Также и молитву умную и сердечную вы начали проходить не в пользу себе. Это выше вашей меры, выше вашего духовного устроения, несообразно и с другими обстоятельствами вашими. Для сей молитвы должно строго хранить чистоту совести к Богу, к людям и в отношении вещей, и кроме того необходимо нужен духовный наставник… Вам же, в настоящем вашем положении, нельзя сего иметь и исполнить. Сверх сего угрожает и бедствие душевное. Великий делатель сей умной молитвы преподобный Григорий Синаит… говорит: «несть чудно прельститися кому новоначальну сушу и по мнозех трудех. Ибо память Божия есть умная молитва, высшая всех деланий есть. И иже безстудне и дерзостне хотяй к Богу внити, и исповедати Его чисте, и стяжати Его в себе нудяся, удобь умерщвляем бывает сицевой от самих бесов аще попустится; дерзновенно бо и дерзостно паче устроения своего взыскав, с кичением понуждается до того прежде времени доспети…»
К этому нужно еще прибавить и то обстоятельство, о котором вы кратко пишете, что асмодей, или бес блуда, не оставляет вас доселе; обстоятельство это имеет большую важность в прохождении умной и сердечной молитвы, и особенно, ежели кто взялся проходить оную выше мер и устроения своего. В предисловии на главы преподобного Филофея Синайского сказано: «должно познавати чувством умным и теплоту в молитве, кая от диавола есть движима, яже от размешения похотного жжения подвигшись, распаляет уды и сердце сладострастием блудным, пленяя ум в скверные помыслы и к совокуплению телес привлекая»… По всем сказанным причинам советую вам оставить занятие умною молитвою, как делание высокое, несообразное ни с вашим душевным положением, ни с внешними обстоятельствами, а читать по силе вашей (с советом и по назначению духовного отца вашего) псалмы, покаянные каноны, акафисты и подобное, и ходить, по возможности, в церковь, стараясь жить по совести, исполняя заповеди Божии со смирением, как прилично православному и благочестивому христианину в мирском быту… Об искушениях ваших никому не рассказывайте, кроме вашего духовного отца…
Вы обязаны учить семейство ваше страху Божию и благочестивой жизни; из других же, не подлежащих вашей власти, никого не учите, а иначе вы будете разорять собственное дело; тем более ни с кем не спорьте. Другим вы этим не принесете пользы, а себе легко можете повредить (1,445,740—743,744 745, 746—747, 748).
Слова ваши, что от некоторых мощей угодников Божиих исходит благоухание, справедливы; а плащаницу кропят иногда розовою водою, доверяться же ощущению благодати пред иконами — опасно. Вам уже были писаны слова св. Исаака Сирина, что благодать приходит неощутительно, и притом, если обрящет в человеке место чистое, а не скверное. Вам желательно знать, как враги душевные могут производить прелестные ощущения и ложное благоухание вблизи святыни?
Причина сему — попущение Божие и недостоинство и высокоумие человека, который, вместо того чтобы со смирением и покаянием искать милости Божией, желает благодатных действий и высоких дарований духовных, забывая, что сподобляются оных от Бога смиренные и достойные и не ищущие, а не высокоумные и самомнительные (I, 447, 759—760).
Тщеславие и самонадеяние приводят к прелести
…Где твоя ревность к монашеству и затвору? Так как все это было основано не на твердом камени — самоотвержения и последования Христу, но на тщеславии и мнимой святыне, которую ты гнала, старалась видеть свою святыню, обольщалась ложными видениями бесовскими, принимая их за истинные и считая себя заслужившею оные за чистоту твою и сохранение девства; все сие надмевало тебя и довело до большой гордости, которой горькие плоды ты и тогда еще пожинала. Утешаясь ложными видениями, впадала в тоску и помрачение продолжительное, не несла ни малейшего оскорбления от других и до такой степени самонадеяния достигала, что дерзала говорить и писать, что любишь Иисуса. Где же теперь эта любовь? Как она так скоро охладела? Ты должна знать, когда открылось тебе, что ты была в опасном положении от прелести, и сама оное познала и уверилась, то и стал враг нападать на тебя противными мыслями, и именно теми, в чем ты полагала святыню — чистоту, — теперь ощущаешь сильное борение, а тогда он тебя не смущал оными, довольствуясь гордостию. Ты искала монашества и лезла в затвор, думая тем уже и совершить твою святыню; теперь враг и малый образ тянет с тебя и влечет в мир, а ты не стоишь против сего и не вооружаешься твердым помыслом, а соизволяешь на приникающие прилоги. Ты должна познать, что брань сия попущена тебе в наказание за возношение и гордость, чтобы ты смирилась и искала помощи Божией, не надеясь на свои силы. Когда смиришь себя и будешь укорять за то, что дерзала мечтать о себе так высоко, и сочтешь себя худшею и последнейшею из всех, тогда получишь и помощь Божию, и ослабу в брани твоей; а во мнимые видения отнюдь не увлекайся, а то больше постраждешь. В келлии одна не спи ночью, но пусть тут же спит которая‑нибудь из твоих келейных; ложась на одр, ограждай оный и себя крестным знамением, читай молитву: Да воскреснет Бог, и псалом: Живый в помощи Вышняго; и всякий день читай по кафизме (VI, 84,137—138).
