— Не понял, потому что изъясняетесь на каком-то опереточном жаргоне. Он не имеет ничего общего ни с южным, ни с северным нормальными языками. Это нынче державная мова «НЮШа»? Что такое «ча» и «документ»?
«Он издевается над ними!» — с весёлым испугом подумал Марко.
— Пане старшина, можно я его ща хлопну? — лениво спросил третий патрульный (унылый и хлипкий). — Бо сам того просит… — И передёрнул рычажок автомата Б-2 с подствольником.
— Годи… — тормознул его марин-сержант (а не старшина). — Ты, храмотный, кажи ксиву, не то поимеешь дирку в макитре…
— «Ксива» — это уже понятнее, — кивнул Пек. И вытащил из кармана джинсов синие коленкоровые корочки. — Побачь, служивый… Грамоту розумиешь? Тут на трёх языках, в том числе на английском… — И развернул книжицу.
«Служивые» одинаково вытянули шеи. Их снаряжение — автоматы, тесаки, плоские рации, фляжки и даже наручники — опять позвякало.
— Это ча? — сказал марин-сержант.
— Это не «ча», командир, а удостоверение корреспондента Международного информационного сообщества. Персоны с таким званием имеют статус «но комбатант» и право находиться в сфере любой из воюющих сторон. И обладают полной неприкосновенностью… Ферштейн?
— Га? — спросил похожий на Дуремара матрос и повернулся к марин-сержанту.
Тот покивал:
— Шпигун. Шпиён то есть…
— Давай к стенке… — предложил хлипкий патрульный и опять потрогал рычажок Б-2.
Ребята обмерли.
— К стенке — это проще всего, — невозмутимо разъяснил Пек. — А последствия? Видишь? — Из корочек он вынул черно-красную пластиковую карточку. В уголке на ней мерцал круглый зелёный огонёк. Пек разъяснил патрульным, как школьникам: — Эта штучка называется «информационный чип». Она посылает через спутник сигналы, что с владельцем карточки всё в порядке. А когда делается «не в порядке», система включает программу под кодом Эн Цэ. Спутник в момент считывает информацию-ситуацию. А потом лишь одна проблема.
— Шо за проблема? — угрюмо сказал марин-сержант. На казарменном лице проступило нечто осмысленное.
— Даже не политическая, — вздохнул Пек. — Экологическая.
— Это… як же? — угрюмо выговорил командир патруля.
— То есть по линии охраны природы. Встанет вопрос: как очистить дно залива от груды железа, в которую превратят ваш крейсер беспилотники Международных сил наблюдения с ближней базы «Касатка».
— Ты полегше… — неуверенно выговорил «Дуремар».
— А я при чем? Это не я, а они. Программа там задана заранее: сигнал бедствия, выяснение координат, обнаружение источника агрессии, старт. Всё за десять минут. Это вам не имперская авиация и не «сокилы доблестного «НЮШа»…
— Пане старшина, може, его узяты на пароход? Командиры с него выймут правду… — предложил «Дуремар».
— Та ну его видьме под юбу, — решил марин-сержант, поглядывая на карточку с огоньком. — Нам треба дезертира шукаты, а не всяких этих. Побегайлы, хлопцы, бо часу нема…
— Не «побегайлы», а «побигли», — хмыкнул вслед патрулю Пек. — Лингвисты…
Патруль, позвякивая, удалился. А Марко увидел, что во дворе появился Икира. Стоит рядом, удивлённо моргает. Марко оттянул его в сторонку, шепнул:
— Икира, давай бегом в школу. Скажи тёте Зоре или директору: крейсерцы ищут Володю.
Тут же оказался рядышком и Пек. Сказал тоже шёпотом.
— Не надо, братцы. Я уже просигналил Юр-Юрьичу.
— Ты всё знаешь? — тихонько удивился Икира.
— А то как же. Директор ещё до света мне изложил события. Без доцента и корреспондента Кротова-Забуданского вы — куда? Кто через все заслоны переправит домой беглого матроса, у которого никаких «ксив»?
— Когда ты успел просигналить-то? — изумился Марко.
— Ха! — сказал Пек.
Остальные ребята, кажется, не прислушивались. Глядели то на калитку, то на экран ноутбука. Бабка Тарасенкова что-то жалобно бормотала.
Матвейка Кудряш спросил издалека:
— Пек, а у тебя правда такая карточка?
— Ну… почти. Это кредитная плашка северного банка «Алмаз». Сигналит о том, что на счету остался один доллар. Напоминает… Видите, пригодилась.
Все развеселились. Марко враз поверил, что нет причин для страха. Икира, видимо, тоже. А остальные ничего пока и не знали про Володю…
— Ты зачем позвал-то — напомнил Марко Пеку.
