступила назад и уперлась спиной в колонну, поддерживающую свод беседки. Гэвин, на котором к этому моменту оставались одни кальсоны, шагнул к Кристабель и спустил с ее плеч сорочку, а когда та соскользнула на пол, опустился на колени и горячо прошептал:
— Я готов сделать все, чтобы ты была со мной. — Все?
— Все. — Спустив с Кристабель панталоны, Гэвин прижался губами к темным, влажным завиткам. — Ты должна стать моей. — Его горячий рот ласкал, покусывал, всасывал. — Я хочу любить тебя и хочу, чтобы ты любила меня, — бормотал он отрывисто, — хочу, чтобы у нас были дети.
Зарывшись пальцами в волосы, Кристабель прижимала голову Гэвина к себе.
— О, Гэвин, а если я не смогу?
— Не важно. Мне нужна ты.
— Только я? — прошептала Кристабель. — Признайся, ведь ты привык к… разнообразию.
Берн откинулся назад и посмотрел на нее с неожиданной серьезностью:
— Иногда надо попробовать много женщин, чтобы понять, что тебе нужна только одна. Мне нужна ты. Навсегда, пока смерть не разлучит нас.
Кристабель судорожно сглотнула.
— Никаких любовниц, никаких случайных связей… — проговорила она неуверенно.
— Они мне больше не нужны, любимая. Это была просто необходимая практика перед встречей с тобой.
Гэвин опять припал к влажным темным волоскам и наглядно продемонстрировал, чему научила его эта «практика».
— О-ох… Гэвин, — простонала Кристабель, когда желание стало нестерпимым, как боль, — Пожалуйста… пожалуйста…
