Потом Игорь двинулся дальше, на ходу листая взятый в принтере "Голос Системы", почти целиком посвященный астроэнергетическому проекту "Кольцевая панель". Борька про него говорил, без особого интереса вспомнил Игорь, наблюдая, как четверо мальчишек и девчонка, нагнувшись, рассматривают что-то, лежащее на траве у их загорелых ног. "Больше не полетит, — грустно сказал один пацан. — Попробуем починить, — вздохнув, возразил другой. — Поднимайте," — скомандовала девчонка. Модель гикнулась, понял Игорь и вспомнил, как у них с одноклассниками взорвалась на старте модель старого носителя «Союз», и Максим, которому обожгло лицо, переживал только по поводу того, что пропала дефицитная «горючка»… Странно, подумал Игорь, я все реже вспоминаю Землю.
Аллея вывела его на берег пруда. Купальщиков не было видно, прокатная станция наискось — открытая — тоже была пуста. Игорь зашагал вдоль берега — дальше от станции, туда, где коротко щелкали выстрелы спортивных "арбалетов".
Тир ДОСАФ (1.) был, кажется, открыт для всех желающих. Как и на Земле, он был бесплатным; возле откидного прилавка стоял только один человек — одетый, как чиновник колониального аппарата. Он держал пистолет, но не стрелял, похоже было — о чем-то задумался. Только подойдя ближе, Игорь узнал генерал-губернатора.
1. Добровольное Общество Содействия Армии и Флоту — вневойсковая организация, занимающаяся подготовкой к войне молодежи и переподготовкой людей старших возрастов в Русской Империи.
Довженко-Змай обернулся. И кивнул, подзывая Игоря.
Дворяне пожали друг Другу руки. Довженко-Змай выложил на прилавок золотой червонец:
— По десять выстрелов на тридцать метров.
Игорь наклонил голову, порылся в кармане лайковой белой куртки, достал такую же монету и, вогнав узкий магазин в рукоять «арбалета», стилизованного под старинный «парабеллум», нажал кнопку подачи газа. На осветившемся рубеже появилась мишень; такая же возникла напротив генерал-губернатора.
В следующие три-четыре секунды оба стреляли. Игорь положил пистолет первым, прочел на табло:
— 9, 9, 10, 10, 10, 10, 8, 9, 10,10… А у тебя?
— Первая и третья девятки, остальные — десятки, — генерал-губернатор положил пистолет тоже и, повернувшись, оперся локтями о прилавок за спиной. Игорь пододвинул монету. Довженко-Змай, задумчиво кивнув, забрал обе:
— Хочешь отыграться? Даже с придачей?
— Предположим, — Игорь потрогал пистолет.
— Поспорь со мной, что знаешь, чем я займусь сегодняшним вечером.
— Это нечестно, — вздохнул Игорь. — Ты будешь смотреть футбол.
— Верно… — генерал-губернатор посмотрел на дельтапланы и сказал: — Сестра скоро приезжает. В начале сентября.
— Угу, — откликнулся Игорь. — А к концу сентября я все доделаю. Немного осталось.
— Хорошо, — кивнул Довженко-Змай.
— А как у тебя дела с… с программой? — спросил Игорь.
— Да все в порядке. Деньги получены. Разрабатывается программа заселения. "Земля и воля" умолкла подозрительно вот только, не нравится мне это… А у тебя работа над твоей рукописью движется?
— Ты знаешь, нет, — признался Игорь. — Времени не хватает. Материалы копятся, копятся; гляну — жуть берет, как я все это разгребать буду?!
Довженко-Змай улыбнулся. Сказал:
— Что там Войко? Он что-то не заглядывает.
— Я его почти не вижу, — ответил Игорь. — Сезон начался, он на раскопках.
— Ничего, — хмыкнул генерал-губернатор, — прилетит Светка — и он переселится на мою латифундию.
— А что так? — без особого интереса уточнил Игорь.
— Он влюблен в мою сестру. Давно и, кажется, взаимно, — сообщил Довженко-Змай.
— Еще один надежный дворянский союз? — поинтересовался Игорь.
— Да нет, я же сказал — тут настоящая любовь, — возразил генерал-губернатор.
По берегу прошла женщина в открытом платье, что-то выговаривавшая мальчишке дет десяти — тот звонко и возмущенно оправдывался: "Но не я же начал, я никогда не начинаю, мам, ты же знаешь! А он на маленького, я говорю — так нечестно, а он драться, мам…"
— На Вольном двое мальчишек вот такого возраста погибли позавчера, — неожиданно сказал Довженко-Змай. — Летели на легком самолетике, с девчонкой, их возраста, без разрешения выбрались. Шторм был, молния ударила в машину. Упали… Они девчонку вытолкнули, и жилеты, а сами не успели. Их достали субмариной с глубины, когда шторм кончился…
Игорь мигнул. Ему стало неожиданно страшно жаль двух неизвестных мальчишек. Серьезно жаль — почти до слез, подступивших к глазам. Довженко-Змай внимательно изучал лицо Игоря, потом сказал:
— Ты похож на моего младшего брата, ему столько же, сколько тебе. Не внешне, нет… ну, ты понимаешь.
