— Что ты говоришь! — воскликнул Скотт Николсон, судя по внешности, весьма решительный и самоуверенный молодой человек (Клайда поражали уверенные и непринужденные манеры всех этих людей). — Почему вы не привезли их сюда?
— Нельзя было. Они сказали, что им надо рано вернуться. А может, они потом и заедут сюда на минутку. Ну, а что же обед? Я рассчитывал сразу сесть за стол.
— Да ведь ты в доме адвоката, — а разве ты не знаешь, что они вообще едят не часто? — заявил Фрэнк Гарриэт, невысокий, но плечистый улыбающийся юноша, очень красивый и симпатичный, с ровными белыми зубами.
Он понравился Клайду.
— Ну, едят адвокаты или нет, а мы должны есть, иначе я ухожу… Слышали вы, кто будет в команде Корнуэла в будущем году?
Студенческая болтовня о спортивных состязаниях, в которой приняли участие Гарриэт, Крэнстон и другие, была совершенно непонятна Клайду. Он очень мало слышал о различных колледжах, с которыми была тесно связана жизнь этой молодежи. Он был достаточно умен, чтобы не вмешиваться в разговоры на эти темы, но именно поэтому сразу почувствовал себя здесь чужим. Эта молодежь куда больше знает, чем он, все они учились в колледжах. Может быть, сказать, что он тоже был в какой-нибудь школе? Когда-то он слышал о Канзасском университете, — это недалеко от Канзас-Сити. Есть еще университет в Миссури. И он слышал, что в Чикаго тоже есть университет. Нельзя ли сказать, что и он учился в одном из них, например, в Канзасском, хотя бы недолго? Он решил, что так и скажет, если его спросят. Но что дальше? Вдруг его спросят, что он там изучал? Он кое-что слышал о математике. Предположим, что он изучал математику, почему бы нет?
Но скоро он заметил, что все эти юноши и девушки слишком заняты собой и мало интересуются им. Он может быть Грифитсом, и это может иметь большое значение где-то в другом месте, но не здесь: здесь это нечто само собою разумеющееся — и только. А так как в эту минуту Трейси Трамбал отвернулся, чтобы сказать несколько слов Вайнет Фэнт, Клайд почувствовал себя одиноким, заброшенным и беспомощным. Ему не с кем было поговорить. Но тут к нему подошла маленькая черноволосая Гертруда.
— Наши не могут не опаздывать. Вечная история. Если назначить в восемь, они соберутся в половине девятого или в девять. Так всегда бывает, правда?
— Да, конечно! — ответил благодарный Клайд, стараясь держаться возможно веселее и непринужденнее.
— Я Гертруда Трамбал, — вновь отрекомендовалась она, — сестра вон той хорошенькой Джил, — она смотрела на него с дерзкой и веселой улыбкой. — Вы поклонились мне, но вы меня не знаете. А мы много слышали о вас. — Она поддразнивала Клайда, ей хотелось немного смутить его, если удастся. Таинственный Грифитс в Ликурге, которого никто нигде не встречает. А я один раз видела вас на Сентрал-авеню, но вы этого не знали. Вы входили в кондитерскую Рич. Вы любите сладости?
— Да, люблю, а что? — спросил Клайд; на мгновение он смутился и встревожился, потому что конфеты он покупал для Роберты. И в то же время он невольно чувствовал себя с этой девушкой несколько проще и увереннее, чем с остальными: она дерзкая и не очень привлекательная, зато веселая, и сейчас она спасает его от чувства одиночества и заброшенности.
— Ну, вы это просто так говорите! — Гертруда засмеялась и лукаво взглянула на Клайда. — А я думаю, что вы покупали конфеты для какой-нибудь девушки. Ведь у вас, наверно, есть подружка?
— Как?..
На какую-то долю секунды Клайд растерянно замолчал, у него мелькнула мысль о Роберте, и он с тревогой спросил себя, не видел ли его кто-нибудь с нею. И в то же время подумал: что за смелая, насмешливая и умная девушка эта Гертруда, он таких никогда еще не встречал! Но уже в следующее мгновение он ответил:
— Нет, у меня никого нет. Почему вы спрашиваете? — И опять у него промелькнула мысль: что подумала бы Роберта, если бы слышала его? — Какой странный вопрос! — продолжал он, немного волнуясь: — Вы любите дразнить людей, да?
— Кто? Я? О нет. Я никогда никого не дразню. Но я убеждена, что угадала. Мне нравится иногда задавать такие вопросы: любопытно послушать, что скажет человек, когда он не хочет показать, о чем на самом деле думает. — Она насмешливо и вызывающе улыбалась в лицо Клайду. — Все равно, я знаю, у вас есть приятельница, как у всех красивых молодых людей.
— А разве я красивый? — Он слегка улыбнулся, заинтересованный и польщенный. — Кто это говорит?
