— Ма-а-у! — пожаловалась она, стрелой залетая в помещение. Я протянул к ней свои руки. — Ма-а-у! — завопила она и бросилась куда-то в тёмный угол. Это она, что, крови боится? Или думает, что я её сейчас тоже буду… Есть? Резать? Чёрт его знает, что у этой кошки на уме. Я дошёл до умывальника и смыл кровь с рук, а заодно и с лица. М-да, лоб я знатно расшиб! Кровь на ранах уже запеклась, и я не стал её сдирать, но остальное смыл.
— Мурка! — позвал я. — Мурка, кис-кис-кис!
Она опасливо вылезла на белый свет, и мне стало видно, что её просто колотит. Я взял её на руки и уселся на Германа. Там я достал палочку и наколдовал струю тёплого воздуха, которой, как феном, начал сушить мех кошки, расчёсывая его другой рукой. Очень быстро она согрелась и перестала дрожать, а потом и вовсе высохла. Она свернулась у меня на коленях, блаженно урча, и начала вылизывать разбитые костяшки пальцев Сначала одну руку, потом — другую. Покончив с этим делом, кошка, похоже, решила заснуть. В мои планы это не входило — как раз подходило время очередного события из сценария.
Я осторожно сгрузил Мурку на борцовскую куклу рядом с собой, но она тут же села, пристально на меня глядя. Я надел джемпер и пошёл к двери.
— Ма-а-у! — завопила кошка, подумав, что я ухожу без неё. А присел на корточки и протянул к ней руки:
— Кис-кис, иди ко мне!
Она приблизилась с независимым видом — словно она просто мимо шла — и позволила взять себя на руки. Я засунул её под джемпер, потом было подумал, не стоит ли под рубашку, но там я ещё был потным, и не уверен, что кошке это бы понравилось. Ветер, как оно часто бывает, утих к ночи, но снег по-прежнему валил стеной. Сугробы уже были до верха бедра, и я только что не полз в снегу. Нужно ли говорить, что околел я практически моментально, что, похоже, не в лучшую сторону сказалось на моей способности здраво мыслить. Я достал палочку и мощной струёй воздуха стал просто сметать снег с дороги, расчищая проход. Однако, как сюда добрался маленький зверёк, я себе представить не мог. А главное, что я не мог представить — что она там, чёрт подери, делала?
Мы достаточно быстро дошли до замка и, оказавшись в помещении, я выпустил кошку на пол. Она что-то мне мявкнула на прощанье и удалилась, гордо подняв изогнутый хвост. Я пошёл в Гриффиндор и завалился спать. Снилась мне отчего-то Чо, которая плакала и требовала сто пятьдесят карточек от шоколадных лягушек за то, что она перестанет меня донимать. Потом я переключился на сон, в котором я был толстой змеёй, кусающей Артура Уизли. Разбудил меня встревоженный Рон.
— Гарри! Гарри! — звал он меня. Я сел на кровати, борясь с головокружением — похоже, всё-таки я простыл.
— Рон, — прохрипел я уже заболевшим горлом. — Послушай, это важно! Кто-то напал на твоего отца!
19. Дублёр
Следующие несколько часов прошли для меня, как в тумане. Меня теребили, я что-то отвечал больным горлом, срывался на кашель и начинал глотать сопли, время от времени меня тошнило, и в какой-то момент я подумал было, что мне настал каюк. Сквозь пелену горячечного бреда передо мной мелькали лица — Рон, Шеймус, Дин, Макгоннал… Я продолжал нести какую-то чушь про толстую змею с огромными клыками, горло моё ужасно болело, и мне хотелось остановиться, но отчего-то я не мог, и продолжал себя мучить. Потом пространство вокруг меня закрутилось, мне было холодно и жарко одновременно, меня колотила дрожь, а кожа покрылась потом. Я почувствовал, как кто-то — скорее всего, это был Рон — помогает мне одеться, а потом меня словно засунули в какую-то трубу, отделанную камнем, по которой я полз со скоростью улитки. Несмотря на почти бессознательное состояние, я всё-таки узнал вход в кабинет Дамблдора, который появился в конце трубы, оказавшейся коридором, которую моя горячка так нелепо трансформировала. Я поднялся по ступенькам и увидел Его — того, кого я ненавидел сейчас каждой клеточкой своего тела, словно он был виноват в моём состоянии. Он понял, что происходит ещё раньше, чем я осознал это.
— Экспелиармус! — тихо сказал Дамблдор, и моя палочка оказалась у него.
Мир сделал очередной кувырок, я увидел потолок, а потом меня поймали чьи-то заботливые руки. Надо мной мелькнула рыжая шевелюра, и я понял, что меня душит гнев. Я сердился на этого бездарного идиота, который умеет только жрать и пропускать голы, за то, что он осторожно подтащил меня к кушетке и опустил на неё. Он, что, сам не понимает, насколько он мелок и убог? Да о чём я говорю, разве может этот тупица что-то понимать?! Уизли-гризли, номер шесть, ищет-рыщет, что поесть!!!
