- А с другой стороны, если форсировать, можно испортить. Спугнем, Гранская улыбнулась. - Козьма Прутков говорил: спеши медленно. - И уже серьезно продолжала: - Кое-что выясняется из прошлого этих деятелей. Анегин отбывал срок в исправительно-трудовой колонии в Мордовии.
- Вот как! - поднял брови Захар Петрович. - Вы же говорили, что, по сведениям отдела кадров сувенирной фабрики, он перед законом чист.
- Говорила. Оказывается, он скрыл судимость. А сидел за то, что, будучи аспирантом в институте, в летние каникулы возглавлял студенческий строительный отряд и занимался махинациями. Не знаю, как он преуспевал в науке, зато по части махинаций с фиктивными нарядами развернул поистине титаническую деятельность. А деньги делил пополам с директором совхоза, который принимал фиктивную работу... На чистую воду их вывел "комсомольский прожектор", а затем - следователь и суд.
- А Боржанский? - поинтересовался Измайлов.
- С этим пока неясно. Я вам говорила, что послала запросы в Министерство обороны и Союз художников. - Захар Петрович кивнул. - Из министерства ответили, что Боржанский действительно награжден орденом боевого Красного Знамени в 1943 году. А вот Союз художников до сих пор ответ задерживает. Выставлялся он со своими картинами или нет... следователь развела руками.
- До меня не доходит вот что, - сказал прокурор. - С одной стороны прямо-таки образцовое предприятие, я имею в виду южноморскую сувенирную фабрику, - дисциплина, производственные успехи. А с другой стороны Боржанский и ему подобные! Как это совместить? Невольно задумываешься: может быть, радужные показатели - тоже липа?
- Все не так просто, Захар Петрович. Возьмем дисциплину, отсутствие мелких хищений, прогулов, пьянства и так далее. С этим я разобралась. На фабрике существует, попросту говоря, вышибала - бывший чемпион по боксу. Чуть что - кулачная расправа. Между прочим, так поступают и с теми, кто пытается спорить с администрацией. Вот почему никто не идет жаловаться в суд. Один рабочий не знал этого, и кончилось тем, что хотя суд и восстановил его на работе, но все равно ему пришлось подать заявление об увольнении по собственному желанию. Предварительно побывав в травмопункте.
- Но это же дикие методы! - не мог сдержать возмущения Измайлов.
- Совершенно верно, - кивнула Гранская. - Это один из штрихов деятельности шайки Боржанского. Тот самый вышибала - ближайший подручный Анегина... Теперь о производственных показателях. Тут никакой липы нет. И, главное, продукция ходкая. Помните, я рассказывала вам о подсвечниках? Сделано с большим вкусом. Честное слово, сама купила бы...
- И как вы все это объясняете?
- Когда я была в Южноморске, прокурор города рассказал мне любопытную штуку. Водится там забавная утка. Пеганка. Самое удивительное, что она спокойно уживается в одной норе с лисой...
- Ну да? - изумился Захар Петрович.
- Вот именно. Живет себе поживает, выводит утят, и рыжая разбойница их не трогает... Мне по аналогии приходит на ум ситуация на фабрике. Честные работники и алчные хищники... Кстати, ученые уже больше ста лет разгадывают феномен пеганки и лисы...
- До сих пор не разгадали?
- Нет.
- А нам свою все-таки придется разгадать, - улыбнулся Захар Петрович.
- Ясно, что никто не разрешит мне заниматься этим больше ста лет, рассмеялась Гранская.
Она достала из папки с делом номер журнала "Прикладное искусство", о котором говорил Заремба с Бариновой, раскрыла на нужной странице.
- Вот иллюстрация к сказанному, - серьезно продолжала Инга Казимировна. - Фабрику хвалят. Более того, группа работников награждена дипломами ВДНХ...
Измайлов взял журнал, пробежал начало статьи о южноморской сувенирной фабрике.
- Если уж говорить о загадках, - сказала Гранская, - то мне абсолютно непонятна вот эта фигура, - она ткнула пальцем в группу работников фабрики, снятых у фонтана "Дружба народов".
Захар Петрович вопросительно посмотрел на следователя.
- Заремба. Директор, - пояснила Инга Казимировна. - Не знаю, утка он или лиса... Опять же, тут сняты честные рабочие, а этот, - она указала на крайнего мужчину, - из компании Боржанского и Анегина. Так что...
То, что произошло с Измайловым, когда он вгляделся в снимок, буквально поразило Гранскую.
- Погодите, погодите, Инга Казимировна, - взволнованно перебил прокурор следователя. - Кто это?
- Козолуп.
- Альберт Ростиславович?
- Какой Альберт Ростиславович? - удивилась Гранская. - Алексей Романович...
Измайлов завороженно смотрел на фотографию.
