сучка живые, и это главное, — сказал тот. — Чем ты недоволен?
— Тем, что не задушил тебя! — проговорил Глеб.
— Не ты первый, не ты последний, — усмехнулся Перстень.
Оперативники быстро развязали Корозовых. Ольга, видя кровь на рукаве у Аристарха, засуетилась, побежала в кухню, принесла аптечку, разложила на столе, достала бинт и бросилась снимать с Акламина пиджак. Тот попытался сопротивляться, морщась и твердя:
— Ну, что ты, Оля, это мелочи, царапина, заживет.
— А забинтованная заживет быстрее! — возразила Ольга, стащила с его руки пиджак, надорвала рукав рубахи и стала накладывать повязку.
Подчинившись ей, Акламин выслушал короткий рассказ Корозова о том, что произошло в квартире. В конце высказал свое удивление, поглядывая на Перстня:
— Ты знаешь, Аристарх, до сих пор не пойму, что ему дались побрякушки моей жены?
— Не побрякушки, Глеб, а украшения, — обидчиво поправила мужа Ольга, перевязав Акламина и помогая ему всунуть руку в рукав пиджака.
Слушая Корозова, Перстень, прижатый к стене бойцами группы захвата, хмуро молчал. Акламин глянул на Васильевича. Оперативник кивнул и быстро вывернул карманы у Перстня. Достал носовой платок с завернутыми в него украшениями. Положил на стол, развернул. Глеб показал на них, усмешливо буркнул:
— Вот видишь? Комедия, да и только. Странное ограбление, — обратился к Перстню. — Ты бы лучше деньгами взял. Больше украшений приобрел бы.
Вглядевшись в драгоценности, Аристарх увидел золотой кулон с черной жемчужиной и бриллиантом. И все понял. Он хорошо запомнился ему, когда просматривал снимки коллекции князей Тахинских из музея. Кулон был красив. Черная жемчужина будто плавала в бриллиантовом сиянии. Но как этот кулон оказался у Ольги? Перевел глаза на нее:
— Это точно твои украшения, Оля?
— А чьи же? — простодушно отозвалась она. — Конечно мои.
— Что за вопрос, Аристарх? — возмущенно повысил голос Глеб и подтвердил. — Разумеется, ее. Почти все я дарил ей!
— Это тоже ты подарил? — Акламин аккуратно положил на ладонь кулон.
— Это — нет, — покрутил головой Корозов. — Это ей на день рождения подарили. Мы так и не поняли, кто. Думали, Рушкин. Представляешь, красивая упаковка без всяких надписей и открыток. Точно не знаем, от кого?
Продолжая держать украшение на ладони, Аристарх повернулся к Перстню:
— Тогда, я думаю, нам поможет разгадать эту загадку господин Жуков. Я забыл представить вам, — посмотрел на Корозовых. — Вы имели дело не с простым мелким воришкой. Перед вами большой ценитель антиквариата. И, не сомневаюсь, профессиональный грабитель. До сих пор ему удавалось выкручиваться. Но на сей раз, надеюсь, везение закончилось. И пришел он к вам не за побрякушками, Глеб, а вот за этим кулоном. Остальное золото, думаю, прихватил, чтобы нас со следа сбить. За твои деньги, Глеб, этот кулон не купишь. Ему цены нет. Он из музейной коллекции драгоценностей князей Тахинских. Я правильно говорю, господин Жуков?
— Ты умный, начальник, — поморщился Перстень. Я ведь просил тебя, чтобы ты не вмешивался в это дело. Ты мне ничего не пришьешь! Я скоро буду гулять! Не пойму только, как ты вышел на меня?
Чувствуя боль в плече, Акламин погладил его и вымолвил:
— А я не пойму, зачем ты выкрал тела из морга и почему сегодня пощадил Глеба и Ольгу?
— Ты не прав, начальник, если думаешь, что я — убийца. Зачем убивать, если тебе добровольно все отдают? А потом, наверно, постарел, сентиментальным стал. Что касается тел, все понятно. Нет тел, нет улик против меня. Ведь ты думал, что это дело рук Хозяина. Не так ли? Я именно этого и добивался. Ты работал по моему плану, начальник.
Неулыбчивое лицо Акламина чуть нахмурилось, он не стал ничего отвечать, как бы пропустил последние слова мимо ушей, но спросил:
— Может быть, объяснишь, как кулон попал к Ольге?
С достоинством выдержав минутную паузу, Перстень подумал и просипел:
— Это длинная история и не для протокола, начальник. Но с условием. Ты потом скажешь, как вычислил меня?
Получив согласие, Перстень неторопливо рассказал, что музей когда-то брал он вместе с мужем своей сестры, которого последнее время знали под кличкой Хозяин. Из-за этого кулона при дележке вышла крупная ссора, чуть не поножовщина. Каждому хотелось заполучить его себе. Пришлось ради сестры уступить, хотя ее муж в антиквариате не разбирался совершенно. Но с той поры между ними нашла коса на камень. Вдобавок при непонятных обстоятельствах умерла сестра, и Перстень обвинил в ее кончине мужа. Очевидно, у Перстня были причины для этого. Так они враждовали до самого последнего дня Хозяина. Но весь период жизни того, Перстень не выпускал из поля зрения этот кулон, тайно поддерживая отношения с его дочерью. Знал о том, что позже кулон стал свадебным подарком ей от отца. Но дочь, к счастью, как и ее отец, тоже ничего не смыслила в подобных ценностях. Везет же дуракам, думал он. Она даже не обратила внимания, что в какой-то момент кулон у нее вдруг исчез. Ее муж, Андрон Латаев, влюбился в Ольгу и изъял кулон у жены. Через официанта подложил на столик с подарками для Ольги в день ее рождения. Инкогнито. И произошло это в тот момент, когда Перстень сам собирался изъять кулон у племянницы, подкупив людей в доме. Андрон увел прямо из-под носа. За ним установили слежку, которая обнаружила этот кулон на шее Ольги Корозовой на следующий день после дня ее рождения. Пришлось немедленно отреагировать. Взять в клещи Корозова и его жену. И все было б быстро расставлено по своим местам, но тут влез Хозяин с идиотской местью. И колесо закрутилось по другой траектории.
Выговорившись, Перстень уставил ожидающий взгляд на Акламина. Хотел знать ответ на свой вопрос. Аристарх молчком подошел, коснулся его руки, схваченной наручниками за спиной, легонько постучал по перстню. Затем достал из кармана пиджака фотографию с похорон Хозяина, показал. Перстню все стало ясно. Васильевич снял с его пальца перстень, после чего преступника вывели из квартиры. Он понуро спускался вниз по ступеням. Плохим для него был конец с музейными драгоценностями. Постарел, слишком стал самонадеян.
Обняв жену за плечи, Глеб подошел к Аристарху, спросил:
— Как ты догадался, что здесь заварилась каша?
— Дважды наведывались в твою квартиру, почему не предположить третьего раза? — слегка усмехнулся Аристарх.
— Он шутит, Оленька, — сказал Глеб жене. — У него такая работа.
Конец