— Профессор, — послышался жалобный голос Рона. — Помогите ему. Разве не видите, что ему плохо?
— Действительно, профессор Дамблдор, — раздался голос Макгоннал, — я решила, что нужно сначала всё рассказать вам, но ему срочно нужно к мадам Помфри.
Я поднял руку, которая вместо пота полностью покрылась капельками крови, чувствуя, как вся моя одежда приклеивается к телу спекающейся кровью, и захрипел, пытаясь рассмеяться. Рука обратно не опускалась — я чувствовал её тяжесть, давящую не плечо, но саму руку не чувствовал.
— Дамблдор! — чуть не взвизгнула Макгоннал. — Скорее! Уизли, назад, а не то тоже заразитесь!
— Секклудо! — произнёс где-то там Дамблдор. — Минерва, ну, что вы волнуетесь? У нас ещё есть, как минимум, десять минут — он только-только начал превращаться в камень. Ничего страшного ещё не произошло. Кабинет я запечатал, нужно только изолировать его соседей и обработать постель и одежду… — его голос куда-то уплыл, и я начал было тонуть в молочно-белом киселе моего бреда, а потом меня словно что-то выбросило на поверхность — в голове прояснилось, и я снова смог нормально видеть. Одновременно с этим я почувствовал, что мое тело словно в огне. Мне казалось, что кожа на мне шипит от жара и сворачивается, а грудь сейчас лопнет, но я не мог даже пошевелиться. Я хотел закричать, но лишь беззвучно разевал рот, напрягая жилы и выпучив глаза.
— Профессор Дамблдор! — закричала профессор Макгоннал. — Прекратите его мучить!
— Не торопите меня, Минерва, — спокойно отозвался Дамблдор, а то я неправильно смешаю ингредиенты.
Он подошёл и с доброй улыбкой заглянул мне в глаза.
— Послушай меня, Гарри, — сказал он. — То, что тебя сейчас терзает — могущественное проклятье. Тебе очень повезло, что ты проснулся как раз в том момент, когда…
— Дамблдор!!! — раздался крик Макгоннал, настолько яростный, что вся посуда в кабинете задрожала. — Ему больно!!!
— Ну, ладно, — снова по-доброму улыбнулся Директор, сверкнув на меня очками. — Вот, прими лекарство, и почти сразу излечишься. Оно делается из…
— Дамблдор!!! — в предыдущий раз мне показалось, что орать громче уже невозможно, но на этот раз профессор Макгоннал легко бы заглушила собой взлетающую ракету.
Профессор Дамблдор ещё раз мне улыбнулся, прямо-таки лучась добротой и лаской, поднёс к моему рту какую-то миску и ложечкой начал в меня запихивать почти прозрачную пасту без вкуса и запаха. Борясь с безумной болью, я судорожно принялся её глотать, поскольку почувствовал, что даже язык перестаёт меня слушаться. Скормив мне половину миски, он предложил остатки Рону, который оставался где-то рядом, и Макгоннал. Я почувствовал, что боль постепенно утихает, и я снова могу нормально двигать языком.
— Что с Гарри, профессор? — чуть не плача, спросил Рон. — Ему не становится лучше.
— Становится, — ласковым голосом ответил Дамблдор, — просто, ты этого ещё не видишь. Понимаешь, если бы ему не начало становиться лучше, он бы уже был мёртв.
Я услышал громкий всхлип, а потом звук, как будто кто-то вытер нос рукавом. Этого идиота, похоже, манерам учить бесполезно!
— А почему он молчит? — спросил Рон.
— Видишь ли, мальчик мой, — с отеческой заботой в голосе ответил ему Дамблдор, — Гарри сейчас очень, очень больно. Мне не хотелось бы, чтобы твои барабанные перепонки лопнули от его криков. Но да мы отвлеклись… Нам нужно спасти твоего отца.
Пока я приходил в себя, Дамблдор отдавал распоряжения портретам, выпускал джинна в виде змеи и занимался прочими важными делами. Когда, наконец, стало понятно, что нападение мне не приснилось, что Артур Уизли тяжело ранен, и что его повезли в Мунго, я уже начал чувствовать руки и ноги. Посмотрев на руку, я увидел, что кровь с неё сошла сама собой.
— Минерва, надо разбудить остальных Уизли, — сказал Дамблдор.
— А Молли? — спросила она.
— Я пошлю Фоукса, — сказал он. — И почисти спальню Гарри, будь любезна.
— Хорошо, профессор, — сказала она и пошла к двери.
Почти до неё дойдя, она с ходу врезалась в какую-то преграду, которая засветилась прозрачным синим светом, и, застыв, с укоризной на него посмотрела.
— Какая досадная оплошность, — пробормотал Дамблдор, палочкой развеивая заслон. — А карантин-то я снять забыл!
Макгоннал ушла, я а посмотрел на мертвенно-бледного Рона, который только что узнал, что его отец в тяжёлом состоянии. Он поймал мой взгляд, вымученно улыбнулся и подошёл ко мне.
