«Ты знаешь, мне кажется, им спокойней не знать некоторых вещей, а мне спокойней, что они не знают этого обо мне.
– Думаешь, не поймут и осудят? <…>
– Нет, поймут, наверное, но я не представляю, что могу им об этом всем рассказать. Да и зачем? Будет как-то… неудобно, стыдно, что ли…» (Фурман, 2004. С. 62).
По данным международного студенческого опроса 2003 г., в Москве лишь 11% юношей и 15% девушек в 14—18 лет обсуждали свои сексуальные проблемы с родителями, в Уфе и Великом Новгороде это делают в 2—3 раза реже. С ровесниками ребята более открыты, потому что не ожидают с их стороны осуждения. Но хотя с возрастом сексуальные темы все чаще обсуждаются с друзьями, искренность этих обменов, особенно у мальчиков, весьма проблематична. Доля российских мальчиков, которые часто и откровенно говорили на эти темы с друзьями, в 11—13 лет составляет 10,4% , в 14—15 лет – 21,3%, в 16—18 лет – 36,4%. Наши юноши – самые сексуально некоммуникабельные из всех девяти стран, причем разница очень велика: у 16—18-летних отставание от зарубежных сверстников в этом вопросе колеблется от 9 до 30 и даже 36% (Денисенко, 2006).
Российские подростки сталкиваются с теми же проблемами, что и их западные ровесники. Однако в их среде, как и в обществе взрослых, меньше гендерного равенства и значительно сильнее двойной стандарт. Это плюс значительно более тесная, чем в Западной Европе, связь подростковой субкультуры с криминальными средами благоприятствует распространению сексуального насилия и агрессии.
По словам известного нидерландского специалиста Эверта Кеттинга, cексуальное поведение российских подростков принадлежит к XXI в., а их сексуальное сознание и знания остаются на уровне 1950-х годов (Ketting, Dmitrieva, Averin, 2002). Это создает серьезные проблемы как для самих подростков, так и для общества.
Глава 15. СЕКСУАЛЬНОСТЬ И ЗДОРОВЬЕ
Обеты целомудрия рвутся значительно чаще, чем презервативы.
Айра Рисс
Сексуальное здоровье и права человека
Один из важнейших параметров современной сексуальной культуры – сексуальное здоровье как составная часть здорового образа жизни (Кон, 2004). В XIX в. главным критерием здоровья считалась умеренность, врачи восхваляли пользу полового воздержания и предостерегали от сексуальных излишеств, которые ослабляют человека физически и духовно. В XX в. врачи и ученые заговорили о положительных сторонах сексуальной активности, опасностях полового воздержания и необходимости сексуального удовлетворения. Вместе с тем, особенно под влиянием эпидемии СПИДа, резко обострилась проблема безопасного секса.
Важнейшей теоретической новацией последней четверти XX в. стало разделение понятий сексуального и репродуктивного здоровья. Хотя люди всегда занимались сексом не столько ради деторождения, сколько ради удовольствия, антисексуальные культуры считали нерепродуктивную сексуальность ненормальной и «противоестественной». Лишь сравнительно недавно общественное сознание Запада приняло тот факт, что сексуальность не нуждается в оправдании и является самоценной. В конце XX в. под мотивационное разделение сексуальности и репродукции была подведена и материальная база: эффективная контрацепция позволяет людям заниматься сексом, не опасаясь нежелательного в данный момент зачатия, а вспомогательные репродуктивные технологии сделали возможным «непорочное зачатие» – без какого бы то ни было сексуального общения и даже личного контакта родителей.
Учитывая эти сдвиги, Всемирная организация здравоохранения, начиная с 1975 г., разграничивает понятия репродуктивного и сексуального здоровья. Репродуктивное здоровье охватывает медицинские проблемы, относящиеся к зачатию, беременности, родам и выхаживанию младенцев, а сексуальное здоровье помогает людям эффективно контролировать и наслаждаться своей сексуальностью. Сексуальное здоровье – не просто отсутствие расстройств, дисфункций или болезней, а связанное с сексуальностью состояние физического, эмоционального, душевного и социального благополучия. Это предполагает положительный и уважительный подход к сексуальности, свободу от принуждения, дискриминации и насилия, а также свободный доступ к сексуальной информации, образованию и медицинскому обслуживанию (PAHO/ WHO, 2000).
