В полете обдумываю услышанное. Интересно, какую же сверхважную цель собираются бомбить? Вольфшанце, Пенемюнде, Цоссен? Хотя, пожалуй, для укрытий в Цоссене эти бомбы маловаты, если только ОДАБы применить. Видел я эти бомбоубежища вживую, когда предписание в штабе Группы Советских Войск в Германии получал. Их даже изнутри взорвать не смогли, только повредили слегка. Так и стояли эти покрытые трещинами горы бетона около здания штаба.
Ладно, чего гадать впустую, рано или поздно обо всем сообщат.
Осматриваюсь и замечаю, что нас сопровождают. Смешно, вместо боевых истребителей с нами звено "Элок" послали. Как ни удивительно — боевых, "тридцать девять зет". На каждом две ракеты висит, старые К-13М, точно, по силуэту видно, и пушка встроенная торчит. Ну и ну, откуда такие нашли, нам их вроде чехи не поставляли, только учебные. Да только истребители из них, хотя и боевых… Впрочем, для защиты от немецких, устаревших по факту, истребителей вполне сгодятся, особенно если летчики в них подготовленные сидят. Правда, где их взять, подготовленных-то, после стольких лет развала? Летят и ладно, надеюсь, на немцев не наткнемся, да и отпугнут в случае чего.
Вот, наконец, и Береза. На аэродроме такая же, обычная, внешне не отличимая от беспорядка, авиационная суета, что и в Смоленске. А может и побольше. Взлетают и садятся звенья истребителей и бомбардировщиков, натужно гудя моторами, приземляются тяжелые транспортники, по дорожкам в разные стороны движутся специальные и прочие автомобили, в том числе и обычные гражданские "повышенной проходимости" легковушки. Видимо "батько" уже и транспорт мобилизовал.
Молодцы белорусы, несмотря на все пертурбации бардак у них под контролем. Для нас выделили отдельную стоянку, покормили и даже отвели в специально приготовленные сборно-щитовые домики. Даже не палатки, представляете? Не, молодцы, однозначно. У нас беспорядка точно больше.
Да и из разговоров понятно, что у них и отказников поменьше, а уж нациков всяких вообще нет. Белорусы ту войну точно лучше помнят, а у нас вон до сих пор идиоты встречаются, готовые с нацистами подружиться, а уж патриотизма у многих хватает лишь на то, чтобы в Интернете против "рашки-федерашки" выступать.
Едва мы успели устроиться, как начали приземляться транспортники со вторым эшелоном, а после их встречи командование собрали на совещание. Задачу нашей части довели. Оказалось, что все не так хорошо, как нам по новостям втирали. Превосходство живой силы у немцев такое, что наши в ту же ситуацию, что и американцы в Корее попали — фрицы за счет этого преимущества довольно далеко продвинулись. Так что задача одна — удержать их на этих позициях до полной мобилизации и сколачивания резервных частей. Авиация, конечно, свою долю вносит, но и спецназу придется поработать. Разведка, обнаружение и подсветка целей для авиации, диверсии, в общем — полный набор. Да, и действовать будем по ночам, с временных площадок у линии фронта. Мой вертолет — запасной, остальные борта уходят на задание уже ночью. Так что работы море.
Александр Маслов, старший лейтенант Российской армии. Где-то под Бродами.
Утром я присутствовал на допросе пленных немцев. Начальник разведки их потрошил еще вчера, что называется, "тепленькими". Теперь же допрос проходил в присутствии нескольких офицеров из разных служб. Скорее всего, генерал хотел, чтобы офицеры получили лучшее представление о противнике.
Первым пред наши очи предстал старший из уцелевших немцев фельдфебель Шнитке (уж не родственник ли композитора?). Вчера пленные имели вид откровенно жалкий, однако, этот фрукт оказался с крепкими нервами. За ночь он пришел в себя и сейчас постарался вести себя с нами со всей надменностью высшей расы. Удивил, если честно. Я думал, что после встречи с боевым вертолетом потрясение окажется посильнее.
Переводил один из офицеров штаба группы, незнакомый мне старший лейтенант, вполне сносно говорящий по-немецки. По крайней мере, я ни разу не заметил, чтобы у него возникали проблемы с переводом. Сам я на языке Дюрера и фюрера знаю только "гитлер капут" и "хенде хох", ну может еще несколько слов, по крайней мере, тех, которые в ходу при пародиях на немецкие фильмы. Поэтому чистоту языка нашего офицера оценить не мог.
Вопросы задавал помощник начальника штаба подполковник Симоняк. С ним я тоже не был знаком, со штабистами я пересекался мало.
― Ваша фамилия, воинское звание, часть?
― Фельфебель Отто Шнитке, разведка одиннадцатой танковой дивизии! ― четко ответил немец.
