Лариса выбрала в качестве предварительного убежища Германию по одной причине: она неплохо знала немецкий язык. Проверки документов девушка не боялась, отвести глаза можно любому, но вот общаться с людьми, не зная языка, достаточно сложно. А общаться надо. Надо разобраться с наследством Кары, упорядочить фонды, окончательно замкнуть на себя финансовое управление, раздобыть документы, в конце концов. Дел много. Очень много. Надо засесть за Черную Книгу. Нет, сначала отдохнуть, а потом уже засесть за Черную Книгу. Может, прикупить какой-нибудь замок? Поработать в тишине и покое, а потом вернуться в Тайный Город и навести там шороху? Дел много, но она успеет, время есть.
Лариса засмеялась и до упора вдавила акселератор.
Времени у нее много.
* * *
— Яна, с каждой нашей встречей вы становитесь все прекраснее и прекраснее! — Сантьяга галантно поцеловал девушке руку и повернулся к наемнику: — Как вы себя чувствуете, Артем?
— Гораздо лучше, чем три дня назад, — улыбнулся наемник, отвечая на сильное рукопожатие нава.
— Рад, что вам удалось выкарабкаться.
— А уж как рад этому я! — не стал скрывать своих чувств Артем.
— Не сомневаюсь.
К большому удивлению наемника, Сантьяга нашел время навестить его в Московской обители, чтобы лично выразить благодарность Темного Двора и пожелания скорейшего выздоровления. В госпитале вообще побывало много гостей: шасы, Красные Шапки, притащившие пятилитровое ведро виски, хваны в компании белых морян, делегация концов, Бесяев, пара знакомых фей, появление которых вызвало легкое недовольство Инги…
— Кстати, не волнуйтесь насчет вашей новой знакомой, — негромко произнес комиссар, заметив возвращающуюся Ингу. — Мне удалось убедить Великие Дома не преследовать ее. С испытательным сроком, конечно, но удалось.
— Ей разрешат остаться в Тайном Городе? — спросила Яна.
— Да, — подтвердил Сантьяга. — Инге придется ответить на некоторые вопросы, но ее никто не тронет. Это решено.
— Спасибо, — улыбнулся Артем, — я ваш должник, комиссар.
— Забудьте об этом, — Сантьяга кивком поздоровался с подошедшей Ингой и повернулся к подиуму — удар гонга возвестил о начале матча.
— Добавляю двадцать. — Егор двинул вперед фишки.
— Я поддерживаю, — очень тихо, но почти сразу же ответил Биджар. — Просто поддерживаю.
Затаивший дыхание зал прекрасно услышал слова шаса.
— Я отвечаю, — после длительной паузы произнес Кортес. — И поднимаю еще на сорок тысяч.
По «Реактивной Куропатке» пролетел вздох, и все взоры переместились на Карима Томбу — следующее слово было за ним.
— Я пас, — Томба, мявший свои карты в руке, бросил их на стол. — Без меня.
На очереди снова был Бесяев. Кортес и Егор взяли неплохой старт, сумев оставить у себя три первых банка. Но затем шасы перехватили инициативу и выигрывали уже полтора часа. По мелочам, но выигрывали. Ставки никак не могли достигнуть даже уровня первого матча — карта упорно не шла, а вытянуть что-либо путное на блефе в такой компании было сложно. Зрители немного заскучали и, когда неожиданно, уже на первом круге торговли, банк вырос до нескольких тысяч, радостно загомонили. Ставки поднимал Егор, но проиграл, отдав свою масть под полный дом Томбы. После этого шасы взяли еще два банка, доведя свой выигрыш до пятидесяти тысяч, а настроение собравшихся до радостного повизгивания, — как и говорила Инга, большая часть присутствующих поставила на шасов.
— Я пас. — Карты Егора лежали на столе, поэтому он просто подтолкнул их вперед и взял бокал с апельсиновым соком.
Кортес остался наедине с Биджаром. Эта партия тоже началась лихо. Усилиями челов уже в первом круге торговли банк вырос до сорока двух тысяч, заставив Тайный Город затаить дыхание. Неужели она? — задавали себе вопрос все, кто следил за матчем, и последующие события подтвердили: она. Та самая партия, ради которой и затевался матч, которую ждали и которая не могла не случиться. Главная партия, которая определит победителя встречи. Всем игрокам пришли неплохие комбинации, а может, и не пришли, но отступать никто не собирался. Все они поменяли по одной карте и до последнего круга азартно поднимали ставки. Первым сломался Карим, за ним Бесяев, и теперь все ждали слова Биджара. В центре стола лежало фишек более чем на триста тысяч.
Шас облизнул губы, и его живые черные глаза обежали безмятежную фигуру наемника. Больше всего Биджара смущала пятая карта, прикупная. Кортес демонстративно не взглянул на нее, а положил отдельно от четырех других, рядом с небольшой кучкой своих фишек.