Все эти явления тесно связаны с общим качеством жизни и правами человека. Всемирная сексологическая ассоциация на конгрессе в Валенсии (1997 г.) приняла специальную «Декларацию сексуальных прав», где говорится, что сексуальность – органическая часть личности любого человеческого существа, а сексуальные права принадлежат к числу фундаментальных и всеобщих прав человека. К ним относятся: право на сексуальную свободу, которая «включает возможность полностью выразить свой сексуальный потенциал, однако исключает все формы сексуального принуждения, эксплуатации и злоупотребления в любое время и в любых жизненных ситуациях»; право на сексуальную автономию, телесную неприкосновенность и безопасность; право на сексуальную интимность, чтобы никто не вторгался в сексуальные решения и действия личности, если только они не нарушают прав других лиц; право на сексуальную справедливость и равенство, предполагающее свободу от дискриминации; право на сексуальное удовольствие; право на эмоциональное самовыражение; право на свободное сексуальное общение, включая вступление в брак, развод и создание других ответственных сексуальных отношений; право на свободный и ответственный репродуктивный выбор (иметь или не иметь детей, пользоваться средствами контроля за рождаемостью и т. д.); право на сексуальную информацию, основанную на научных исследованиях; право на всеобъемлющее сексуальное образование; право на охрану сексуального здоровья.
Для России эти вопросы новы и непривычны. В советское время о них вовсе не говорили, а в 1990-х годах проблемы сексуального здоровья практически сводились к охране женского репродуктивного здоровья. О критическом состоянии мужского здоровья, также имеющего репродуктивные и сексуальные аспекты, российские медики заговорили лишь в конце 2003 г., когда окончательно стало ясно, что мужская сверхсмертность в России прочно держит мировой рекорд – разница продолжительности жизни мужчин и женщин превысила 13 лет.
Российские медики, как и остальное население, не имели даже элементарного сексологического образования. Между тем репродуктивное здоровье, как и безопасный секс, неотделимо от сексуальной культуры. Ошибочная стратегия в одном вопросе неизбежно аукнется в другом. Яснее всего это видно на таких примерах, как регулирование рождаемости и профилактика заболеваний, передающихся половым путем (ЗППП).
Аборт или контрацепция?
Как было показано выше, советская власть пыталась решать проблемы рождаемости административными методами, и эта политика полностью провалилась. Вплоть до 1988 г. ее отличали следующие черты (Popov, David, 1999):
1. Хотя право на регулирование рождаемости формально признавалось, фактически оно было неосуществимо.
2. Соответствующие услуги были недоступны или вовсе не существовали из-за отсутствия информации, специализированных медицинских служб и квалифицированных кадров, а также современных контрацептивов.
3. Государство предписывало населению репродуктивное поведение, начиная с формулирования его мотивов и кончая выбором способов контроля за рождаемостью.
4. Единственным легко доступным методом регулирования рождаемости был искусственный аборт.
5. Способы регулирования рождаемости сильно варьировали по регионам, в зависимости от этнографических, демографических и социально-экономических реалий каждого региона.
Не имея ни необходимой научной информации, ни современных контрацептивов, не умея ими пользоваться, советские люди были обречены на применение традиционных, малоэффективных методов. У опрошенных в 1976 г. москвичек самыми распространенными методами контрацепции были календарный ритм (31,5%) и механические средства (30%). Пилюлями пользовались только 4% женщин с неполным средним образованием и около 11% женщин с высшим. Несмотря на высокий общеобразовательный уровень выборки, очень многие вообще не могли оценить ассортимент и качество доступных им противозачаточных средств. Половина женщин не могли даже ответить на вопрос, имеются ли в аптеке удобные и эффективные контрацептивы. При опросе 1978 г. на первом месте оказались механические средства, на втором – календарный ритм, на третьем – прерванное сношение. По заключению исследователей, это «свидетельствует о низкой контрацептивной культуре населения, что в значительной мере обусловлено малой возможностью пользования современными противозачаточными средствами» (Дзарасова, Медков, 1982). При изучении контрацептивного поведения супружеских пар в Москве, Саратове и Уфе (опрошено около 1 000 совместно проживающих супружеских пар с одним или двумя детьми, возраст жены – до 35 лет) методом, свойства которого лучше всего известны москвичам, оказалось прерванное сношение. О свойствах остальных методах контрацепции от 11 до 60% мужчин и от 20 до 75% женщин ответили: «Не знаю». Особенно слабо люди были информированы о современных средствах. Мужчины и женщины по-разному оценивали одни и те же методы предохранения. Например, презерватив сочли неудобным 65% мужчин и 45% женщин, спринцевание же нашли удобным 77% мужчин и только 44% женщин (Бабин, 1986). При опросе 250 ленинградских супружеских пар на первом месте (42% мужчин и 41% женщин) оказался календарный метод; на втором месте у мужчин (39%) стоял презерватив (его назвали также 18% женщин), а у женщин – искусственный аборт (34%, его назвали также 19% мужчин); на третьем месте (22% мужчин и 21% женщин) – прерванное сношение. Гормональные средства упомянули лишь 3, 6% женщин и 4,6% мужчин (Голод, 1984). В малых городах и, тем более, селах дело обстояло еще хуже.
