- Все, Макс, поехали назад, - Пол потянул меня к машине. - Сегодня тебе точно ничего не светит, не вовремя мы попали...
- Пол, завтра я могу улететь, а стволы нужны. Давай, представляй и прячься, а я попробую разрулить ситуацию. Давай же, - я подтолкнул американца к двери. Ну, получит очередной раз парень молотком, ничего страшного. Зато я с соотечественником познакомлюсь. Чувствую, что с интереснейшим соотечественником.
- Мистер Борисов... мистер Борисов, откройте, это Пол Ричардсон. Возникла безотлагательная ситуация...
- Пошел в жопу, Ричардсон, - получил Пол короткий ответ на безукоризненном русском языке, а секундой позже голос продублировал эту фразу на таком же безукоризненном английском.
Пол обернулся ко мне и с досадой развел руками.
- Это бесполезно, Макс, - заявил он. - Этот урод и без того невменяем, а сейчас к тому же бухой, поехали отсюда.
Очень интересно, но так не пойдет, черт знает где встретил соотечественника и вот так уехать? Ни за что.
- Слышь, мужик, открывай! - крикнул я невидимому мастеру на русском. - Дело есть на ящик водяры, нужно мне позарез.
- Русский? - спросил сам себя за дверью голос и сам себе же ответил утвердительно. - Русский.
Дверь распахнулась, и я увидел колоритнейшего персонажа. Здоровенный, с седой бородой, русский мужик лет шестидесяти. Морда раскрасневшаяся, глаза припухшие. Стрижен наголо, миллиметровый седой ежик, совсем без загара. Рожа наглая, самоуверенная, глаза хитрющие. Собственно, то, что он русский, было ясно сразу. Как-то не представляются мне другие национальности в накинутом на голое тело замасленном повседневном советском кителе с погонами старшего прапорщика и черными петличками с инженерными эмблемами, черных сатиновых семейных трусах и вьетнамских кедах времен моего детства. Мужик уставился на меня и хрипло спросил:
- Ты, что ли, русский?
- Я.
- Заходи. Нет... подожди, - мужик вернулся в мастерскую, и через пару минут мимо нас прошмыгнула пухленькая латиноамериканка, одергивая на ходу цветастое платье. - Вот теперь заходи.
На Пола он не обратил ровно никакого внимания, да и американец во избежание осложнений благополучно скрылся в машине. Я прошел в мастерскую. Сразу бросился в глаза станок непонятного предназначения, видимо, с ЧПУ, подключенный к мощному ноутбуку, и пара сотен напильников и надфилей, расположенных в идеальнейшем порядке на специальных держателях. На вешалке висела усеянная пятнами масла, краски и лака орденская форменка с погончиками уоррент-офицера первого класса, не жаловал, очевидно, мастер форменку, советский китель на нем смотрелся презентабельней. Еще одно доказательство славянского происхождения мастера я увидел на столе - литровую ополовиненную бутылку водки "Немиров с перцем", пару пустых бутылок пива и немудреную закуску на пластиковых тарелках. Закуска, правда, была с местным колоритом. Вместо соленых огурцов, вареных яиц, докторской колбасы и сала лежала порубанная палка сервелата и непонятная копченая местная рыбешка.
- Падай, - мужик подвинул ко мне пластиковый стул и набулькал водки в совершенно родные граненые стаканы. - Ну, за встречу.
Мы выпили, закусили, и мужик протянул мне лопатообразную руку.
- Юрий Дмитриевич. Можно просто Митрич. Какого хрена ты здесь забыл?
- Максим. Стволы нужны. Для дела.
- Для де-ла-а, - протянул Митрич. - Для какого, интересно? На нашу контору работаешь?
- Больше на себя, Митрич...
- На себя, так на себя, мне по хрену. Стволов нет, а если есть, то не про твою честь, - пробасил Митрич и внимательно посмотрел на меня совершенно трезвыми глазами. - Очередь у меня. Хочешь, оставляй стволы, через пару месяцев приедешь, заберешь. Полная кастомизация АК-103 или 104 стоит две штуки. Это без учета стоимости самого автомата. И это тебе, как русскому, пендостанцам я в полтора раза дороже делаю. Новый дульный тормоз, тактический глушитель, фрезерованная крышка с планками - боковое крепление не понадобится, новый предохранитель, все это моей конструкции и личного изготовления. Цевье и приклад ставлю российские, остальным производителям до них как до Бейджинга раком. С потрохами тоже шаманю. Скорострельность немного снижается, зато точность на порядок растет. Смотри.
Мастер выудил из-за верстака автомат, только очертаниями напоминающий АКМ или АК-103. Изменилось практически все. Странного вида многокамерный дульный тормоз, с косыми прорезями и размером побольше, чем традиционный, мушка перекочевала к газовой камере, а прицельное превратилось в откидывающийся диоптр и переместилось на крышку коробки. Практически по всему корпусу, поверху, шла планка Пикатинни. Приклад оказался телескопическим, трехпозиционным и слегка напоминал новые приклады на М-4. Предохранитель стал гораздо удобнее и немного объемнее. Пистолетная рукоятка и цевье, сплошь облепленное планками, были не пластиковыми, а из металла.
Я покачал автомат на руках, прицелился, очень удобно, и тяжелей он стал совсем ненамного.
- Из чего цевье, рукоятка и крышка? - спросил я.
- Специальный авиационный алюминий. Такой в космической промышленности используют, - с гордостью заявил Митрич и почесал объёмистое пузо. - А глушитель из сплава титана. Только греется он во время интенсивной пальбы, оттого покрытие слезает. Поэтому я в комплекте к нему даю специальную асбестовую ленту. Тока все эти прелести паренек, очень дорого стоят, да и делаются в порядке живой очереди. А если хочешь АКМ шестидесятых годов, новье, со складов экспериментального длительного хранения, то придется выложить уже треху.
- А с "Винторезом" поработаешь? - поинтересовался я ради чистого интереса. у меня не то, что "Винтореза", нормального Калаша пока не было, только финские акоиды "Валмет". Оружие отличное, но все же хотелось родной Калашников. Хотя бы из патриотизма.
- Привезешь - поработаю, - лаконично ответил Митрич. - У меня их нет. Слава КПСС, наши дуроломы хоть здесь за ум взялись, не продают это оружие кому попало, как в старом свете. Хотя в "Винте" особо менять ничего не надо, но все же я найду, что улучшить. Давай конкретно, чего ты хочешь? Если просто поболтать, то тогда наливай и гони пендоса за водкой.
- Чего ты, Митрич, так сурово-то? Парень вроде нормальный, - поинтересовался я.
- Я же не говорю, что он гандон. Нормальный - так нормальный, только он от этого пендосом быть не перестал. Не люблю я их, - категорично заявил Митрич и разлил остатки водки по стаканам. - Давай парень, за матушку Россею выпьем.
Выпили. Я лихорадочно думал, что предпринять, чтобы заполучить игрушки Митрича, и готов был уже заплатить в три раза больше, очень уж они к душе моей пришлись. Но старый техник, похоже, был себе на уме, и мог просто попереть из мастерской, а то и чего еще похуже. Мало ли, молоток увесистый рядом лежит. Да и время поджимало, пора было возвращаться к Мари.