- Не может быть! - вырвалось у него.
- Вы о чем? - Гранская все еще не понимала, что происходит с прокурором.
- Козолуп Алексей Романович... Работает на фабрике... Это точно? прерывающимся голосом спросил Измайлов.
- Ну да, - подтвердила Гранская. - Шофер-экспедитор. Кстати, Заремба очень рекомендует показать его в передаче, которую готовит Баринова... А что, вы его знаете?
- Понимаете, Инга Казимировна... Мне нужно... В общем...
Измайлов схватил телефонную трубку, но, передумав, положил ее на рычаг.
- Простите, Инга Казимировна, мы потом продолжим. А журнал я пока оставлю у себя, - справившись с волнением, произнес прокурор.
- Хорошо.
Гранская покинула кабинет в полном недоумении.
Она не знала, что уже через полчаса Захар Петрович мчался в Рдянск на машине горотдела внутренних дел, которую предоставил в его распоряжение майор Никулин. На "Волге" прокуратуры, которую водил теперь недавно принятый на место Мая шофер, уехал по делам в район Ермаков.
Сидя в милицейском газике, жадно глотавшем километры, Захар Петрович не замечал ничего вокруг. Перед его мысленным взором стоял тот самый симпатичный мужчина в вельветовых джинсах, с которым он ехал в поезде в Рдянск. Как он подыгрывал на гитаре Марине, а потом, в доме Белоусов, приготовил вкусное мясо. И как он непонятным образом исчез, когда Измайлов проснулся в спальне Марины...
- Значит, не Альберт Ростиславович, а Алексей Романович, - неожиданно вслух произнес Измайлов.
- Что? - повернулся к нему водитель.
- Так, ничего, - пробормотал Захар Петрович.
И до самого Рдянска больше не проронил ни слова.
Подъехали к облпрокуратуре. Захар Петрович первым делом бросился к Авдееву. Но его кабинет был заперт. Секретарь Зарубина сказала, что Владимир Харитонович в командировке и его не будет до конца рабочего дня.
- Степан Герасимович сможет меня принять? - спросил Измайлов.
- Прямо сейчас? - несколько удивилась секретарь.
- Да, прямо сейчас, - настойчиво повторил Захар Петрович.
Секретарь зашла к прокурору области и скоро вернулась.
- Заходите, - кивнула она на дверь.
Зарубин сидел над какими-то бумагами. При виде Измайлова отложил ручку, сдержанно поздоровался и предложил сесть.
Волнуясь, сбиваясь и путаясь, Захар Петрович стал рассказывать о том, что отыскался наконец один из попутчиков той его злополучной поездки.
- Спокойнее, пожалуйста, - сказал Степан Герасимович, внимательно слушая его рассказ.
Постепенно Измайлов успокоился, перешел к делу Зубцова и к тому, каким образом опознал Козолупа. Показал и журнал, взятый у Гранской.
- Вы осуществляете надзор за делом Зубцова? - спросил Зарубин.
- Да.
Облпрокурор некоторое время молчал, что-то обдумывая, а затем сказал:
- Теперь вам придется устраниться. И, прошу вас, ничего не предпринимайте...
Назад, в Зорянск, мчались как угорелые. Захар Петрович хотел успеть на заседание исполкома горсовета.
А из головы не шел разговор с областным прокурором. Его отстранение от надзора за делом Зубцова было естественно. Он и сам бы так поступил. Козолуп, может статься, оказался в том поезде и в том самом купе, в котором ехал Захар Петрович, вовсе не случайно.
А встреча с Мариной?
То, что она действительно возвращалась в Рдянск от больной свекрови, было правдой. Это Измайлов узнал точно.
Если Козолуп выдал тогда себя за другого, назвавшись Альбертом Ростиславовичем, то Марина была подлинной. Реальной!
На заседание исполкома Измайлов успел к самому концу. Он вошел в кабинет Чибисова, стараясь не шуметь, сел за стол.
- И последний вопрос, - провозгласил председатель горисполкома. - Как вы знаете, началась массовая уборка овощей. Урожай нынче хороший. Надо помочь работникам овощных баз. Здесь присутствуют руководители предприятий. Предлагаем в ближайшую неделю послать по тридцать человек на базу. Согласно розданному списку.
Слова Алексея Фомича вызвали ропот присутствующих.
- Когда же это кончится? - поднялся директор керамического завода Терехов.
- Правильно, - поддержал его кто-то.
- Сколько можно? - раздался еще чей-то голос.
- Товарищи, товарищи, - поднял руку Чибисов. - Так ведь для самих себя будут стараться. Чем больше будет заготовлено на зиму овощей, засолено...
- Алексей Фомич, - перебил его Терехов, - я же не прошу присылать работников базы ко мне на завод помогать выпускать изделия.