— Он кто? — спросил Игорь, рассматривая пруд. На прокатной станции появились люди.
— С этого года — курсант Рязанского Его Величества десантного училища. Будущий офицер. Как отец…
— Он ведь погиб? — вспомнил Игорь. Генерал-губернатор кивнул:
— Да… Его убили туземцы в одном из лесных племен… Я потом уничтожил всю верхушку этого племени — тогда я отвечал только за свою латифундию и думал, что нет на свете ничего тяжелее этого, Игорь. Я ошибался, — он оттолкнулся от прилавка и одернул куртку. — Ну что ж, всего хорошего. Увидимся на футболе… Да, тебе есть, где остановиться?
— Конечно, — кивнул Игорь. — Это не проблема.
ИНТЕРЛЮДИЯ: Ф.Г.ЛОРКА (1.)
В возвышенную обительЯ брошен безумством стали.Где ты, мой ангел-хранитель?Меня вчера расстреляли…Четырнадцать пуль порвалиМне грудь полновесной болью.Меня в пыли закопали,Могилу посыпав солью,Чтоб я никогда не ожил,Чтоб я не вернулся к детямИ ворон над бездорожьемНи-че-го не заметил!А я, не дыша от крика,Отплевывал комья глины,И запахом базиликаЗвенела земля равнины.Я выполз, я шел, хромая…Дорога казалась длинной,И звезды к исходу маяСлегка холодили спину.За что меня убивали?Хотелось бы знать, не так ли…Ромашка Святым ГраалемНеспешно ловила каплиМоей недопетой крови…И только слепая вераСтояла над изголовьемРасстрелянного романсеро… (2.)
1. Стихи А.Белянина. Когда писались последние строчки первой части восьмой главы, мне сообщили, что 13-летний Ваня, сын Андрея Белянина был зверски убит похитившими его с целью выкупа нелюдями… ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ… 2.Федерико ГАРСИА ЛОРКА (1898–1936), испанский поэт. В лирике — фольклорно-мифологические мироощущения; мотивы величия и трагической обреченности любви, вечной нераздельности жизни и смерти, острота столкновения с мертвяще урбанистической цивилизацией. Расстрелян испанскими фалангистами, как активный сторонник республиканцев.
2.
Под "Черный Мяч" были заняты все подходящие по размерам стадионы столицы — иначе только отборочные игры затянулись бы на год. Да и так все равно места всем не хватило. Но команда станицы — она должна была играть с командой какого-то поселка Магнитный — играла именно в первый вечер, на стадионе космопорта.
До начала игры оставалось сорок минут, но уже полностью стемнело — в серпень, в его середину, девять вечера — это уже не «светло». Игорь так и не «устроился» — колесил по городу весь день, а опомнился только на границе Озерного, где начинались новостройки. Он чувствовал, куда надо идти, чтобы оказаться на стадионе в кратчайшее время, но на этом пути лежал овраг, за которым редко горели огоньки.
Игорь примерился и прыгнул. Удачно, хотя и не стоило этого делать в темноте — на ногах съехал до дна и буквально наткнулся на лестницу — кто-то поработал лопатой и выложил подъем досками, связанными "в лапу", даже перила поставил сбоку. На перилах была нарисована стрелка вверх и написано:
ВЫХОД НА ТРАНШЕЙНУЮ УЛ.
Мальчишка начал подниматься вверх.
Он дошел до половины лестницы, когда услышал сверху мелодичные щелчки струн — протяжные и набегающие друг на друга. Кто-то вроде бы и просто так, но очень умело перебирал их. А потом Игорь — он остановился, держась рукой за перила и подняв голову — услышал негромкий, но ясный девчоночий голос…
— Как забуду? Он вышел, шатаясь, (1.)Искривился мучительно рот…Я сбежала, перил не касаясь,Я бежала за ним до ворот.Задыхаясь, я крикнула: "ШуткаВсе, что было. Уйдешь, я умру."Улыбнулся спокойно и жуткоИ сказал мне: "Не стой на ветру."
1. Стихи А.Ахматовой.
— Кто там поет? — спросил Игорь с интересом. Гитара не умолкла, и невидимая девчонка полюбопытствовала в ответ;
— А кто там сидит?
— Я, — хмыкнул Игорь.
