— Обязательно, — вздохнул Кантор. — Посмотрим козочек, послушаем про козлов…
На этом рассказы про козлов пришлось отложить, так как они добрались до заветной скамейки, где бедный Мафей в очередной раз выслушивал предложения откушать конфет или приобрести куклу.
— Ой, хочу куклу! — Притихшая было девушка на радостях опять перешла на визг. — Диего, купи мне куклу! Ту, что в синем платьице!
— Где ты видишь куклу? — обреченно вопросил несчастный добрый дядя, уже начиная сомневаться в правильности своей затеи.
— Я знаю где! Я покажу!
На вопли из калитки выглянула привратница и испуганно охнула:
— Ой батюшки, Лола опять сбежала! Еще и сапоги мои сперла! Ведите ее сюда, скорее!
Старичок, и так боязливо косившийся на «конкурента», при виде дюжей привратницы резво припустил по дорожке прочь от ворот. Кантор оглянулся на девушку, которая уже приготовилась не то зареветь, не то развалить ворота, и ответил:
— Простите, сударыня, но несколько минут назад я видел своими глазами разрушение забора и не хотел бы повторить его судьбу. Возможно, вы покажете мне пример отваги и самоотверженности и проводите девушку сами?
Отважная привратница не рискнула демонстрировать отвагу — видать, уже как-то пробовала.
— Так надо же что-то делать…
— Вот сами и делайте. Что вы обычно делаете в таких случаях?
— Зовем дедушку, — печально призналась привратница, понимая, что помогать ей никто не собирается.
— Вот и чудненько. Занимайтесь своим делом, зовите дедушку, а мы пока поедим мороженого и купим Лоле куклу.
— В синем платьице! — напомнила виновница переполоха.
— Да-да, непременно в синем.
— А зайчиков смотреть пойдем?
— И зайчиков, и козочек, и все, что есть в зоопарке. Кстати, сударыня, здесь действительно есть зоопарк?
— Есть, — вздохнула привратница. — Недалеко, в паре кварталов. Вы что, в самом деле собираетесь гулять по городу в компании сумасшедшей волшебницы с этим одеялом вместо плаща? Вы вообще кто такой и что здесь делаете?
— Я, собственно, пришел сюда, чтобы поговорить с ее дедушкой, — объяснил Кантор. — У меня к нему есть небольшое дело и пара вопросов. Если ему не трудно, пусть меня подождет или найдет нас в городе. Он мне очень нужен. А с одеялом как-нибудь разберемся. У нее своя одежда есть?
— Есть, только она спрятана.
— Принесите. Думаю, проще будет сводить ребенка в зоопарк, чем насильно тащить ее домой, учитывая, что она сделала с забором…
— А если она натворит чего-нибудь?
— Под мою ответственность.
— И как я потом должна объяснять дедушке, что отпустила ее с незнакомым мужчиной неизвестно куда?
— А как вы предполагаете ее не пустить? Она ведь все равно сбежала.
— Ну знаете, одно дело — сбежала…
— Ладно, — махнул рукой Кантор, — вызывайте дедушку, а мы что-нибудь придумаем.
Тетка скрылась за воротами — видать, побежала поднимать тревогу, а Кантор кивнул Мафею, наблюдавшему эти переговоры в совершенном безмолвии и с таким видом, словно он здесь и вовсе ни при чем.
— Уважаемый мэтр, прошу!
— Куда? — хмуро поинтересовался «уважаемый мэтр».
— Для начала к нам. Одолжишь девушке свои сапожки?
Мафей покорно очертил телепорт, ворчливо вопрошая некие абстрактные высшие силы, когда у него уже вырастет нога, чтобы всякие доброхоты прекратили одалживать его обувь для девчонок.
Воскресенье прошло для семейства Сан-Барреда весьма продуктивно. Насобирать компромата на такого бесстыжего бабника, каким был Эль Драко, не составило бы труда даже для самого ленивого болвана. Похождения маэстро были воспеты в балладах и эпиграммах, о них рассказывали легенды, и после них, разумеется, осталось некоторое количество недовольных и обиженных. Правда, это были в основном рогатые мужья, возмущенные родители, отвергнутые кавалеры, неудовлетворенные соперницы и прочие господа, относящиеся к делу лишь косвенно. Среди самих женщин, бывших когда-то в близких отношениях с маэстро, не нашлось ни одной готовой предъявить коварному соблазнителю какие-либо претензии. Да, отношения были недолгими, от одной ночи до одной луны; да, для кого-то они закончились неприятностями — от родительского гнева до развода со скандалом; да, многие потом тосковали по ветреному красавчику. Но, услышав предложение высказать ему все в глаза, решительно отказывались под самыми разными предлогами. Ну и к демонам рогатым такого мужа, он все равно был скотина. Ну и подумаешь, родители всыпали, так хоть есть теперь что вспомнить. Да это просто счастье, что жених разорвал помолвку, вышла бы за него — сейчас бы так же страдала, как моя лучшая подруга… Послушать их, так у всех поголовно жизнь изменилась к лучшему, все до единой что-то новое в ней поняли, и ни одна ни о чем не жалеет…
А вот понедельник не задался с самого утра. Казалось бы, убийца должен был оставить по себе куда больше недоброй памяти, чем любвеобильный бард, а вот поди ж ты — даже по наводкам, которые оставил одноглазый, ничего подходящего найти не удалось. Прежде всего, ни одной «несчастной жертвы», способной дать показания, не существовало в природе в силу специфики работы. А огрехов в работе не нашлось. Кроме того, Объединение Всеобщего Благоденствия, к которому принадлежало подавляющее большинство жертв, после революции сильно поредело и ушло в такое глубокое подполье, что разыскать родственников и соратников убитых не представлялось возможным. Да и опасался Артуро туда соваться после истории с Мендосой. Те же, кто склонился перед короной или изначально был далек от политических дел покойных родственников, не желали и впредь в эти дела влезать и навлекать на себя неприятности. И еще одна проблема имелась. Даже захоти родственники что-то сказать, сказать они могли бы немного. Прилетела стрела неизвестно откуда, а самого убийцу только со спины и увидели. Что это за свидетельство — ни тебе потоков крови, ни зарезанных младенцев, ни групповых изнасилований несовершеннолетних… Не вспоминать же резню на вилле Сальваторе, случай скользкий, неверный, говорят, покойные сами были те еще извращенцы, и вообще, говорят, это была месть Гаэтано, а с этим господином ссориться — себе дороже выйдет… И тушку ведьмы Араны в поморских лесах искать бесполезно, за такое «преступление» Кантору полконтинента только спасибо скажет.
Что до бывших соратников Кантора, среди которых тоже нашлись люди, активно его не любившие, то с ними получилось еще веселее. Отважные бойцы с легкостью бросались эпитетами, вспоминали набитые морды, показывали шрамы от ножа, но на предложение выступить со свидетельством тут же порывались врезать маэстро по лицу. «Да ты… да я тебя… да как ты смел подумать!.. Какой он ни псих отмороженный, он же мой товарищ! Да ты знаешь, как он сражался в Кастель Агвилас! А ты где был в это время? И кто ты вообще такой, ходишь тут, вопросы задаешь?..»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
