– Ты его любишь, вот как!
– Да!
– Какого-то несчастного мазилу, стремящегося разбогатеть, скомпрометировав девушку из высшего общества!
Сюзанна сделала над собой огромное усилие и, стараясь говорить спокойно, продолжала:
– Отец, вы плохо знаете свою дочь, если думаете, что она способна броситься на шею первому встречному. Вы несправедливы к месье Вандолю, подозревая его в корыстных намерениях. Он честный человек и не способен ни на какой низкий поступок, даже самый пустячный. Он художник в лучшем смысле слова. Он честолюбив, да, очень честолюбив. Он жаждет славы и имеет все данные для ее завоевания – большой талант и сильную волю. Он такой нежный и простой!…Такой добрый! Так любит свою мать! Так предан своему искусству! И он уже известный художник… почти знаменитый!
– Как ты разгорелась, дочка моя.
По темным, личным причинам графу была очень нежелательна такая любовь, она нарушала его тайные планы.
– Отец! Как вы можете так говорить обо мне! – Сюзанна была оскорблена этим пошлым выражением, увидев в нем осквернение своей любви.
– Моя дорогая, следует называть вещи своими именами… Это вспышка соломы, ее надо потушить… Любовь пансионерки[108], что быстро проходит…
– Отец!.. Вы, всегда такой добрый ко мне… и вы не хотите, чтобы дочь стала женой того, кто ее любит и кого любит она!
– Нет, дочь моя! Моя Сюзанна, о чьем блестящем будущем я мечтал, желал видеть королевой большого света, не станет неприметной мадам Вандоль, женой заурядного живописца!.. Со временем ты выйдешь замуж за равного себе… человека из того общества, с каким еще незнакома. Я богат, и ты будешь жить в роскоши!
– О отец! Вы хотите моего несчастья!
– Пустые слова, дорогая!
– Отец! Дорогой отец! Позвольте мне жить по собственному желанию! По влечению моего сердца! Только в этом может состоять мое счастье!
– Нет, – отрезал граф жестким тоном, какого она никогда не слыхала. – Не умоляй и не пытайся разжалобить. Бесполезно! Я хочу тебе добра, не считаясь с твоим капризом. Позднее ты будешь мне за это благодарна. Думаю, ты больше не станешь встречаться с этим молодым человеком, не вынудишь меня запрещать свидания с ним. А я-то надеялся, что тетушка Шарме смотрит за тобой! Хорошенькое же наблюдение…
– Вы требуете, чтобы я не видалась с Морисом?.. Хорошо, будь по-вашему…
– Вот и прекрасно!
– Я повинуюсь… но…
– Но… что?
– Но раз вы не позволяете мне стать женой того, кого я буду любить всю жизнь, вы будете вынуждены согласиться, чтобы я ушла в монастырь.
– Нет!…Уж это нет!.. Ты сошла с ума!.. Но ты еще одумаешься.
– Я заранее приняла решение! И я не отступлюсь! – воскликнула девушка, и, задыхаясь от подступивших рыданий, не в силах больше вымолвить слова, убежала к себе.
Сюзанна долго плакала, думая о своем потерянном счастье, и размышляла, почему отец отказал исполнить ее желание, когда прежде делал все, о чем бы ни попросила, и она жила счастливо и беззаботно.
Так, совершенно подавленная горем, девушка провела несколько часов.
Наконец она сообразила, что должна написать Морису, известить о разговоре с отцом.
В глубоком отчаянии Сюзанна села за стол, дрожащей рукой взяла лист бумаги с запахом любимых духов. Первые строки походили на горькие всхлипывания, слезы капали на зеленовато-голубую бумагу. Постепенно перо побежало быстрее. Она писала:
«Морис, друг мой, я страдаю! Страдаю смертельно! Я теперь понимаю людей, кончающих жизнь самоубийством от безысходности!
Я не знала, что человек может переживать такие испытания. До сих пор я не испытала даже физических мучений и не представляла, какие ужасные удары может переносить душа.
Существо мое разбито, я плачу и готова кричать, мне кажется, что от этого стало бы легче. Отец вырвал мое сердце и бросил меня, мертвую, на землю. Я не ожидала такой жестокости.
Он запретил мне любить вас. Он не хочет, чтобы я стала вашей женой. Требует, чтобы я отказалась от вас, чтобы мы стали чужими друг другу! Но это невозможно! Ведь правда, мой друг?
Он всегда говорил, что любит меня, и до сих пор я этому верила, ведь он старался сделать меня во всем счастливой.
А теперь он отказал в моей просьбе, самой главной в жизни. Отказал твердо, сухо, хотя я умоляла принять тебя как сына, когда придешь просить моей руки.
Если он не дает согласия, он этим заставляет меня проклинать отцовскую нежность… убивает мою искреннюю привязанность к нему. Становится чужим, враждебным человеком, какого не трогают мои страдания.
О Морис!.. Морис!.. Как я несчастна!
Но в моей душе поднимается буря протеста. Что худого сделала я отцу! По какому праву он так поступает?..
Морис! Возлюбленный мой! Я уже сама не понимаю, что пишу! Я хочу быть возле вас, дать свободу своим слезам, говорить о любви и слышать ваши уверения в том, что вы любите меня, что вы всегда будете меня любить!
О! Мне надо каждую минуту знать это, иначе я умру!
Он заставил поклясться, что я не буду видеться с тобой. Я повиновалась и должна быть верна своему слову. Прощайте дорогие нам утренние встречи, наши разговоры, где мы открывали друг другу сердца, строили планы будущего, мечтая о том, как вечно будем жить вместе.
Он потребовал, и могла ли я ослушаться отца?
Но я люблю вас и буду любить вечно! Не в его власти помешать этому!
Он сломает мою жизнь, разобьет мне сердце, но не сможет убить мою любовь!
Морис! Я невеста ваша, вы останетесь единственной моей любовью на всю жизнь, ничто не заставит меня разлюбить вас!
Я не из тех, кто изменяет своему чувству. В каждом слове этого письма частица моего сердца.
Навеки ваша Сюзанна».
Ей не хватило мужества перечесть письмо. Она вложила его в конверт и позвала свою тетушку-приживалку.
Та уже получила строжайший выговор от графа и потому обо всем знала.
Мадам Шарме поспешила прийти к девушке, той, кого воспринимала как дочь, и, видя в каком она горе, старалась утешить.
Сюзанна, кажется выплакавшая все слезы, зарыдала снова и, передавая доброй женщине пакет, попросила:
– Отнесите ему и скажите, чтобы он ответил. Ступайте, ради Бога, моя милая тетушка.
ГЛАВА 21
Как видим, вся изобретательность Бобино не помогла избежать преследования врагов и надежно укрыть Жермену и князя. Случай, слепая судьба оказались сильнее всех его хитростей. Что поделать… В жизни многие события таинственно связаны между собой, в этом легко убедиться на примере героев нашего повествования; и пока что последним таким совпадением явилась встреча Жермены с дочерью своего злейшего врага.
На улице Мешен семья чуть не умирала с голоду, и, подавив гордость, чтобы спасти своих, Жермена шила туалет для этой девушки, думая о том, что ее отца готова была убить, если бы только могла это сделать.
