– Ты получил электронное письмо Картера? – быстро спросила она, чтобы переменить тему. – Тебе хватило этих подробностей?
– Еще как, – усмехнулся Бен. – Потому я тебе и звоню. У меня все готово для встречи с мистером Фордом. Картер прислал мне просто фантастические материалы. Передай ему мое огромное спасибо. Где он только сумел все это добыть?
– Понятия не имею. Спрашивать не решилась.
– Я с наслаждением рылся в этом дерьме. Похоже, наш парнишка Остин водится с такими дядями, с которыми ни один приличный мальчик водиться не будет. Попади такие данные к федералам, они бы прыгали от радости. Я уж не говорю об акционерах. При таком раскладе Остина уже вряд ли будет волновать, что в списках руководства корпорацией значится бывший зэк.
Кэт не сомневалась в успехе. Едва она обрисовала Бену проблему и попросила помочь Картеру, он сразу же взялся за дело и работал как проклятый, добывая компромат на Остина. Бен пустил в ход все свои связи. Ничего удивительного, что за короткий срок он нарыл достаточно материалов.
Звонок Бена застал Кэт на парковке Артур-Хилла. Ее рабочий день только что закончился.
– Вы что, встречаетесь завтра? – спросила она.
– Представь себе, – засмеялся Бен. – Должно быть, Остину стало очень любопытно, если он назначил встречу на субботу.
– Ты потом расскажешь, как вы поговорили?
– Обязательно.
– Это здорово. – Кэт откинулась на спинку сиденья, чувствуя странное облегчение. – Огромное тебе спасибо, Бен. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня.
– Почему же не представляю? Очень даже представляю. Иначе бы я не взялся за это дело.
– Бен, ты просто чудо!
– Знаю. Вспомни об этом, когда твоему богатенькому бойфренду вздумается отдать напрокат один из его суперавтомобилей.
– Бен, у него вообще нет машины, – засмеялась Кэт. – Только мотоцикл.
– Тогда он просто глупец. Будь осторожна, когда гоняешь с ним на этой тарахтелке.
– Я всегда осторожна. Поцелуй за меня Эбби.
Стоянку Артур-Килла Кэт покидала с чемоданом в багажнике и трепетом в сердце. Поговорив с Беном, она выключила телефон, проигнорировав два голосовых сообщения от Евы. Игра в молчанку продолжалась больше недели. Кэт немного скучала по матери, но не по материнским монологам, произносимым со всегдашней безапелляционностью. Чувство вины, поднявшее было голову, она затолкала обратно. В пропасть между ней и матерью, которая с каждым днем становилась все шире.
Эти выходные – только для них двоих. Картер и она. Все остальное подождет.
Кэт захлестывало волнение. Картер особо не распространялся о том, куда ее приглашает, и лишь в самых общих чертах рассказал, как туда добираться. Она всю неделю пыталась расшифровать смысл его коротких загадочных фраз, но так и не смогла.
К счастью для Кэт, сама поездка не оказалась головоломкой. Она была не особо сильна в ориентировании на дорогах, однако все говорило о том, что ее путь лежит к побережью, в район Хэмптона. Это было по меньшей мере странно. В поселке Уэст-Хэмптон-Дюнс, куда ехала Кэт, жили весьма состоятельные люди, консервативные в своих вкусах и привычках. Мужчины там курили трубки, держали лабрадоров и ходили по участку в домашних шлепанцах. Они приезжали туда на дорогих машинах, а мотоциклы, равно и как татуировки, считали дурным тоном. Подумав об этом, Кэт улыбнулась. Картер там явно выглядел кустом сорной травы, вдруг выросшим среди ухоженных клумб.
Кэт то и дело поглядывала на экран GPS-навигатора. Чем ближе она была к заданному адресу, тем больше становились дома. Поскольку теперь она уже знала, насколько богат Картер, это ее не слишком удивляло. Он мог бы купить любой дом на Восточном побережье и ничуть не обеднеть. Но деньги не завораживали Кэт. Даже если бы у Картера за душой было всего пять долларов, она бы и тогда его люб…
Кэт мотнула головой, стараясь не развивать эту мысль. Она еще раз сверилась с навигатором, прибавила громкость на музыкальном центре и стала подпевать.
Небо над серым морем было расцвечено мозаикой розовых и оранжевых тонов. Протяженность дюн здесь исчислялась многими милями. Холодный осенний воздух не помешал Кэт открыть окошко. Соленые ароматы океана быстро выдули из салона остатки нью-йоркской затхлости. Здесь удивительно пахло. Это был запах свободы и развлечений. Запах ее детства, напоминавший об отце. Как же она соскучилась по морю и песку. Как давно она не ездила на побережье.
Еще один поворот, и Кэт увидела бесконечную полосу песка, на которой стоял красивый белый двухэтажный дом с синей крышей. Крыльцо с открытой верандой, опоясывающей периметр дома. Балкончики на втором этаже. Такие дома она видела на Юге, когда в детстве ездила туда с Наной Бу.
Кэт остановилась, заглушила мотор, неторопливо открыла дверь. Океанский ветер мгновенно разлохматил ей волосы, бросив в лицо песчинки. Она смотрела на картинный пейзаж, испытывая странное желание искупаться в холодной воде.
* * *
Разочарование и подавленность. Их в жизни Картера было столько, что с лихвой хватило бы на нескольких человек. И началось это с самого рождения. Разочарование и подавленность стали его неразлучными спутниками. Они сопровождали Картера везде, влияя на все, что он делал, и определяя каждый его жизненный выбор.
И тогда он стал учиться невосприимчивости к ударам судьбы. Из разговоров взрослых Картер достаточно рано узнал о желании матери избавиться от него еще во чреве. Казалось, мать не простила ему появления на свет и обращалась с ним так, будто он был ее живым позором, живым напоминанием о досадной ошибке. Он научился выдерживать вспышки ее раздражения. Смерть матери не стала для него трагедией. Картер не плакал по женщине, от которой за все годы не услышал ни одного доброго слова. Трагедией стала отправка в незнакомое, страшное место под названием «закрытая школа». Девятилетний темноволосый мальчишка умолял отца не посылать его туда. Разве они не могут жить вместе, как раньше? Но отец, которому он привык верить, почему-то отводил глаза и бормотал что-то невразумительное… Картер выдержал и это.
Потом он привык к ударам, и они уже не были такими болезненными. Это сделало Картера почти законченным циником. Он привык ожидать от людей и ситуаций только самого худшего. Такая стратегия имела ощутимое преимущество: Картера уже нельзя было застать врасплох. Высокомерие и наплевательское отношение к окружающему миру стали его броней и неплохо защищали от всей боли, которую ему продолжали причинять дерьмовые люди и дерьмовые обстоятельства.
Иногда ему встречались и другие люди, искренне удивлявшиеся, почему он такой злой. А каким же еще ему быть? Да, он был злым сукиным сыном и давным-давно принял это как факт. Картер не гордился своей злостью. Он ненавидел ее корни, но после всего, через что он прошел, остаться добреньким было просто нереально. Он смирился, думая, что таким останется до конца жизни.