…Пишете сами, что и теперь еще не свободны вы от стужения врагов душевных, которые весьма хитры и многообразны в своих коварствах и легко могут опять уловить вас и запутать на такой тонкости. Сначала, по–видимому, будут подавать вам некое извещение сердечное в разных случаях, а после и поругаются тонкою прелестию, из которой трудно будет и выпутаться… Пишете, что доселе враги душевные беспокоят вас шумом над левым ухом другими вещами. Из чего заключаете вы, что тщеславие и гордость таятся в вас. Заключение это справедливо. И потому всеми силами и всеми способами направляйтесь к блаженному смирению: только по мере смирения вашего будете получать помощь Божию… (I, 446, 756—757).
На высокая не простирайтесь, а более смиренными водитесь, ибо прелесть опаснее самых слабостей, и неудобь исцеляема (V, 129, 217).
Исцеление от прелести в смирении и исправлении жизни
…Душевные болезни, равно как и телесные, врачуются сообразно с их началом и свойствами. Выше упомянул я сказанное преподобным Григорием Синаитом, что человек предается на поругание бесам за гордость и жизнь, противную заповедям Божиим. Почему и врачевство от сего самое приличное есть смирение и жизнь по заповедям Божиим, а не что‑либо высокое, могущее ввергнуть вас в крайнюю прелесть до повреждения ума. В чем состоит истинное смирение, того словами изобразить нельзя. Впрочем, известным признаком оного поставляют святые отцы то, что смиренный, исполняя все заповеди и совершая все добродетели, при всем этом почитает себя, в чувстве души, худшим всех и грешнейшим всех. И вы… никак не позволяйте гнездиться в себе той мысли, что вы хороший христианин и лучше других. Великую силу смирения объявил Сам Господь преподобному Антонию Великому, когда сей, увидя разнообразные сети вражии, всюду распростертые, со вздохом возопил ко Господу: кто может миновать оные? И услышал Божественный ответ: смирение минует их, и ниже прикасаются ему… (I, 445, 752—753).
Предостережение от прелести
Находим нужным предложить вам, матушка, на замечание: почтенная А. вошла к вам в обитель весьма с добрым расположением и желанием «искать Иисуса», т. е. стяжать любовь Его. Это ее выражение, которое часто до нас доходило. Дело сие очень доброе и благое, но надобно, чтобы имело прочное основание, ибо любовь противными искушается. По горячности ее и по чистоте души, она увидит скоро в себе утешительные и усладительные чувства, — это ее обнадежит в обретении Иисуса и любви Его. Но чувство сие весьма опасно и близко прелести: не имевши еще борьбы со страстями, не познавши своей немощи и не смирившись, не надежны и утешительные чувства. Пусть они хотя и приходят когда, но чтобы опасаться принимать оные и не обольщаться ими, но считать себя того недостойною… Мы и предлагаем вам, дабы вы попеклись предостеречь ее, ежели она будет иметь какие усладительные чувства, чтобы она не полагалась на них и не считала за велико; они скоро ее оставят. В противном случае, обольстившись и приняв их не в свое время, скоро лишится; и когда уже будет время — не получит, подобно нерадивому и глупому земледельцу, который, на произрастении увидя цвет, счел бы его за плод и сорвал: то уже никогда плода не получит. Это многие пострадали, идущие путем сим, и сбились с него; вместо смирения, возмнив о себе, стяжали возношение… Напоминайте ей, что любовь Божия противными искушается: восстанут различные страсти, с коими надобно иметь борьбу, и кто смиренное имеет мудрование, тому и брань со облегчением бывает; а мнящему о себе нечто, или надеющемуся на свои чувства утешительные, попускается сильнее и брань, дабы, познав свою немощь, смирился. Но для них побеждение бывает несносно и доводит до малодушия: а это и есть знак их гордости. Надобно опасаться прелести, которая есть многообразна: или, прельстив мнимою святостию, ослепит душевные очи, или, по вспышке радостных и утешительных действий, лишась, их, она впадет в многоразличные страсти; а когда умеренно и постоянно вести ее, занимаясь подробнее, то из нее можно выработать что‑нибудь хорошее со временем… и чтобы о всех своих словах, делах, мыслях и действиях вам открывала, ибо являемое свет, а неявляемое тьма (Еф. 5, 13) (VI, 109,176, 177—178).