— Будто вы сами не знаете? Разные люди. Я, например. Сондра Финчли тоже думает, что вы красивый. Она замечает только красивых мужчин. И моя сестра Джил тоже. Я в этом отношении не похожа на них, потому что я и сама не очень красивая.
Прищурясь, она смотрела ему в глаза вызывающим, дразнящим взглядом, и Клайд растерялся: он не знал, что отвечать, как держаться с этой девушкой, но в то же время она его занимала, и ее слова ему льстили.
— Вы не думаете, что вы красивее вашего двоюродного брата? — продолжала она резко, почти властно. — Есть люди, которые считают, что это так.
Клайд был не только польщен, но и слегка ошеломлен ее вопросом: он хотел бы и сам верить в свое превосходство над Гилбертом, притом его интриговало, что эта девушка так интересуется им; однако он и думать не смел о том, чтобы утверждать что-либо подобное, даже если бы был в этом уверен. Слишком живо он Представлял себе энергичное, решительное, подчас даже угрожающее лицо Гилберта; он, конечно, сразу же уволил бы Клайда, если бы узнал, что тот говорит такие вещи.
— Ну что вы, я никогда не думал ничего подобного! — засмеялся он. — И не думаю, честное слово!
— Что ж, может быть, вы и не думаете, но вы и в самом деле красивее его! Только это вам мало поможет, если вы хотите бывать в обществе тех, у кого есть деньги. — Она внимательно посмотрела на него и прибавила почти ласково: — Люди любят деньги даже больше, чем красивую внешность.
„Какая умная девушка, — подумал Клайд, — и какие жестокие, холодные слова“. Они больно резанули его, хотя у нее и не было такого намерения.
Но в эту минуту вошла сама Сондра с неизвестным Клайду молодым человеком, высоким, угловатым, но великолепно одетым. Вслед за ними появились Бертина и Стюарт Финчли.
— Вот и она, — сказала Гертруда не без досады: ей было неприятно, что Сондра красивее и ее самой и ее сестры и явно увлечена Клайдом. — Она сейчас посмотрит на вас, проверит, заметили ли вы, какая она сегодня хорошенькая. Смотрите, не разочаруйте ее.
Это замечание, вполне справедливое, было излишне: Клайд и без того внимательно и даже жадно смотрел на Сондру. Она пленяла его не только своим положением, богатством, тонким вкусом в одежде и манерами, — она принадлежала к тому типу женщин, который особенно привлекал его: может быть, более утонченная, не такая необузданная, хотя вряд ли менее эгоистичная, она чем-то походила на Гортензию Бригс. В своем роде это была маленькая, но упрямая Афродита: она стремилась во что бы то ни стало доказать каждому сколько-нибудь привлекательному мужчине гибельную силу своих чар и в то же время старалась не связывать себя какими-либо узами и обязательствами. Однако по разным причинам, которые она и сама не вполне понимала, ее влекло к Клайду. У него не было ни денег, ни положения в обществе, но он ей нравился.
Итак, она прежде всего проверила, тут ли он, затем постаралась не дать ему заметить, что она первая его увидела, и, наконец, приложила все усилия, чтобы его ослепить, — словом, вела себя в духе Гортензии (именно эта тактика всего сильнее действовала на Клайда).
Клайд, не отрываясь, смотрел, как она переходила с места на место; ее прозрачное вечернее шифоновое платье отливало всеми оттенками от бледно-желтого до густо-оранжевого, и это необыкновенно шло к ней, к ее глазам и волосам. Обменявшись приветствиями и замечаниями почти со всеми в комнате, она наконец соблаговолила заметить и Клайда.
— А, вот и вы! Решились наконец показаться? Я не была уверена, что вы сочтете это интересным. Вас уже, конечно, со всеми познакомили? — И она посмотрела кругом, как бы желая сказать, что если это еще не сделано, она сама познакомит его с остальными.
А тех очень мало занимал Клайд, зато любопытство их было задето тем, что к нему так внимательна Сондра.
— Кажется, я знаком уже почти со всеми.
— Кроме Фредди Сэлса: он только что пришел со мной. Послушайте, Фредди, — окликнула она затянутого во фрак высокого стройного юношу с мягким овалом лица и явно завитыми волосами; он подошел и посмотрел на Клайда сверху вниз, как забияка-петух на воробья.
— Это Клайд Грифитс, я вам о нем говорила, Фред, — быстро начала Сондра, — посмотрите, как он похож на Гилберта.
— Очень похож? — воскликнул этот любезный юноша; он, должно быть, страдал близорукостью и потому близко нагнулся к Клайду. — Я слышал, вы двоюродный брат Гила? Я хорошо его знаю. Мы с ним вместе учились в Принстоне. Я жил здесь, прежде чем поступил в „Дженерал электрик“ в Скенэктеди. Но я тут часто бываю. Вы, кажется, служите на фабрике?
