– И вы ничего не могли поделать?
Маленький старичок покачал головой.
– Я понимал, что шансов у меня нет никаких. И все же, как только выписался из больницы, я одолжил денег, чтобы добраться до тех мест на Севере.
Альберт Уэллс прервал свой рассказ и дружески помахал кому-то. Подняв глаза, Кристина увидела Питера Макдермотта, который направлялся к их столику. Она не раз думала о том, вспомнит ли Питер о ее предложении присоединиться к ним. И сейчас при виде его почувствовала приятное волнение. Однако Кристина сразу поняла, что Питер чем-то взволнован.
Старичок тепло поздоровался с Питером, и к их столику тут же устремился официант со стулом.
Питер с удовольствием откинулся на спинку.
– Боюсь, я поздновато явился. Всякая ерунда задержала. – А сам подумал, что это более чем мягко сказано.
Надеясь, что у нее будет потом возможность поговорить наедине с Питером, Кристина сказала:
– А мистер Уэллс рассказывает тут мне удивительную историю. Я непременно должна дослушать ее до конца.
Питер сделал глоток кофе, который принес официант.
– Продолжайте же, мистер Уэллс. Ну, а я уж буду вроде зрителя, который вошел в зал, когда фильм близится к концу. Попытаюсь представить себе, что было вначале.
Маленький старичок посмотрел на свои искореженные, загрубевшие руки и улыбнулся.
– Рассказывать, собственно, больше почти и нечего, хотя именно в конце все неожиданно перевернулось. Я поехал на Север и нашел Хайми в Йеллоунайфе – он там обосновался в так называемой «гостинице». Как только я его не обзывал – все ругательства припомнил. А он сидел и широко ухмылялся – я от этого совсем остервенел, думал, сейчас его прикончу. Да только никогда бы я не смог его убить. Уж тут-то он знал меня достаточно хорошо.
– Отвратительный, видно, был тип, – проговорила Кристина.
– Я тоже так считал. Да только когда я поутих, он встал и предложил мне пойти с ним кое куда. Пошли мы к адвокату, а там лежали бумаги, уже составленные, готовые, по которым я получал назад мою долю по всей справедливости, справедливее, чем нужно, потому что Хайми не взял себе ничего за работу, которую делал все эти месяцы.
– Ничего не понимаю. Тогда зачем же он… – Кристина в недоумении покачала головой.
– Хайми все потом объяснил. Он сказал, что сразу понял: придется пройти через уйму юридических формальностей, подписывать разные бумаги, особенно в нашем случае: ведь мы же не собирались продавать участок, а потому он решил сначала заняться разработкой жилы, так как понимал, что и мне больше всего хотелось этого. Ему пришлось делать займы в банках, чтобы купить машины, расплатиться с рабочими, и так далее. И ничего бы этого он не смог сделать, если бы мое имя стояло на бумагах, как совладельца, а я валялся бы в больнице, где, случалось, не мог отличить пол от потолка.
Поэтому-то Хайми предъявил документ на мою долю и начал разворачивать дело. Он с самого начала собирался вернуть мне потом мою половину. Одна беда: Хайми не большой был мастак писать письма, вот он ничего мне и не сообщил. А сам, как начал разработку жилы, сразу выправил у юриста все бумаги. Так что если бы он умер, то я получил бы, помимо собственной доли, еще и его половину.
Питер Макдермотт и Кристина молча в изумлении смотрели на него.
– Потом, – продолжал Альберт Уэллс, – я так же поступил со своей половиной: составил завещание, по которому она отходила к нему. Такое же соглашение составили мы и на владение разработками – оно действовало, пока Хайми не умер, а случилось это пять лет назад. Я так считаю, что кое-чему он меня научил: если ты поверил в человека, не спеши менять мнение о нем.
– Ну, а разработки? – спросил Питер.
– Мы отказывали всем, кто хотел купить участок, и в конечном итоге оказались правы. Хайми разрабатывал жилу много лет подряд. Дела там и сейчас идут полным ходом – это ведь одно из лучших месторождений на Суевере. Время от времени я наведываюсь туда – вспомнить былое.
Не в состоянии вымолвить ни слова, приоткрыв рот, Кристина глядела на маленького старичка.
– И у вас… у вас есть золотой прииск?
– Совершенно верно, – весело кивнул Альберт Уэллс. – А теперь и еще кое-что.
– Простите за любопытство, – вступил в разговор Питер Макдермотт, но что же именно?
– Все перечислить трудновато. – Старичок застенчиво поерзал на стуле.
– Ну… пара газет, несколько морских судов, страховая компания, дома и еще всякая всячина. В прошлом году я купил несколько продовольственных магазинов. Знаете, люблю новые вещи. Это поддерживает во мне интерес к жизни.
– Да уж наверно, – заметил Питер.
