Часа через полтора притопал Акелла.
– Как видишь, я тебе доверяю, – сказал Акелла, присаживаясь на свой любимый раскладной стульчик. – Тебя не связывают, я без оружия. Согласись, Фехтовальщик, внук моего кровника, убийца и палач моей дочери мог бы ожидать куда как худших условий.
– Зато твой враг, Фехтовальщик Афанасий Македонский не мог ожидать более коварной мести, – парировал я. – Внук стал оборотнем, правнуки и все остальные потомки будут из той же стаи. За что боролся, на то и напоролся.
Акелла рассмеялся, его черные глаза блестели неподдельным счастьем.
– Ты очень неглуп, Фехтовальщик. Что еще пришло тебе на ум?
– Зачем тебе вся эта канитель со мной?
– Ты же сам только что сказал.
– Это половина правды. Или даже меньше. Основная часть твоего замысла скрыта от меня. Буду крайне признателен, если удовлетворишь любопытство.
– Удовлетворю. Насколько я понимаю, ты знаком с основами колдовства и черной магии, способами превращения в оборотней и особенностями нашей жизни?
– Более-менее. Утром, когда организм очистился от дурмана, я понял, как вы меня обратили. Вначале чей-то укус, потом мясо. Сначала оборотня, потом человеческое. Человеческая кровь в вине. И еще фонарь, идеально выдающий лунный спектр.
– Браво, браво… Все точно. Надеюсь, ты понимаешь, что пути назад нет?
– Понимаю. А кто мой Альфа? Просто занятно. Ведь если я его убью, все равно ничего не изменится.
– Я твой Альфа. Это, кстати, большая честь. Ты ел печень моей дочери Барбары, мозги ее брата Карла, а человеческую кровь и плоть…
– … пленных моряков, – продолжил я.
– Верно. Ты мне нужен по трем причинам. Первая – отомстить твоему деду. Вторая – ты безупречно подходишь на роль бойца и разведчика. Впервые в мире именно мне удалось оборотить Фехтовальщика. Фехтовальщик-оборотень! Это совершенная машина для победоносной войны. И не просто Фехтовальщик, а Фехтовальщик македонской породы! О такой удаче я и мечтать не смел.
Ты успешно осеменил десять наших самок. Мы ускорим их беременность, роды пройдут благополучно. Для этого у меня давно припасены все необходимые медикаменты и оборудование.
Наши самки уже через два месяца ощенятся.
Каждая даст по десятку Фехтовальщиков-оборотней македонской породы. Через год это будут подростки, похожие на двенадцатилетних людей. И уже половозрелые. Ты подсчитываешь, Бонифаций?
– Да, подсчитываю. Через год у меня будет сто половозрелых детей-оборотней.
– Ты неправильно считаешь. Ежемесячно я буду давать тебе несколько новых здоровых самок. Так что половозрелых детей-оборотней через год у тебя будет не меньше тысячи. А потом я соберу всех здоровых самок дружественных стай Земли и ты осеменишь их.
Через несколько лет мы полностью захватим Русь. Барбара, разговаривая с тобой, была правдива: на Земле нам сейчас действительно нелегко… Увы, девочка не любила читать и не смогла оценить твоей шутки о Маугли-агенте. Но – сказка ложь, да в ней намек.
А пока мы вместе с тобой скинем этого предателя Арнольда и с удовольствием поработаем в новом демократическом правительстве Руси. Деньги, стальная воля и волчья хватка у нас есть. Очередного провала я не допущу. Что ты скажешь на это?
Из уголков губ фанатичного селекционера свисали желтые хлопья слюны.
– Признаться, не ожидал такого размаха, – медленно и задумчиво проговорил я. – Дух захватывает… Но чем больше думаю, тем перспективней он мне кажется. По крайней мере, изъянов пока не нахожу.
– А в нем и нет изъянов, Бонифаций! Ты еще не до конца осознал, что такое истинный оборотень, как живет настоящий вервольф! Пройдет всего двое суток, и ты станешь элитой среди оборотней. Наша жизнь – это вечная молодость, здоровье, сила! Как ты думаешь, сколько мне лет?
– Не знаю, около пятидесяти, наверное.
– Нет, Бонифаций, мне в этом году исполнится 750 лет. Понимаешь? Мы – подлинные властители мира. Входи в нашу стаю. И ты будешь жить вечно. Решай.
– Да, – ответил я, глядя на слюни, уже полностью залившие подбородок Акеллы. – Ты прав. Теперь мое место – в твоей стае. А кстати, где мои бриллианты? Помнится, когда я уснул на мертвой панде, шкатулка была при мне.
Акелла кивнул. Залез в карман, вытащил шкатулку, отдал.
– У тебя подбородок испачкался, – сказал я.
– А. Спасибо, Бонифаций.
Акелла наконец-то достал платок и вытер слюни. Я протянул ему фляжку. Он что-то благодарно прорычал и вмиг осушил ее до дна.
– Сейчас общее построение семьи, – сказал он. – Будут все без исключения. Я представлю тебя.
– О'кей.
5
Двадцать шесть особей из семьи Акеллы выстроились посреди пещеры. Все в немецком камуфляже. У всех АКМС-2020. Самцы смотрели на меня не очень-то дружелюбно. Самки восхищенно.
Я стоял рядом с Акеллой перед строем.
Девки откровенно пялились на мою ширинку. Будь они прокляты, эти волчьи стимуляторы. Как я ни старался, мужское хозяйство бугрилось, дай дороги!
– Это новый член нашей дружной семьи! – торжественно объявил Акелла. (При слове «член» девицы глупо захихикали, но под суровым взглядом вожака быстро притихли.) – Его зовут Бонифаций. Он вместе с нами будет драться с предателем Арнольдом. Он поможет нам занять достойное место на Руси!
Впервые за все время у меня появилась возможность лицезреть поганую стаю в полном составе. Несмотря на красивую военную форму и современные автоматы, они все равно оставались зверьми.
Это было видно по их тусклым, но в то же время цепким и бегающим взглядам. Нелюди держались так, будто готовились прыгнуть: ноги напряжены и немного согнуты в коленях. Губы нервно подергиваются, то и дело обнажая зубы. Казалось, они вот-вот зарычат. Ноздри все время вздрагивают, инстинктивно выискивая враждебные запахи. Над стаей осязаемо висел дух ожесточения, злобы и ненависти ко всему чужому и незнакомому.
Неужели всего через пару дней и я буду таким же?
В дальнем углу пещеры валялась куча «кухонных отходов». Над горой костей жужжали мухи. Оборотни попросту съели трупы своих товарищей, выставив останки на всеобщее обозрение. Кто-то на левом фланге довольно громко рыгнул. Стоявшая напротив меня самка начала перебранку с соседом. Он укусил ее за ухо. Подбежал сержант. Хлестанув обоих по мордам, восстановил порядок. Возвращаясь на свое место в строю, сержант нервно чесался под мышкой: блохи.
– Новый брат Бонифаций перед нашим походом на Русь скажет несколько слов, – прорычал Акелла.
– Да, – ответил я. – Скажу. Мне есть, что вам сказать. Я отступил на пару шагов. Время опять превратилось в
липкий кисель. Свора нелюдей замерла, воздух вокруг превратился в клей. Во мне взорвалось пламя, ласкающее сердце, восторг наполнил душу. Настала ярость берсерка-Фехто-вальщика. Из меня выскочили 27 змей, у каждой в зубах серебряный шарик. И я впечатал пули в головы оборотней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