— Я отвечаю, — решился наконец Биджар и снова облизнул губы. — И поднимаю еще на пятьдесят тысяч.
Зал приглушенно ахнул.
— Поддержу. — Наемник спокойно отсчитал нужное количество фишек и взглянул на Бесяева: — Егор, ты не против, если я поставлю кое-что лично для себя? У нас с Биджаром есть небольшой взаимный интерес.
Вице-президент «Тиградком» пожал плечами:
— Нет.
— Спасибо. — Кортес с улыбкой посмотрел на шаса и вытащил из бумажника какой-то листок: — Я отвечаю, и поднимаю на стоимость новенького «Навигатора». Мне как раз прислали счет из Торговой Гильдии.
— Автомобиль уже не новенький, — заметил Биджар. — Ты им пользовался целую неделю.
— Он стоит этих денег, — усмехнулся наемник. — Там есть твоя подпись.
Биджар посмотрел на листок, а затем добавил в банк несколько фишек:
— Открываемся.
Зрители, и раненый Артем в том числе, невзирая на робкое противодействие охраны, полезли на подиум, взяв стол в плотное кольцо. В зал ворвались телевизионщики. Все замерли, и в звенящей тишине Биджар медленно открыл четырех королей и валета.
— Я не верю, что у тебя четыре туза, — глухо проговорил шас.
— Мне приходил пиковый, — буркнул Томба.
Кортес открыл тройку червей. Он сделал это еще медленнее Биджара, чтобы нависающие над столом зрители могли в полной мере насладиться ситуацией.
Четверка червей.
Пятерка червей.
Шестерка червей.
У Биджара заходили желваки, Томба наклонился вперед и почти лег на стол, а Егор сжал бокал с соком так, что побелели костяшки пальцев. Все взоры устремились на последнюю, пятую карту, которую наемник до сих пор не открыл. Ушлые телевизионщики ухитрились подвести видеокамеру к столу на шесте, и теперь по каналам «Тиградком» транслировалась крупным планом ее рубашка.
— Так не бывает, — произнес Биджар.
Кортес перевернул карту. Двойка червей.
«Реактивная Куропатка» выдохнула.
— Старый мерзавец! — Бесяев выскочил из кресла и схватил наемника за плечи. — Какого черта ты так рисковал? Я был уверен, что у тебя каре! Уверен! Я чуть не умер, когда ты открыл тройку червей!
— Кортес! — Яна обхватила наемника за шею и запечатлела на его губах долгий поцелуй.
* * *
Легкий шлепок по маленькой попке, и девочка, широко открыв рот, издала пронзительный крик. Первый в своей жизни. Самый главный.
— Красавица! — Бьяна подбросила новорожденную вверх и радостно засмеялась. — Какая же ты красавица! Радуйся, радуйся вместе с нами!
Маленькая моряна отчаянно голосила.
— Покажите мне ее, — попросила привставшая на подушках Тапира. — Дайте мне ее.
Бьяна протянула черной ее дочку:
— Поздравляю, сестра!
Тапира взяла ребенка на руки и прижала к себе.
— Девочка, моя маленькая девочка.
Малышка, почувствовав нежность матери, перестала кричать и закрыла глаза.
— Первая моряна, которую мне довелось принимать, — с улыбкой пробормотал брат Яблокус, классный акушер, вызванный белыми из Московской обители. — Редкий опыт.
— Это не просто первая моряна, — прошептала Бьяна, не сводя глаз с матери и ребенка. — Это первая свободная черная моряна. По-настоящему свободная.
В открывшиеся двери уже заглядывали нетерпеливые девчонки. И черные, и белые, пришедшие посмотреть на новорожденного оборотня, сладко посапывающего на материнской груди.
— Девочка? — Де Гир, одиноко стоявший в коридоре, взглянул на Бьяну.
— Да, — подтвердила белая. — Хочешь посмотреть?
— Может быть, потом. — Франц вздохнул. Даже несмотря на то, что отцом ребенка был его лучший друг, Богдан ле Ста, чуд не мог вот так сразу преодолеть вековую неприязнь, которую испытывали в Великих Домах к полукровкам. — Скажи Тапире, что она может рассчитывать на меня в случае необходимости.
— Я передам, — кивнула Бьяна. — Она будет благодарна.
— Еще… — де Гир помялся, а потом вытащил из кармана маленькое кольцо, украшенное кроваво-красным рубином. — Это для ребенка. На память.
Мастер войны повернулся и пошел к выходу. Моряна проводила его взглядом и посмотрела на кольцо. Как Бьяна и предполагала, это был перстень гвардейца великого магистра. На внутренней стороне кольца было выбито имя: «Богдан ле Ста».