― Каким образом оказались в месте пленения?
И тут фельдфебель отмочил номер. Я не сразу понял, почему переводчик, услышав ответ на вопрос, перевести его смог не сразу.
― Господа офицеры, устав запрещает мне отвечать на иные вопросы, кроме звания и части. Однако, если Вы позволите мне связаться со своим командованием, я могу выступить посредником в переговорах.
Все присутствующие буквально выпали в осадок. Вот это мания величия! Немец что, решил Рейх с Россией помирить? Но, как оказалось, мы его поняли неправильно.
― Переговорах о чем?
― О почетной капитуляции вашей части! Вы же наверняка понимаете, что война вами проиграна. Немецкие войска успешно наступают. Вы смогли победить в одном бою, но танковые дивизии Клейста вам не остановить. Вам только надо выдать евреев и комиссаров.
Мы с трудом дослушали еле сдерживающегося переводчика до конца фразы, следующие пару минут немец был предоставлен сам себе, задавать вопросы ему было некому. Нет, мы не смеялись, мы просто ржали. Наверное, я в жизни не смеялся так сильно. По всей видимости, фельдфебелю не приходилось встречаться с современной техникой до боя с нами, иначе он не был бы столь самоуверен.
― Переведи ему, ― отсмеявшись, сказал Симоняк, ― что сдаваться нам нет резона. Это ему крупно повезло, что он попал в плен, значит, останется жив. А что касается танков, то пять танковых дивизий Клейста, я даже могу их перечислить: девятая, одиннадцатая, тринадцатая, четырнадцатая и шестнадцатая сейчас никак не могут справиться с тремя танковыми батальонами нашей армии. Когда к ним подойдут подкрепления, Клейсту придется удирать!
Фельдфебель вскинулся:
― Это большевистская пропаганда! Три батальона никак не могут остановить танковую группу! Вы еще пожалеете, что не согласились на мое предложение!
Последовал новый приступ хохота. Он был не так силен, как в прошлый, но и в этот раз посмеялись мы от души.
― Фельдфебель, Вы можете мне не верить, но группа армий "Север" уничтожена полностью, Восточная Пруссия занята нашими войсками, а танковая группа Гота окружена, ― то, что говорил сейчас Симоняк, было новым не только для немца, я вчера не следил за сводками. ― В Белоруссии немецкое наступление остановлено повсеместно. Лишь Клейст еще продвигается, но и это ненадолго. Вы еще не поняли, фельдфебель, что русская техника намного лучше немецкой!
― Я не верю ни единому вашему слову! Только высшая раса под руководством великого фюрера… ― когда переводчик начал переводить этот бред, Симоняк поморщился, махнул рукой и приказал:
― Уберите этого недоумка! Давайте кого-нибудь более адекватного! ― И добавил, обращаясь уже к нам. ― А ведь вчера соловьем пел. Шок, это по-нашему!
Фельдфебеля увели, а на смену ему вывели солдата попроще. Тот явно робел и готов был отвечать на любые вопросы.
― Ефрейтор Макс Шулле, одиннадцатая танковая дивизия, ― ответил он на вопрос переводчика, и тут же затараторил. ― Господа офицеры, я не национал-социалист, на выборах я голосовал за коммунистов!
― Отвечайте по существу!
Резкий тон взбодрил немца. Все-таки порядок для этой нации это святое. Ефрейтор вытянулся и четко ответил:
― Так точно, господин офицер!
― Каким образом Вы попали в место пленения? ― Симоняк старательно избегал упоминания аэродрома, как будто немцы не слышали гула двигателей и не видели, откуда взлетел атаковавший их вертолет. Но вообще он прав. В данном случае лучше перебдеть, чем не недобдеть.
― Двадцать второго июня нас послали на разведку. Так получилось, что мы без сопротивления проехали на несколько десятков километров вглубь русской территории, а следовавшие за нами части дивизии были остановлены русскими танками. Наш командир, гауптман Клонге, решил направить навстречу главным силам половину разведывательного отряда, а со второй половиной продолжать разведку. Генерал по радио одобрил его план.
― Откуда Вам это известно?
― Радист нашего отряда мой хороший знакомый, ― ответил немец, и добавил. ― Был.
― Продолжайте!
― Три броневика и половину мотоциклистов гауптман направил обратно под командованием обер-лейтенанта. Больше я их не видел.
― Этот отряд пытался атаковать украинских танкистов с тыла, но напоролся на танк и был рассеян, броневики наши сожгли. ― Прокомментировал нам Симоняк. И на всякий случай предупредил переводчика, ― Это переводить не нужно. Танкисты намеренно пропустили разведотряд и вмазали по танкам. Они не поняли только, что вернулись не все разведчики, а лишь половина.