— Я же сказал: насчёт девочки… Пока мои коллеги в северном мегаполисе колдуют над полученными снимками, я здесь поколдовал тоже. С помощью программы «Глаз и карандаш». Глянь…
Марко глянул. Икира тоже…
Ноутбук лежал на верхней ступеньке крыльца. Экран был размером с тетрадку, девочка на нем виделась в полный свой рост. Как и прежде красновато-коричневая, «терракотовая», но без царапинок и выбоин. И без увечий!
Все недавние события отодвинулись в памяти Марко. Теперь впереди всего была девочка. Она стояла в сероватой глубине экрана, как настоящая. Словно можно взять на ладонь.
Пальчиками правой ноги (той, которой на самом деле не было) она упиралась в бугристый холмик, словно замерла в прыжке или танце. Обе руки были согнуты в локтях и разведены. Пальцы левой (которая есть) сжаты в кулачок. Пальцы правой (которой не было) расправлены крылышком. Была и головка. Только без лица.
Его заслоняли прижатые ветром длинные пряди — как иногда это бывает у Славки Тотойко, но гуще…
Кстати, Славка тоже оказалась здесь, подошла и смотрела на экран через плечи других. А рядом с ней — Галка Череда и Кранец.
Пек оглянулся.
— Почти вся компания. Только Слона нет.
— Он отцу помогает, вечером собираются в лиманы, — сказал Икира.
— А я думала, отсыпается после дискотеки… — вставила Славка.
Икира глянул укоризненно:
— Он там почти и не был. Настроил музыку и ушёл…
— Люди, а что про девочку-то скажете? — спросил Пек. — Я, что ли, зря старался?
Все смутились. Наконец Пиксель объяснил:
— Мы молчим, потому что нечего сказать… Пек, она такая, как есть. То есть такая, какой была на самом деле. Точно…
— Пек, ты художник, — выговорил Топка.
— Даже лучше, чем вы с Пикселем, — добавила Славка.
— Славка, ты вредина, — сказал Пек.
— Ага! — обрадовалась она.
Любопытный Кудряш сделал замечание:
— Только непонятно всё-таки, что у неё было в кулаке.
— Может быть, ничего не было… — заметил Кранец. — Сжала, вот и всё. — Наверно, он помнил прежнюю Славкину догадку о хворостине. — А ещё жалко, что лица нет…
— С волосами тоже хорошо выглядит, — сказала круглая Галка Череда. — Выразительно… — И глянула на Славку.
Пек слегка насупился и объяснил:
— Про лицо я думал. И выбирал… Только не знаю, какое подойдёт. Потому и позвал Марко, пусть решает.
— Почему я-то?..
— Ну, ты же нашёл девочку.
— Но не я же её лепил… — пробормотал Марко.
— Кто лепил, мы не знаем. А девочка теперь твоя… А впрочем, смотрите все! Я тут много портретов разыскал в Интернете…
На экране выстроились в два ряда шесть цветных фотографий. Симпатичные такие лица. Ну, просто красавицы!
Две блондинки, две смуглые и темноволосые, одна русая, одна каштановая и с удивительно голубыми глазищами.
— Ну, тут сразу и не скажешь, — деловито заметил Кранец. — Смотреть и смотреть…
— По-моему, вот эта… — показал на смуглую девочку Пиксель. — В древней Греции все, наверно, были такие… тёмные. И нос прямой… И смотрит хорошо…
Пек повернулся к Марко:
— А ты что скажешь?
— Не знаю…
— Ладно. У меня ведь их много, полистаем ещё…
И снова замелькали снимки. Некоторые — мелкие, некоторые — во весь экран. Все оживились. Стало похоже на телеигру «Выбери подружку». Игра — дурацкая, но теперь сделалось интересно.
— Вот!..
— Нет, вот эта…
— Да у неё уши, как у Померанца!
— Пек, чего она дразнится!
— Славка, что с тобой сегодня?
— Ничего, я выбираю… Вот, какая симпатичная…
— Уродина, как ты, — мстительно сказал Кранец. — Ай!..
Славка, однако, не дотянулась до него и замолчала.
Марко тоже ничего не говорил (и, глядя на него, молчал Икира).
Марко пытался вспомнить лицо Юнки. Не вспоминалось. Апельсиновые волосы, бирюзовые глаза, острый подбородок, уши с янтарными серёжками-капельками… Но это всё по отдельности. Даже голос помнился, а лица не было…
Марко старался представить Юнку так и так, и так. По-всякому. То близко, то в отдалении. То в лицейской форме, то в праздничном платьице, то в костюме пажа. И в чёрном тренировочном костюме, как тогда, в спортзале…
…Он тронул её плечо:
«Больше не болит?»
«Нет. Я же тренируюсь…»
Она сделала шаг назад и оказалась уже не в зале, а почему-то на галечном пляже. Развела руки, в них появился жёлтый шнур. Юнка взмахнула шнуром, перескочила через него. Взглянула на Марко:
