– Сделаю, босс! – кивнул Генкель.
– Текст неси сразу мне. А затем звони Баху и зови его в редакцию. Русский просил отдать ему виды на жительство, вот и вернешь, – главный улыбнулся. – Заодно спросишь, за каким дьяволом комиссар забрал у целителя с супругой паспорта. И неважно, что ответит. В комиссариат не едь, как бы ни настаивал. Там не позволят снять нужную сцену.
– Понял, – улыбнулся репортер, уловив замысел редактора.
– Завершив с Бахом, потроши Шредера. Раскрути его по полной. Разузнай, сам ли додумался недоплачивать целителю, или получил такое указание от кого‑то из земельного правительства? Куда шли сэкономленные деньги? На лечение детей или кому‑то в карман? Подкупи бухгалтера, пусть даст полную выкладку. В расходах не стесняйся. Я прикажу выдать десять тысяч марок. Будет мало, выпишу еще. Далее по обстоятельствам. Обнаружишь ниточку к чиновникам, пробегись по ней. Не найдется, опрашивай матерей исцеленных детей. Пусть страна видит, что мы потеряли по вине пары идиотов. Интересно, куда улетел русский?
– В США, босс!
– Почему так решил?
– Вот же! – репортер взял со стола листок и отчеркнул ногтем строчку. – «Когда вы получите это письмо, я буду за океаном». У русского были другие паспорта, это очевидно. Чьи? Американские, конечно. Только янки могут так переманить нужного человека. У них это в крови[30]. В США, больше некуда.
– Так и напиши, – кивнул главный. – По пока неподтвержденным сведениям… В США – это хорошо. Разыщи расценки на лечение в их клиниках и сравни с нашими. Это станет вот та‑а‑ким гвоздем в гроб Шредера, – он показал пальцами. – А то вздумал экономить. Надо же додуматься: угрожать сбежавшему из СССР целителю высылкой обратно на расправу КГБ. Шредер опозорил нашу молодую демократию перед лицом всего мира! – с пафосом произнес шеф и добавил: – Не забудь вставить это в текст.
К себе Генкель возвращался чуть ли не бегом. От предстоящих дел пухла голова, но он радовался. Статья выйдет на первой странице. Это великая удача для репортера. А потом будут и другие. Его имя прогремит на всю Германию. Гонорары будут соответствующими, и оклад повысят. Есть за что стараться. Он бы очень удивился, если бы узнал, что на такой его энтузиазм и рассчитывал человек, отправивший письмо.
* * *
Трансатлантический перелет мы с Викой благополучно проспали. А поскольку летели вслед за солнцем в аэропорт Буэнос‑Айреса прибыли вечером. Отдохнувший, но слегка вялый я вышел на трап и вдохнул теплый воздух. Он пах океаном и выхлопными газами. Ими щедро наделял атмосферу подъехавший к трапу автобус. Ну, здравствуй, Аргентина! Твои граждане прибыли.
За бортом было теплей, чем во Франкфурте – градусов двадцать. Из весны Северного полушария мы прилетели в осень Южного, это ощущалось. Я помог Вике спуститься по трапу и снять плащ. Затем стащил свой. Так, с плащами через руку, мы и вошли в здание аэропорта, встав в очередь на пограничный контроль. Двигалась она быстро. Наконец я подошел к окошку и протянул офицеру паспорт. Он взял, раскрыл, сличил фотографию с оригиналом и спросил что‑то по‑испански.
– Извините, офицер, – ответил я на языке Шекспира, – но испанского не понимаю. Говорю на английском и немецком.
– Гражданин Аргентины не знает испанского? – изумился он, переходя на английский.
– Я русский, как и моя жена. Паспорта нам выдали в посольстве Аргентины в Москве.
– Подождите!
Он вскочил с места и куда‑то убежал. Воротился скоро в сопровождении невысокого, пузатого офицера – явно начальника. Тот держал в руках мой паспорт. Миновав стойку, офицер подошел ко мне.
– Добрый вечер! – поздоровался я.
Он ответил на приветствие кивком.
– Отойдем! – указал в сторону. – Позовите вашу жену.
Паспорт Вики он внимательно изучил.
– Документы у вас подлинные, – произнес, задумчиво почесав нос. – Хотя я впервые сталкиваюсь с таким случаем. Почему вам выдали наши паспорта?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я оказал ценную услугу правительству Аргентины.
Он внимательно посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло понимание. Я принял важный вид. Мы, шпионы, такие.
– Все порядке, сеньор! – сказал офицер и отвел нас к стойке. Там он сунул подчиненному паспорта и что‑то сказал по‑испански. Пограничник проставил в документах штампы о прибытии, после чего вернул их мне.
– Где планируете остановиться, сеньор? – спросил пузан. По‑английски он говорил не очень чисто, но понятно.
– Мы впервые в Буэнос‑Айресе. Буду рад, если посоветуете приличный отель.
– Если есть деньги, то «Плаза», – ответил он. – Центр города, пять звезд. Отличная кухня, вышколенная прислуга.
– Благодарю, сеньор офицер! – кивнул я. – Так и поступлю.
Второй затык случился на таможне. Пухлый чиновник в форменном мундире, в свою очередь удивился нашему незнанию испанского, и спросил, есть ли у нас валюта. Я выложил на стол перед ним пачки марок. При виде денег глаза у него стали большими. Таможенник подобрался, как тигр перед прыжком.
– Гражданину Аргентины необходимо подтвердить источник происхождения денег, – сообщил. – У вас есть документы?
– Это подойдет? – я протянул выписку из банка. – Вы читаете по‑немецки?
– Разберусь, – пробурчал он, принимая выписку. Некоторое время изучал ее, а затем вернул с недовольным выражением лица.
– Все в порядке, сеньор? – уточнил я.
– Проходите! – махнул он рукой.
Я сгреб марки и рассовал их по карманам. Таможенник проводил их сожалеющим взглядом. Задержки привели к тому, что багаж мы получили последними. Разыскав тележку, я сгрузил на нее чемоданы и выкатил за двери аэропорта. Пока занимался этим, пассажиры разъехались. У стоянки такси остался какой‑то древний «форд». Колымага. Увидев нас, водитель выскочил из салона и подбежал ближе. Свет фонарей позволил его рассмотреть. Молодой, лет тридцати, невысокий, но крепкий. Черняв, как все испанцы. Одет скромно, но аккуратно.
– Добрый вечер, мистер! – произнес таксист на ломанном английском, распознав в нас иностранцев. – Желаете такси!
– Желаю, – подтвердил я, поскольку ничего другого не оставалось. – Довезете нас в Буэнос‑Айрес?
– Всего за сто тысяч аустралей, – подтвердил он.
Это что за зверь? В Аргентине, вроде, в ходу песо[31].
– Аустралей нет, только немецкие марки.
– Можно марки, – кивнул он. – Пятьдесят.
Нифига себе у них курс! Родиной пахнуло. Было время, когда в Беларуси пенсионеры получали миллионы рублей. Я начинал с трех.
– Дорого, – сморщился я. – Предлагаю сорок.
– Хорошо, – легко согласился он.
Кажется, просчитался… Водитель погрузил наши вещи в багажник, мы с Викой разместились на заднем диване. «Форд» зарычал изношенным мотором и, скрипнув сочленениями, тронулся с места. Доехать бы!
– Куда вам в Буэнос‑Айресе? – поинтересовался таксист.
– Отель «Плаза».
– О! – восхитился он. – Сеньор бизнесмен?
– Мы врачи, – ответил я.
– Немцы?
Ну, конечно. У нас марки, а рейс из Франкфурта.
– Нет.
– Жаль.
– Почему?
– В Аргентине ценят немецких врачей. Вы легко нашли бы работу.
– Мы приехали отдыхать.
– В первый раз в Аргентине? – оживился он.
– Да.
– Меня зовут Алонсо. Предлагаю свои услуги. Я отлично знаю город, сеньор. Покажу достопримечательности, рестораны, магазины, пляжи. Ни один гид не расскажет столько.
– Мне не нравится ваша машина, Алонсо, – сказал я.
– Нет проблем, сеньор! – не смутился он. – В «Плазе» есть прокат автомобилей – лимузин‑сервис. Выберете любой. Я сяду за руль, вы будете смотреть в окна, я вести кар.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Что он говорит? – спросила Вика.
– Предлагает стать нашим гидом в Буэнос‑Айресе. Мы наймем приличную машину вместо этой развалюхи, он будет водить, заодно показывать нам город и рассказывать о нем.
