— Отвалите! — рявкнула она.
Кардинал хохотнул:
— Я велел мистеру Тассо привести ее, когда мы отправились в гости к нашим обитателям подземелья. Хотел преподнести ее тебе в подарок, в знак моего благорасположения. Развяжите барышню, мистер Тассо. — Форд принялся возиться с узлами. — Она твоя, если пожелаешь, мистер Райми. А мне дай пожить. Перенимай опыт. Научись ходить, прежде чем срываться на бег. И она будет с тобой. Тебе не придется сражаться в одиночку.
— Насколько она в курсе? — вполголоса поинтересовался я.
— Совершенно не в курсе. Отсюда до них не доносилось ни слова.
— Капак? — Ама шагнула к нам, но замерла, встретив мой взгляд. — Что случилось? У тебя такой вид… В чем дело? Что он с тобой сотворил?
Я посмотрел в перепуганное лицо Амы и подумал о ее бескорыстной любви. Посмотрел на Кардинала и подумал о его подлых махинациях. А потом заглянул себе в душу и обнаружил там мерзавца похлеще, чем Фердинанд Дорак.
— Ама, — с горечью прошептал я, — прости. Если я… — Меня вдруг осенило. — Вы ведь можете ее создать заново! Стереть, а потом вернуть, только в этот раз сделать бессмертной, как меня.
— Капак, ты о чем? — ошеломленно протянула Ама.
Кардинал помотал головой:
— Это опасно. Властвовать целую вечность в одиночку можно — враги будут умирать, а ты оставаться. Но как быть, если твоя бессмертная вторая половина обернется против тебя? Нет. Я слишком дорожу своей империей. Да и потом, просто не получится. Я могу создать другую, но не один в один, так что Амой она не будет. — Он поднялся и ухватил меня за плечи, как слепцы в подвале. — Ты напрасно терзаешься. Мне совершенно без надобности умирать сейчас, а тебе губить Аму или Кончиту. Время — твой союзник, мистер Райми. Пользуйся.
Склонив голову, я снова заглянул к себе в душу — и увидел, как предстоит поступить. Щекам почему-то стало мокро. Я провел по ним рукой — оказывается, плачу. Ама все еще не решалась подойти, не понимая, что творится, — изменения во мне она почувствовала, но не могла понять, в чем дело. Она может принадлежать мне. Тысяча и одна ночь вместе. Узнавать больше и больше друг о друге. Столько неизведанного, столько возможностей…
Но нет. Мое будущее — если оно есть — ледяная пустыня. Это я знаю наверняка. В жизни созданного Кардиналом персонажа — того, кем я стал, — нет места для тепла и любви. Больше нет.
— Зачем ты пришла? — спросил я у Амы.
— Ты мне показался странным, когда звонил. Я хотела выяснить, что происходит. Думала, Кардинал знает, куда ты подевался.
— Ты хотела меня выследить?
— Да.
— Почему?
— Потому что люблю я тебя, глупый. — Она смущенно улыбнулась.
— Даже зная, как я поступил?
Она упрямо выпятила губу:
— У тебя наверняка не было выбора. Я полностью за тебя, Капак. Что бы ты там ни сделал, я уверена, так было надо.
Я перехватил взгляд Кардинала:
— Она поддержит меня безоговорочно, да? — Кардинал кивнул. — Как бы низко я ни пал, она будет стоять за меня горой и не разлюбит. Пойдет на убийство по моей просьбе… или если сама сочтет необходимым.
— Она твоя женщина, — подтвердил Кардинал.
Я медленно покачал головой:
— Нет. Я кто угодно, только не рабовладелец. До этого я еще не дошел. Заберите ее. — Слова рвали меня на части, но я их выталкивал, через силу. — Я люблю ее. Она мне нужна. Но я не хочу, чтобы она видела, в кого я превратился. Я не хочу, чтобы она была со мной рядом и смотрела, как я меняюсь. Не хочу, чтобы моя душа потащила за собой ее душу. Если мне суждено проклятие, то пусть мне одному. Давайте, — велел я Кардиналу, — ваше время вышло.
Он кивнул, помрачнев:
— Мы так похожи, мистер Райми. Я бы на твоем месте решил так же. Ты сильно пожалеешь, даже не представляешь как. У меня за плечами всего пара десятилетий, и то я устал, вымотался и скоро тронусь умом. Не уверен, что ты продержишься на жестокости целую вечность. Впрочем, удачи.
Он подошел к краю и замер, в последний раз глядя на город. И тут из распахнувшейся вдруг двери на крышу к нам метнулась темная тень. Паукар Вами.
— Стойте! — заорал он, целясь в Кардинала из пистолета. Я впервые увидел на лице киллера испуг и растерянность. Узнав о своей нечеловеческой природе, он наконец осознал, что значит быть человеком — хозяином самому себе, — а не марионеткой, которой вот-вот перережут нити. — Еще шаг, и я стреляю.
Форд Тассо, чертыхнувшись, тоже вытащил пистолет.
— Мистер Тассо! Уберите! — рявкнул Кардинал. Форд медлил. — Делайте, как я велю, дружище… — Кардинал смягчил тон, и Форд неохотно повиновался. — Вами в курсе? — обратился Кардинал ко мне.
— Он повесил на меня «жучка», — пояснил я.
Кардинал засмеялся, а Вами злобно сузил глаза.
— Только попробуйте прыгнуть, — прорычал он. — Я тогда…
— Что? — поддел Кардинал. — Убьешь меня? — Он лукаво изогнул бровь. Вами метнул в него полный ненависти взгляд и опустил пистолет. Киллера трясло то ли от ярости, то ли от страха, то ли от всего сразу. — Не твоя юрисдикция. Я тебя создавал убивать, а не спасать.
— Если вы прыгнете, а я останусь жить, кое-кого я точно убью. — Вами оскалился, глядя теперь на меня.
— Трепещи, мистер Райми, — усмехнулся Кардинал. — Туго тебе придется, если мои предположения насчет остальных аюамарканцев не оправдаются. — Однако усмешка тут же померкла. — Если я действительно ошибаюсь, — тихо попросил он, — позаботься о моей Кончите, ладно? Убеди ее остаться в городе, если сможешь, передай, что я ее любил, честно, насколько мог. До самого конца, несмотря ни на что.
— Я все сделаю, вы же знаете.
Кардинал подавленно кивнул. Потом он сжал кулаки и гордо вскинул голову:
— В таком случае остается только одно. Всего хорошего, мистер Тассо. — Форд смотрел на него, склонив голову набок, со странным выражением лица. — Прощайте, мистер Вами. — Киллер с отвращением сплюнул. — Оревуар, мисс Ситува. — Ама его не слушала, она тянулась ко мне, собираясь последний раз назвать меня по имени. — Живи долго, мистер Райми, — крикнул Кардинал, заглушая ее слова. — Прощай!
Вами, взревев, кинулся к нему, пытаясь перехватить, но слишком поздно… слишком поздно… Кардинал перешагнул через парапет и понесся сквозь ночь навстречу неминуемой смерти, вереща, как огромный младенец.
капак райми
На этом закончилась история Капака Райми. Довольно незамысловатая — жил-был на свете парень, он приехал в город, встретил чудовище, убил его и стал чудовищем сам. Мне не нравится человек, которого я вижу в зеркале, но и ненависти к себе я не испытываю. По правде говоря, я уже почти ничего не испытываю: ненависть, любовь, страх, желания остались далеко в прошлом, как напоминания о том, чью личину я постепенно сбрасываю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
