над экономикой? Карьера Имаи в МИТИ сильно отличалась от карьеры Сахаси. Он, как и Сахаси, родился в Ниигате 5 октября 1913 г., окончил юридический факультет Тодай*, хотя в Токийский университет пришел через более элитную Первую высшую школу (Итико*) в Токио. Во время войны он работал над планами мобилизации материалов, что послужило хорошей подготовкой для его назначений в оккупационное время в Угольное агентство и Совет по экономической стабилизации.
После создания MITI Имаи работал в основном в области управления международной торговлей и первый год после возобновления работы японского посольства в Вашингтоне. Он и Сахаси работали в Секретариате одновременно, но в разных отделах, и свое первое назначение на должность начальника бюро Имаи получил за два года до того, как Сахаси получил свое. Именно в должности начальника Текстильного бюро с августа 1958 г. по февраль 1961 г. Имаи пришлось столкнуться с проблемой либерализации.
Несомненно, МИТИ как бюрократическая структура опасался, что либерализация может лишить его смысла существования, и именно поэтому, если не по какой-либо другой причине, стремился получить новые контрольные полномочия. Однако чиновники МИТИ как администраторы экономики были также глубоко обеспокоены структурными недостатками созданной ими системы, и вероятность того, что либерализация усилит эти "перекосы". Национализм играл определенную роль в их опасениях - возможность того, что полностью "открытая" японская экономика будет поглощена более крупными и гораздо более капитализированными иностранными предприятиями, - но даже без давления на либерализацию они понимали, что им придется что-то делать с поверхностно безрисковыми чрезмерными инвестициями, которые порождала система. Возникновение "избыточной конкуренции", как ее называли, совпало с появлением либерализации как политической проблемы, и вопросы, связанные с решением одной из них, в значительной степени повлияли на реакцию на другую. Текстильная промышленность стала одним из самых ярких примеров чрезмерных инвестиций и избыточной конкуренции.
Период пребывания Имаи на посту главного текстильного администратора был периодом углубляющегося кризиса. Система валютных бюджетов продолжала действовать, но Имаи понимал, что для предотвращения повторяющегося перепроизводства в неуправляемой хлопчатобумажной текстильной промышленности необходимо усилить контроль. "Злоупотребления, которыми сопровождалась система распределения хлопка-сырца, - вспоминал он, - были просто необычайными. Я выступал за замену этой системы на государственную корпорацию по импорту хлопка-сырца [Menka Yu'nyu * Kodan*], но промышленники яростно сопротивлялись этой идее. Фундаментальная проблема системы распределения заключалась в том, что она поощряла избыточные инвестиции в производственные мощности и приводила к избытку производственных мощностей. Нам нужны были полномочия по распределению инвестиций, а не только сырья".
Крупные прядильные компании - Teijin, Toray, Kanebo* и Unitikaw - было достаточно сложно контролировать, поскольку они часто прибегали к старой осакской традиции сопротивления вмешательству государства в их дела, но с мелкими производителями дело обстояло еще хуже. Они брали кредиты в банках и вкладывали деньги в оборудование с полным расчетом на то, что их не будет.
В результате либерализации на правительство и правительство обрушился шквал протестов со стороны промышленности. В конце 1950-х годов импорт хлопка-сырца и шерсти занимал более 20% валютного бюджета, что превышало аналогичный показатель для сырой нефти в 1970-х годах. Ситуация должна была измениться. Более того, США начали возражать против потока "долларовых блузок" из Японии, и 16 ноября 1960 г. президент Эйзенхауэр провозгласил политику "защиты доллара", которую продолжила администрация Кеннеди. Она предусматривала сокращение долларовых выплат американскими войсками, дислоцированными за рубежом, приоритет закупок американской продукции для программ внешней помощи США, а также призывала к переговорам между США и Японией по поводу ограничений на экспорт хлопчатобумажного текстиля.
В качестве первого шага к решению этих проблем в октябре 1958 г. Имаи созвал заседание неофициальной дискуссионной группы правительства и промышленности под названием "Комитет по общим контрмерам в текстильной промышленности" (Sen'i Sogo * Taisaku Kondankai). Ключевой фигурой в комитете был Хориэ Сигэо, в то время президент Банка Токио (послевоенного преемника Йокогамского банка специй и главного валютного учреждения страны). В состав комитета также входили Оя* Синдзо*, бывший министр МКИ и президент компании Teijin; Накаяма Сохей из Промышленного банка Японии; Инаба Хидэдзо*, бывший член Совета по планированию при кабинете министров и в 1958 г. ведущий экономический комментатор; и другие лидеры текстильной промышленности.
Хори часто выступал перед участниками группы, рассказывая о движении к полной конвертируемости валют европейских стран (достигнутой в декабре 1958 г.) и о создании Европейского общего рынка. Он был хорошо информирован о недавнем переходе Германии и Англии на "статью 8" в МВФ, что требовало отмены ограничений на платежи по текущим операциям и на конвертируемость валюты, находящейся у нерезидентов; он говорил, что Япония как страна, вынужденная торговать, чтобы жить, не может сильно отставать от своих торговых партнеров и конкурентов. Став министром MITI в июне 1959 года, Икеда присутствовал на заседаниях комитета, где, по его словам, "господин Хориэ знает, о чем говорит в плане мировых тенденций".
В декабре 1959 г. Икеда, опираясь на результаты работы комитета и рекомендации Имаи, принял первое решение о либерализации: он освободил импорт хлопка-сырца и шерсти от всех правительственных ограничений. Это стало мощным прецедентом. В январе 1960 г. правительство создало Совет кабинета министров по продвижению либерализации торговли (Boeki* Jiyuka* Sokushin Kakuryo* Kaigi) для подготовки планов либерализации других отраслей, что, в свою очередь, привело к тому, что 8 марта 1960 г. было принято решение о либерализации торговли.
На министерской конференции МИТИ, созванной для обсуждения вопросов либерализации, разгорелась бурная дискуссия. Согласно отчету Комацу Югоро *, Мацуо Тайитиро *, в то время директор Бюро международной торговли, был единственным, кто высказался в пользу этой политики. Имаи не нужно было выступать, он уже был отождествлен с либерализацией - герой для одних и почти предатель для других.
Сам Имаи отмечал, что либерализация была не только экономической, но и политической и административной проблемой. Он выступал за нее из-за личной неприязни к контролируемой экономике, которая возникла в результате оккупации. Но он также рассматривал либерализацию как возможность перехода Японии к промышленной структуре с меньшим количеством предприятий, но с большим, пропорционально, количеством высокотехнологичных отраслей, и в этом его позиция и позиция Сахаси совпадали. Однако в министерстве в целом молодые чиновники считали, что либерализация означает конец их работе, старшие чиновники в вертикальных бюро были обеспокоены структурной слабостью своих отраслей, а политики опасались за свои перевыборы. Тем не менее, Икеда продолжал упорствовать. В июне уходящий кабинет Киси принял план Икеды по либерализации торговли, в котором ставилась задача в течение трех лет добиться 80-процентной либерализации экономики.
Цифра
