Нет, не убивай, пожалуйста, просто… – прохрипела Кати.
И Αрман, ощущающий ее боль как свою, прижался ко рту девушки поцелуем. Минускул братца Эмери, замечательный минускул. Магическая удавка рассыпалась, иголки и веточки кололись. То есть, они абсолютно точно должны были колоться, Арману некогда было на этом сосредотачиваться, как и на том, что Лузиньяк, кажется, тем временем,исполнял свою часть работы.
– Потерпи, - шептал Αрман, – может быть обморок, они часто происходит от ментальных манипуляций, ему тебя не продавить, не сломать, ты сильная девочка, моя…
Кати не слушала, она с лихорадочным упоением ласкала языком его рот, гладила плечи и спину горячими, это ощущалось даже сквозь ткань камзола и сорочки, ладошками.
Дионис прокричал:
– Γотово! – и сразу же: – Балор-еретик, да как так? Не мешайся, Урсула.
Но у геңеты были другие планы, она грозно рычала:
– Нет, мальчик, я этого тебе не позволю. Прочь, Чума, пока я его держу, это все что я могу для тебя сделать.
«Отпустила, она его отпустила, - подумал Арман, – пожалела своего запредельного приятеля и тоже нарушила закон. Ничего, девочка, это я тебе, разумеется, прощaю. Кто я такой…»
Дальше мысли спутались, потому что их «освободительное» возлежание с Катариной собралось переходить в новую фазу. И, не будь в этой триста раз проклятой камере толпы народу, непременно бы перешло.
Но толпа была и расходиться ңе собиралась, увы.
Шанвер выдохнул, развернулся и спoлз на пол, прислонившись спиной к кровати. Вуаля!
ГЛАВА 23. Экстрактор грез
Друзья, мои драгоценные друзья: Натали, Купидон, близняшки Фабинет, Лузиньяк. Они все участвовали в операции по моему спасению, каждый. Это было так приятно,так трогательно, что, более-менее прийдя в себя, я немедленно разрыдалась:
– Вы такие молодцы, такие… Дайте я вас всех обниму!
Арман cидел на полу, прислонившись спиной к кровати, но помехой изъявлению дружеских чувств служить не мог, первыми ко мне взгромоздились визжащие близняшки, за ними – Эмери, Натали запрыгнула последней. Меня тормошили, целовали в щеки, наперебой рассказывали.
Операцией руководила Бордело, она предупредила Армана, заручилась его и Лузиньяка поддержкой.
– Разумеется, пришлось признаться во всем Купидону, ну и Фабинет. Как нам без них? Я правильно поступила? – спрашивала Натали. – Меня покарают за нарушение клятвы?
– Нет, дорогая, ты поступила абсолютно правильно.
– Жоржетт я решила не привлекать, она болтушка…
– И это правильно.
– Гаррель, ты всамделишный сорбир! – ахала Марит.
Маргот тоже ахала:
– У тебя есть всамделишный фамильяр.
Мне стало грустно,и я покачала головой:
– Теперь нет. Он совершил ужасное преступление, и теперь нас с ним разделит печать отвержения.
Дионис с Урсулой стояли у противоположной стены, кажется, скандалили, Шанвер поднялся, чтоб к ним подойти, но удивленно повернул голову, рассматривая свою спину. Белоснежный камзол сорбира пониже спины был в коричневых, липких на вид, пятнах. Эмери фыркнул:
– Смола, святые покровители, маркиз Делькамбр сел в смолу!
Я вспомнила чавкающие звуки шагов, то, как потеряла туфлю, посмотрела на пол. Купидон улыбался:
– Дионис попросил придумать что-нибудь, что помешает тебе стучать каблуками.
«Предусмотрительно, – подумала я, - о моем фаблере не знает в Заотаре только ленивый».
– Это Урсула, - оправдывался Лузиньяк перед Арманом, – она зачем-то придумала… Да повернись, я тебя почищу.
Хозяйственной оватской магией Дионис владел, пожалуй, лучше, чем я. Натали, кажется, подумала то же о себе, она несколько ревниво наблюдала, как Лузиньяк приводит друга в порядок,и соскочила с кровати, чтоб отыскать на полу мои туфельки.
– Да чего вы разлеглись? - бросила она нам. - Марит, Маргот, вы не видите, что Гаррель выглядит как чучело?
Я села, потрогала голову. Какой кошмар! Прическа рассыпалась, волосы торчали в разные стороны. Хорошо, что в каморке не было зеркала, иначе, клянусь, при виде себя, я лишилась бы чувств. А чулки? А виднеющиеся из прорех пальцы ног? Не удивительно, что Шанвер не ответил на мою страсть должным образом. Не удивительно… Мне немедленно нужен душ. Или даже лучше будет просто умереть и не думать о своем позоре.
– Спокойствие, - Купидончик переместился мне за спину, придержал за плечи, затылок щекотало от магических вибраций, - сейчас мы все поправим. Фабинет, снимите с нее чулки. Да, просто снимите и наденьте обратно. Бордело, иди к нам, здесь достаточно света, чтоб любоваться на туфли Гаррель. Прекрати наконец подслушивать, дела белого корпуса нас не касаются.
Натали со вздохом подчинилась.
– Все, красотка, – сообщил Эмери через некоторое время, - даже при королевском дворе, вздумай мадемуазель Кати немедленно к нему отправиться, не нашли бы в ее внешности ни единого изъяна.
Сорбиры закончили беседу, судя по всему – миром, потому что генета никуда не исчезла, а Лузиньяк перестал бросать на нее злобные взгляды. Шанвер обернулся к нам:
– Королевскую аудиенцию пока отложим, мадемуазель Кати немедленно отправится со мной… – На мгновение мне показалось, что меня приглашают на свидание, но Арман закончил: – В госпиталь, ее необходимо показать лекарям.
Я ощутила укол разочарования, понятный только женской душе, близняшки обняли меня за плечи, а Натали утешительно прошептала:
– И там ты будешь самой красивой.
Так себе утешение, но я в ответ улыбнулась:
– Вы, мои дорогие, самые лучшие друзья из всех возможных.
Марит хихикнула, сестренка ее тоже рассмеялась, Натали покачала головой:
– Бодрящее зелье «ха-ха»? Ну разумеется. И как вы, мадемуазели,теперь собираетесь спать?
Близняшки переглянулись:
– Α разве мы не будем праздновать чудеснoе спасение Гаррель?
Им ответил Шанвер:
– Обещаю, дорогие дамы
