Лирка не стала уточнять, что здоровую девку больному оборотню никто бы не дал.
– А ты? – с опаской уточнила Род.
– Мы с братом очень крепкие, – поспешила заверить Лирка, опасаясь, что новые друзья отвернутся от неё. – Я даже сильнее своих братьев по дядям была. И дедушка думал вернуть нас с Иликом в семью, но умер, и во главе семьи встал дядя. А он… не захотел, – девушка досадливо закусила губу.
– Как-то это всё… – Лирой укоризненно покачал головой.
– Деревенские порядки, – вздохнул Эдар. – Это ещё не самое страшное. Иногда волосы на голове шевелятся, когда узнаёшь, как живут оборотни в совсем диких местах.
– А я думал, уединение способствует смирению, – заметил Мадиш. – Отец постоянно грозится отправить меня к тётке, которая в одиночестве живёт где-то на западе. Мол, чтоб за ум взялся.
– Да где как. Где смиряются, а где вот такое… Смотря кто во главе долгое время стоит. Настроит свои порядки и передаёт их во власть другому, чаще такому же. Меня больше удивляет, что ты замужества избежала. Всё ж о женщинах принято проявлять какую-никакую заботу. Хотя бы выпихнуть в другую семью, чтобы уж те ответственность за неё несли.
– Меня никто не взял, – совсем уж тихо произнесла девушка. – Мне нечего мужу дать. Ничего у меня нет. Да и… – она прикоснулась к шраму.
– О, тёмный народ! – оскорбилась за подругу Род. – Его свести, и будешь красавицей!
– Лучше так, – промямлила Лирка.
Эдар подозрительно посмотрел на неё. Его отец был землесмотрителем, состоял на государственной службе и разъезжал, смотрел, кто как живёт. Иногда рассказывал совсем уж страшные вещи. Как, например, вот таких увечных, по мнению местных, сирот обижали. А те терпели. Куда податься, если они ничего, кроме своей дрянной деревушки, не знали? Да и страшно. Редко кто рисковал уйти во внешний мир.
Парень принюхался к запаху Лирки, успокоился, но потом всё же подошёл к девушке и, подхватив её под локоть, потащил за собой.
– Пошли спрошу кое-что.
И вытащил её в коридор. Род было двинулась за ними, но Мадиш схватил её за шиворот и притянул к себе.
– Не мешай.
В коридоре, выбрав укромный уголок, Эдар запихнул туда испуганную девушку и шёпотом прямо спросил:
– Деревенские мужики приставали?
Лицо Лирки залила сперва мертвенная бледность, а потом стыдливая краснота.
– И что-то случилось? – предположил Эдар. – Не жмись, чую, что не полакомились.
Девчонка немного расслабилась и, окинув внушительного парня взглядом, вдруг испытала необъяснимый прилив расположения. Впервые с тех пор, как с Родом познакомилась. Тот, правда, не сразу ей понравился, но до него из мужчин она привечала только отца и брата.
– Я же некрасивая, – едва слышно промямлила Лирка. – Замуж всё равно не брали, а так… пропадать, что ли? – последнее она явно слышала из чужих уст. – Но я сильнее всех деревенских… была, – Эдар удивлённо вскинул брови, но потом сообразил, что сила в Стожевых Ыеках просто выродилась вместе с благородством. – По одиночке. А тут я, – девчонка закусила губу, – брата, дядиного сына, сильно поломала, и мне пришлось в ночь бежать. Но он живой! – торопливо добавила она.
– Да и умер бы, невелика потеря, – поморщился Эдар. – Ладно, пошли к нашим.
Встретили их друзья возбуждёнными и любопытными взглядами.
– Ну? – поторопил Мадиш.
– Мы разобрались между собой как медведь с медведем, – с достоинством ответил и ничего конкретного не сказал Эдар. – Эй, Род, ты там внимательнее за ней смотри. Если ваши охламоны-одноклассники вздумают её обижать, нам говори.
– Да она их сама всех расшугала, – девчонка недовольно посмотрела на подругу. – Слышал, лапа у неё тяжёлая. Лирка, почему ты не говорила, что тебе сорок два? Это же… это… Ты такая взрослая!
– Старше всех нас, – развеселился Лирой, раньше бывший в их компании самым старшим. Прошедшей осенью ему исполнилось аж тридцать восемь.
– Да ладно, вы выглядите как ровесники, – успокоил Род Мадиш. – Или ты у нас самая маленькая? Сколько тебе?
