Когда дриады стали выбираться на берег и направились к нам, сатиры заворчали озабоченно и сердито, говоря что‑то по‑эллински, но дриады не обратили на это никакого внимания. Наоборот, они стали просить нас, чтобы мы подвезли их до деревни. Вудмены мгновенно подхватили с земли трех роскошных, большегрудых див, Уриэль помог взобраться на спину Доллару сразу двум красоткам и я, видя, что две юные дриады, которым, по‑моему не было и двенадцати лет отроду, переминаются с ноги на ногу, предложил им взобраться на Мальчика, благо на его крупе могло поместиться и пятеро таких девчушек.
Возмущению сатиров, казалось, не будет предела, так как дриады были родом из Микен, но все обошлось, хотя между ними и моими спутниками начался весьма пикантный разговор. Девчушки сразу стали прижиматься к моей спине, оттирая друг друга, я решил отвлечь их внимание более полезной забавой и вручил им банку "Фанты" и батончик "Марса". То, что из черного пакетика с красной надписью можно было раз за разом извлекать по шоколадному батончику, настолько удивило моих юных, но уже довольно развитых сексуально, пассажирок, что они тотчас позабыли обо мне и до Микен я доехал без малейших хлопот.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
В которой, моему любезному читателю будет сообщено о том, как живут сатиры и какие нравы царят в Драконовом лесу. Мой любезный читатель узнает так же о том, как мне и моим друзьям пришлось вступить в смертельную схватку, едва не закончившуюся для меня трагически и узнает кое‑что об отношениях небожителей к простым и понятным вещам, а так же узнает еще и о том, как просто в Парадиз Ланде решаются проблемы здравоохранения, если у тебя на руке есть перстень с синим камнем.
К моему глубокому сожалению, из‑за проливного дождя, я так и не смог посетить деревню вудменов, которые предпочитали называть себя псовинами, чтобы посмотреть на их житье‑бытье, познакомиться поближе и приглядеться к ним повнимательнее. С вудменами‑псовинами за эти несколько дней у меня сложились очень теплые и дружеские отношения. Это были веселые и дружелюбные ребята и не полюбить их было очень сложно, для этого нужно было быть полным мизантропом и обладать извращенным сознанием, но я ничего не знал о том, какие отношения складываются у них с небожительницами.
Меня поразило, как ластились дриады к этим мохнатым хлопцам и, совершенно не стесняясь присутствия сатиров, обнимали и целовали их, что приводило козлоногих эллинов в глубокое уныние. Впрочем, когда мы наконец въехали в Микены, я взглянул на это уже совсем по‑другому. Одного только беглого взгляда на этот лесной городок мне хватило для того, чтобы понять очень многое, а поняв, громко рассмеяться.
Микены располагались вокруг большой лесной поляны, которая имела форму узкого ромба, протянувшегося на добрых четыре километра. Большинство домов стояло под деревьями, но и на самой поляне стояло несколько десятков построек. Вороны‑гаруда уже известили жителей Микен о том, что сторожевой отряд сатиров счел нас всех друзьями и потому когда мы въехали в этот небольшой лесной городок, в котором насчитывалось тысяч двенадцать жителей, все население высыпало нам навстречу. Вот тут‑то и выяснилось, что женщин в Микенах раза в пять‑шесть больше, чем мужчин. При виде стольких красавиц, по большей части почти нагих, у меня тотчас голова пошла кругом.
Каких див тут только не было. Высокие, статные и полногрудые девушки с белокурыми волосами и, явно, скандинавской внешностью, чернокожие красотки африканского типа, полинезийские красавицы и красавицы‑индуски со смуглыми, роскошными телами, худощавые девушки с красноватой кожей и прямыми волосами цвета воронова крыла, индианки, попавшие в Парадиз из Нового Света вместе с Великим Маниту. Попадались в этой толпе топ‑моделей и экзотические красотки магического происхождения вроде наших попутчиц‑дриад, но не только с зелеными, но и с голубыми и даже фиолетовыми волосами и лишь некоторые красавицы были одеты в короткие, полупрозрачные туники и нечто вроде легких сари.
Среди этой толпы дам, которая приветствовала нас веселыми возгласами, сновали озабоченные сатиры. Каждый из них опекал от трех до полутора десятков красоток и теперь мне стало ясно, что колючие заграждения были предназначены скорее не для ограждения от ночных набегов, а для предотвращения ночных побегов. То, что шеи многих красоток были увиты жемчужными и коралловыми ожерельями, а на руках у них блестели золотые и серебряные браслеты, вовсе не служило гарантией того, что они не захотят однажды, темной ночью, сбежать из гарема.
Большая часть наших спутников, вернувшись к родным очагам, сразу же бросилась к своим подругам. Возле нас осталось лишь десятка полтора сатиров, которые продолжали вести наших коней к центру городской поляны, поросшей сочной, зеленой травой и прорезанной множеством узких тропинок. Однако, мне хорошо было заметно, что в этот момент им более всего хотелось поскорее вернуться к своим подругам.
Фемистокл постоянно вертел головой, вглядываясь в толпу и я, чтобы немного позлить его, ссадив девчушек на землю, тотчас подхватил первую же попавшуюся белокурую красотку, оказавшуюся поблизости и, посадив её перед собой, немедленно обнял и впился в её чувственный рот долгим и страстным поцелуем. Надо сказать, что красотке это понравилось и она была готова отдаться мне прямо на публике, но я быстро ссадил её и поднял к себе на колени следующую небесную гурию с темно‑шоколадной кожей и пышной шапкой курчавых, черных волос.
Девичье царство буквально взревело от восторга и сатиры были бы сметены с их дороги, если бы Лаура в сердцах не пальнула несколько раз из ракетницы. Этот маленький фейерверк поверг жителей Микен в изумление, что позволило мне сначала пылко расцеловав пламенно‑страстную африканскую красавицу, а затем, не пойдя дальше поцелуев, сбагрить её на руки изумленного Фемистокла и продолжить движение.
Через несколько минут сатиры привели нас на центральную площадь Микен, лишенную травяного покрова и посыпанную розовой, каменной крошкой, где у козлоногих эллинов стоял кафедральный собор, сплетенный из ошкуренных прутьев. Архитектура парадизских Микен показалась мне довольно занимательной по конструкции и симпатичной на вид.
Все дома в Микенах стояли на спаренных, круглых помостах, поставленных на резные деревянные столбы, возвышающиеся на пятиметровой высоте. Получалось как бы двухэтажное жилище. Первый этаж представлял из себя, два стоящих вплотную друг к другу, цилиндра, сплетенных из прутьев, окрашенных в красно‑коричневый, синий и фиолетовый цвет. Диаметр одного цилиндра, как правило был метров десяти, двенадцати, а другого на треть, а иногда и почти вдвое меньше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
