непослушное тело от пледа.
— Было бы справедливо крысами обзывать жителей подземного города, а выходцев с поверхности, например, мерзкими гиенами или падальщиками.
Пока парень рассуждал, какие ругательства правильные, а какие нет, Медея сверлила его недобрым взглядом.
— Как мы вообще подружились, ты же невероятный зануда?! — перебила девушка, укладываясь поудобнее.
Нил замолчал и опустился на край кровати.
— Фейт поэтому меня и выбрал, сказал, ты любишь разговорчивых.
Это было не так. Медея не исправила его. Ей нравились те, кто рассказывал что-то новое.
— Все же я была права, когда усомнилась в болезни твоей матери, — буркнула Медея, уставившись в потолок.
Какое-то время парень молча вглядывался в подругу, а потом вдруг начал укладываться рядом. Она ворчала, что он двигает матрас, а тот впивается в ее раны и доставляет дискомфорт.
— Потерпишь немного, я же тебя терпел все это время, — весело протянул Нил, завалившись, наконец, на спину.
Медея стукнула его в плечо.
— Я тебе за это помогала учиться! — возмутилась она.
Он пожал широкими плечами и сказал:
— Фейт обучил меня всему необходимому для должности. Моя тупость была лишь поводом находиться рядом с тобой. Везением стало, что нас враз призвали на экзамен.
— И о чем ты доносил отцу про меня? — уточнила девушка возмущенно.
Фальшивый друг раздражал. Но было комфортно находиться рядом с ним, так же как, когда они проводили вместе время в академии. Двое привыкли к компании друг друга.
— Обо всем, — ответил Нил, повернув голову. — Фейту дико не нравилось, что ты связалась с Лоем. Отец считал, что из-за привязанности к сыну правителя ты будешь лояльней относиться к верхушке Парвуса и не заметишь, как те заботятся только о собственном благополучии, когда их работа заключается в том, чтобы улучшать Парвус. Внешний город тоже часть Парвуса, но разве кто-то заботится о местных жителях? На поверхности уже давно не только преступники. У тех, кого изгнали, родились дети. У некоторых из них уже появились свои дети. И властьимущим плевать на них. На территории Внешнего города нет ни одной аптеки. Ни одного серьезного врача, обучившегося на Парвусе, режущего людей не наугад, а со знанием дела. Местные могут умереть от простого пореза о кухонный нож, когда чистят картошку. Им неизвестно, что нужно промывать раны, ведь те могут загноиться и что делать с этим всем, когда рука начинает чернеть.
Медея присела. Тот назвал Фейта отцом, но, судя по его внешности, кровного родства между ними нет.
— Мы же не родственники? — на всякий случай уточнила она.
Нил поморщился.
— Ты вообще не слушала меня? — проворчал он недовольно. Девушка ждала ответ, сверля его взглядом. Желтоглазый вздохнул обреченно: — Нет, не родственники. Фейт сначала посещал наше племя изредка. Не знаю зачем. А пять лет назад поселился в нашем доме. Он принес с собой лекарства и пока лечился сам, поставил мою мать на ноги и еще половину деревни. Многие бы умерли без него. Жрецы нашего племени сказали, что он Пророк. Мессия. Он стал отцом всем детям нашего племени.
Медея закатила глаза. По ее мнению, Фейт просто воспользовался сложившейся ситуацией и, видимо, захватил контроль над целым племенем. Хотя, может, и планировал это изначально. Иначе зачем бы ему было посещать племя на протяжении долгого времени? «Наверняка договаривался со жрецами все это время и внушал свои идеи жителям племени», — пролетело в голове девушки.
Из раздумий вывел голос Нила:
— Ты теперь с нами?
Девушка увела глаза. Она неловко улеглась обратно и молча разглядывала ткань балдахина. Нил же сел и посмотрел на Медею сверху вниз.
— Ты все равно на Парвус вернуться не можешь.
— Потому что ты залез в архив? — прошипела Медея.
— Мне нужно было узнать расположение коммуникаций на Парвусе. Взрывать узлы и отслеживать по ним связи, где что отключилось, сложно и малоэффективно. После разрушения их переподключают к основной сети, и не всегда так же, как было до, и получается, что вся работа делалась зря. Потом приходит работник цитадели и вносит все изменения на карту, а простые работяги, получается, и не знают общей картины того, как все устроено. С точки зрения безопасности отлично придумано. Получается, все карты хранятся и разрабатываются в цитадели под боком у скопления вооруженных хорошо подготовленных людей.
В сознании девушки всплыло воспоминание об отключении света, когда она еще жила в академии. Столь глубокое вмешательство в устройство подземного города говорило, что Фейт уже давно планировал захватить Парвус. Лою он, очевидно, об этом не сообщал.
Медея поерзала. Щеки чуть порозовели и, неловко кашлянув, она спросила:
— А что там Эйкен? Он тоже думает, что я совершила набег на архив?
Нил шумно упал на спину. Медею подкинуло. Тело отдалось болью. В отместку она зелепенила желтоглазому по плечу.
— Капитан, кажется, с ума сошел. Ты не представляешь, какую резню он на фермах устроил.
Медея поморщилась и уточнила:
— С мачете ходил?
— Ага, а ты как догадалась? — поинтересовался Нил.
Говорить, что в прошлом Пес пользовался мачте, когда гулял по пустыне под ядом, Медея не стала.
— Он тебя не ищет, если ты это хотела узнать. На буднях работает без остановки. На шестой день недели запирается в доме четвертого сектора. — Нил говорил тише: — Я поспрашивал людей. Это его дом. Он его купил во времена зависимости. — Девушка молча рассматривала свои пальцы. Казалось, что она вот-вот разрыдается. Нил произнес: — Я отцу не рассказывал про ваши с Эйкеном «отношения».
— Почему?
— Вы вроде вели себя как обычно. На пару сла́бо похожи. Если бы Эйкен не сказал, что вы встречаетесь, то никто бы и не понял. Даже после этого поверить было сложно. — Нил свел брови. — Да и как-то это резко все. У вас с Лоем вечно такие разборки были эмоциональные, я решил, что неделька с капитаном это не так уж и важно. Даже думал, ты назло Лою устроила это все. А ты после двухнедельного отсутствия поинтересовалась не матерью, оставшейся на Парвусе, а капитаном.
— А что с Силией? — обеспокоенно спросила девушка.
— После твоего суточного отсутствия на работе всех всполошили. Начали проверять утечки информации из архива, — говорил Нил, девушка уже знала, что кражу обнаружили. Парень с виноватым взглядом продолжил: — Тебя сразу объявили преступницей. Силию уволили и наложили ограничение на посещение первого сектора. В цитадели же такая вакханалия началась. Апперы освистали капитана. Он самому громкому руку сломал.
— У него проблемы на работе? — Медея не могла остановиться задавать вопросы про Эйкена.
Мать хоть и несправедливо наказали, но не выбросили с Парвуса, а отправили во