– Ну, – Род воровато скосила глаза, – девятнадцать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Парень уже намётанным глазом оценил её нервное лицо, помрачнел и предположил:
– Восемнадцать? Семнадцать? – Род вздрогнула. – Ты несовершеннолетняя?! – возмущённо зашипел Мадиш. – Ты в курсе, что в школу принимают с пятнадцати лет?! Ты во сколько пошла? Решила нарушить все правила, идиотка?!
– Не плюйся мне в ухо!
– Эй, Род, – окликнул её Лирой, не сводя напряжённого взгляда с Лирки, – а ты Лирке не говорила?
Род обернулась и столкнулась с широко распахнутыми изумлёнными глазами подруги.
– Род, ну ты вообще… – устало вздохнул Мадиш.
– Старше всех нас, – развеселился Лирой, раньше бывший в их компании самым старшим. Прошедшей осенью ему исполнилось аж тридцать восемь.
– Да ладно, вы выглядите как ровесники, – успокоил Род Мадиш. – Или ты у нас самая маленькая? Сколько тебе?
– Ну, – Род воровато скосила глаза, – девятнадцать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Парень уже намётанным глазом оценил её нервное лицо, помрачнел и предположил:
– Восемнадцать? Семнадцать? – Род вздрогнула. – Ты несовершеннолетняя?! – возмущённо зашипел Мадиш. – Ты в курсе, что в школу принимают с пятнадцати лет?! Ты во сколько пошла? Решила нарушить все правила, идиотка?!
– Не плюйся мне в ухо!
– Эй, Род, – окликнул её Лирой, не сводя напряжённого взгляда с Лирки, – а ты Лирке не говорила?
Род обернулась и столкнулась с широко распахнутыми изумлёнными глазами подруги.
– Род, ну ты вообще… – устало вздохнул Мадиш.
Глава 47. Драконьи яйца
– А! Помощница, – господин Раий посмотрел на Майяри через плечо и опять перевёл взгляд на начерченную на полу печать. – И где изволила шляться весь вчерашний день? Если отрядили в помощь, то будь добра действительно помогать.
Йон устало, но всё же весьма добродушно подмигнул Майяри.
Девушка с сожалением посмотрела на закрытую дверь, за которую её проводили Редий и Аший по приказу харена. Вообще-то она думала остаться в кабинете господина Ранхаша, для неё наверняка нашлась бы уйма дел и там. Но харен едва заметно понимающе улыбнулся и приказал проводить свою помощницу, которая ему всего лишь помощница, на место работы. Щёки окрасились при воспоминании о смутившей и раздосадовавшей её сцене в карете.
Ранним утром Майяри уже ждала харена и господина Шидая у двери, полностью одетая и готовая к поездке в сыск.
– О, Ранхаш, твоя охрана, – пошутил лекарь.
Харен смерил её совершенно невозмутимым взглядом, и Майяри уже приготовилась к тому, что он раздосадовано поморщится и холодно попросит не относиться к нему с жалостью. Она даже отрепетировала речь, чтобы с достоинством ответить, что она ничуть его не жалеет и не беспокоится за него, а просто хочет извиниться за своё раннее поведение поступками. Но оборотень совершенно неожиданно улыбнулся невиданной ранее улыбкой: довольной и немного лукавой.
– Госпожа Майяри, вы готовы ответить мне взаимностью?
Майяри готовилась и к этому. У неё была целая ночь. И, хоть улыбка её несколько обескуражила, она всё же спокойно приподняла брови и ответила:
– Ещё не готова.
– Госпожа Майяри, – харен, казалось, ничуть не опечалился, – вы вчера так плакали, что ваша благосклонность стала очевидной. Пока я готов принять просто ваше признание. Но ещё немного, и я захочу также узнать причины, по которым вы до сих пор молчите. Подумайте, я предлагаю вам хорошую сделку. Вы ещё можете оставить при себе одну из своих трепетно лелеемых тайн.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Обговорим это в карете, – поторопил их господин Шидай и за спиной сына подмигнул Майяри.
Она сразу поняла, что от неё требуется. Всё же какое облегчение, что её тайну теперь знает господин Шидай. Он точно что-нибудь придумает.
– Харен, я же сегодня сопровождаю вас? – стоило только дверке захлопнуться, и Майяри торопливо, лишь бы отвлечь от прежней темы, задала вопрос.
– Нет.
– Нет? Почему?
