кажется был ранен? Сильно беспокоит?
Техник привычно фыркнул.
— Если бы… Кожу слегка содрало. С таким ранением я могу продолжить бой.
— Посмотрим. А ты чего молчишь? — Миналь покосился на Элберт, распластавшуюся на спинке дивана.
Она лишь повела взглядом в его сторону.
— Хочешь услышать какой ты гениальный? — уорент-офицер выдержала паузу. — Ты отморозок, Эон. Где учился драться на ножах?
— На авиабазе «Эдвардз».
Элберт немного подумала и ответила:
— Уважаю, брат.
Эон не смутился, на это просто не было сил.
— Так, парни, расслабляться некогда, — ему пришлось подняться. — Нужно уходить, пока реальность не подбросила ещё каких-нибудь событий. Как там обстановка за бортом?
Вопрос относился к Кристо и Вайперу. Техник заглянул в комнату и отчеканил:
— Визуально противник отсутствует. Ловушек не наблюдается. Лестница вниз свободна. Работает лифт.
— Не наш вариант, — тут же отказался Эон, застёгивая куртку.
Стараясь сохранять равновесие, он первым направился к выходу.
Коридор не изменился вместе с реальностью. Только стены стали ребристыми и будто покрылись бледным налётом неизвестно чего. По низу бежали красные линии, подсвечивая маршрут. Напряжение висело в воздухе. Казалось, его можно потрогать. Нескончаемая тревога доводила до бешенства, но приходилось игнорировать внешние раздражители и идти наугад.
И всё же правила игры трансформировались, приблизив к катастрофе. Провал операции никогда не чувствовался так явно, как сейчас. Эон остановился и внимательно огляделся. Ощущения ускользающего пространства прибавилось. Что-то менялось, но очень незаметно. Почти иллюзорно. Миналь перестал что-либо понимать, когда вышел на высокую галерею, под которой раскинулся нескончаемый технический зал, заваленный металлическими контейнерами с логотипами американских и японских производителей. У дальней стены стояли зачехлённые осциллографы с гирляндами проводов, заканчивающихся всевозможными датчиками. Над ними в нескольких футах от пола зависли подъёмные механизмы.
Элберт молча кивнула Кристо. Лейтенант, прихватив с собой Вайпера, шагнул влево, а Невада последовал за уорент-офицером вправо. Эвергрин занял позицию чуть позади Эона, готовый воспользоваться трофейным оружием без промедления.
— Дойонг, — позвал Миналь не оборачиваясь.
Инженер опасливо приблизился. Во весь рост вытянулось чувство потери и опустошённости.
— Вопросы, сэр?
— У меня? — изумился Эон. — Я полагал, ты прояснишь, куда мы вышли. На ангар не похож. Погрузочно-разгрузочный блок? Маловероятно. Не вижу шлюзов. Не руками же сюда таскали всё это оборудование, — он кивнул на осциллографы. — Только не говори, что вы устроили здесь склад забытых вещей.
В голосе командира послышалась явная угроза и примесью раздражения. Взгляд тоже не обещал ничего хорошего.
— Слабая вибрация, кэп, — заметила Элберт, осматриваясь по сторонам.
— И что это значит? — уточнил Миналь у Дойонга.
— Пока не знаю, — пришлось немедленно прикусить язык. Хотелось посмотреть на показания приборов, но как назло с собой не оказалось даже тестового планшета с функцией замера вибрации. Правая рука потянулась к затылку. Пальцы зарылись в густые волосы, взлохматив их. — Очень смахивает на… не знаю. Не помню этого зала. Я работал рядом с установкой синтеза. Разгрузкой занимались другие сотрудники лаборатории.
— А никого не смущает, что за всё время нахождения в этой проклятом месте, мы ни разу не столкнулись с этими самыми сотрудниками? — подал голос Вайпер. — Райдэр и инопланетяне не в счёт. И почему Райдэру не больше двадцати пяти? Он что — такой гениальный? Или изменился вместе с реальностью, а на самом деле ему давно под полтинник? Странно, кэп. Ощущение, что мы отдаляемся от Земли. И чем дольше находимся здесь, тем меньше у нас шансов вернуться.
— Про двух техников забыл, — с ехидцей припомнила Элберт. — Интересно, где сейчас они?
Эон вздохнул, а хотелось заскрипеть зубами. И непременно громко, чтобы было слышно каждому.
Глава 28
Внутри объекта
Время неизвестно
Арктический холод медленно пробирался в помещения разрушенной лаборатории. Отвоёвывая фут за футом, он становился злее и коварнее. Металлические поручни и лестницы покрылись тонкой корочкой льда. Ребристые плиты под ногами угрожающе поскрипывали, грозя развалиться от излишней вибрации, а за стенами бушевал буран. Лавины снега остервенело бились в замутнённые стёкла, встроенные в потолок, словно желали выбить их ко всем чертям и похоронить под хрупкой конструкцией бредущих наугад людей. Сделать их своими пленниками навсегда. Вмонтировать в вечную мерзлоту Девона.
Луча карманного фонарика едва хватало, чтобы не врезаться в препятствие. Да, бродить по тёмным помещениям и переходам то ещё приключение. Лабораторию покидали в спешке, разбрасывая вещи, оборудование, бесполезные тестеры, переворачивая мебель. Кому-то повезло, а основной контингент учёных и исследователей бесследно исчез.
«При невыясненных обстоятельствах, — не без раздражения подумал Эвергрин. — И ведь изменить ничего нельзя. Ну, остановим мы эту дьявольскую машину, предотвратим взрыв, а какой-нибудь психопат-инженер запустит её в другой реальности…»
Стекло угрожающе скрипнуло. Пришлось немедленно поднять голову. Белое пятно отчётливо выделялось в черноте. Джейми не мог поклясться, что не видит трещину. Он ощущал её и прекрасно понимал, чем обернётся разрыв. Сначала их окатит колючими осколками, от которых невозможно укрыться, а после завалит снегом. И они умрут, не дождавшись помощи с материка.
В полной тишине тихонечко выругался Вайпер, вложив в голос отношение к ситуации. Ничего не работало: ни установки жизнеобеспечения, ни приборы терморегулировки, ни усыпанные параметрами электронные табло, ни генераторы. Даже глазок лифта потух, мигнув пару раз на прощанье. Только большие часы пока ещё светились тусклым серым светом, показывая неправильное время.
Темнота и тишина пугали похлеще предполагаемых монстров. И абсолютно не было запахов. Никаких. Не пахло бензином или смазочными маслами. Не тянуло перегретым металлом. В воздухе не разносились ароматы кофе. Не было намёков на человеческие тела. Всё исчезло. Испарилось в один миг, оставив после себя только боль и смерть. От осознания безысходности хотелось заорать. Непременно громко, чтобы разрушить проклятущую тишину и взорвать темноту серебристыми осколками стёкол. Волосы шевелились от накатывающего ужаса, леденящего и уничтожающего сознание.
Мир сошёл с ума и теперь неуклонно ломался под натиском неизвестных сил Веселенной. Эон мысленно проклял тот злополучный день, когда Анри вытащил его из кресла гидросамолёта и вернул в Хьюстон. Он согласился на провокацию и попал в ловушку, именуемую Pismis 24.