Альберт Уэллс лукаво улыбнулся.
– Между прочим, я собирался завтра вам кое-что сообщить, но, пожалуй, могу это сделать и сейчас. Я только что купил этот отель.
– Вот те джентльмены спрашивали вас, мистер Макдермотт.
Метрдотель Макс кивнул в сторону двух мужчин – один из них был капитан Йоллес, – которые спокойно стояли в другом конце вестибюля, у киоска с газетами.
Минуту или две назад Макс отозвал Питера, подойдя к столику, где они с Кристиной молча сидели, ошеломленные сообщением Альберта Уэллса. Оба они – это Питер понимал – были слишком потрясены, чтобы до конца осознать новость и все предстоящие события. Питер даже почувствовал облегчение, узнав, что его просят срочно выйти. Он поспешно извинился и пообещал вернуться, как только сможет.
Капитан Йоллес подошел к нему и представил своего спутника – сержанта уголовной полиции Беннетта.
– Мистер Макдермотт, есть ли здесь укромное место, где можно поговорить?
– Идемте сюда. – Питер провел обоих мимо стойки швейцара в кабинет бухгалтера по кредитным операциям, пустовавший по вечерам. Как только они вошли, капитан Йоллес протянул Питеру сложенную газету. Это был свежий выпуск «Таймс-Пикайюн».
Заголовок над тремя колонками гласил:
«КРОЙДОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАЗНАЧЕН ПОСЛОМ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА В ВАШИНГТОНЕ. ВЕСТЬ ОБ ЭТОМ ЗАСТАЛА ЕГО В ГОРОДЕ НАРОЖДАЮЩЕГОСЯ МЕСЯЦА.»
Капитан затворил дверь кабинета поплотнее…
– Мистер Макдермотт, Огилви арестован. Он задержан час назад полицией штата Теннесси на подъездах к Нэшвиллу. Мы уже сообщили, что просим привезти его сюда. «Ягуар» тоже везут – на грузовике, под брезентом. Но уже из расследования на месте ясно: это та самая машина, которую мы ищем.
Питер кивнул. Он заметил, что оба полицейских с некоторым недоумением смотрят на него.
– Вам, наверно, кажется, что я как-то замедленно реагирую на то, что произошло, – сказал Питер. – Дело в том, что я узнал сейчас такоеникак в себя не приду.
– По этому поводу?
– Нет. По поводу отеля.
На какое-то время воцарилось молчание, затем Йоллес сказал:
– Вам, вероятно, интересно будет узнать, что Огилви дал показания. Он уверяет, будто знать не знал, что на этой машине кого-то сбили. Говорит, просто герцог и герцогиня Кройдонские заплатили ему двести долларов, чтобы он перегнал их машину на Север. Именно такая сумма была у него при себе.
– Вы этому верите?
– Возможно, он говорит правду. А возможно, и врет. Это мы узнаем завтра, после того как допросим его.
Завтрашний день даст ответы на многие вопросы, подумал Питер.
Сегодняшний же вечер больше походил на сон.
– А что вы думаете предпринять теперь? – поинтересовался Питер.
– Собираемся зайти к Кройдонам. Если у вас нет возражений, мы хотели бы, чтобы вы пошли с нами.
– Мне кажется… Впрочем, если вы считаете, что это необходимо…
– Благодарю вас.
– Еще одно, мистер Макдермотт, – сказал второй полицейский. Насколько нам известно, герцогиня Кройдонская дала Огилви что-то вроде письменного разрешения вывести машину из гаража отеля.
– Да, мне так говорили.
– Нам важно иметь ее, сэр. Как вы считаете, могла она у кого-нибудь сохраниться?
– Не исключено, – подумав, ответил Питер. – Если хотите, я могу позвонить в гараж.
– Пойдемте туда, – сказал капитан Подлее.
Калгмер, ночной дежурный по гаражу, рассыпался в извинениях.
– Понимаете, сэр, я говорил себе, вдруг мне понадобится этот листок, на случай, если кто спросит. Поверите ли, сэр, я ее сегодня весь вечер искал, а потом вспомнил, что, наверное, выкинул вчера вместе с оберткой из-под сандвичей. Но в общем-то не так уж я и виноват, если говорить по справедливости. – И он махнул рукой в сторону стеклянной будки, из которой только что вышел. – Там ведь не повернешься. Не удивительно, что все теряется. Я говорил как раз на прошлой неделе: если бы здесь было чуточку посвободнее… Вы только представьте себе, в каких условиях мне приходится составлять отчет за ночь…
– Что было сказано в записке герцогини? – перебил его Питер.
– Только то, что мистеру О. разрешается взять их машину. Я тогда еще удивился…
– Записка была написана на гербовой бумаге отеля?
– Да, сэр.
– А вы не помните, бумага была тисненая и с гербом президентских апартаментов или нет?
