— Хасан, может ротного позвать? Неплохой момент слегка рисануться. Это ведь ротный приказал тебе не убивать этого духа, — решил я подколоть Хасана.
— Юра, а ты ваще молчи. Ты больше всех меня тормозил, — ляпнул Хасан в мой адрес.
Все остальные с непониманием и легким удивлением смотрели на нас троих.
— Э, мужики, о чем это вы там? — спросил Артиков, глядя то на нас, то на духа.
— Да это пастух, который гонял отару на водопой. Я хотел его заеб…нить, но вот эти два кадра не дали мне этого сделать, — Хасан ткнул пальцем сначала в меня, потом в Туркмена.
— Ну ладно, Хасан, хорош разоряться. Теперь можешь резать хоть всех пастухов, я тебе слова против не скажу, только успокойся, а то у тебя уже пар со лба идет от напряжения, — успокаивал я Хасана, легонько похлопывая его по плечу.
— А что если я его сейчас зарежу? — Хасан достал штык-нож и стал водить им возле шеи духа.
— Сначала я ему викалю гляз, — произнес Качи-вачи, и тоже, достав свой штык-нож, стал целится острием в глаз духа.
— Э-э, а ну отойдите от него! Комбат сказал живым его довезти! — крикнул Семен и стал вылезать из люка.
— Ну ладно, пусть пока поживет. Без меня его не убивайте, я потом приду и сам его зарежу, — произнес Хасан, пряча штык-нож.
Качи-вачи же продолжал целится духу в глаз, его рука, держащая нож, качалась как маятник, из стороны в сторону.
— Грузин, отойди от духа! — снова крикнул Семен.
— Я только гляз викалю, — пролепетал Качи-вачи.
— Я потом тебе глаз выколю! — с раздражением в голосе произнес Семен и, прыгнув на край брони, отодвинул духа в сторону.
Качи-вачи не стал больше дразнить Семена и, спрятав свой штык-нож, взял в руки котелок с недопитым чаем, а Семен вернулся на место и сел на броню, свесив ноги в люк.
— А как вы его вычислили? — спросил Туркмен.
— Комбат засек его в бинокль. Первый раз он лупанул, но мимо, пуля попала по броне комбатовского БТРа, чуть не попала в водилу. А второй раз он попал в Баптиста, а комбат в это время горы в бинокль просматривал и случайно засек этого стрелка, — рассказал Царев.
— Это х…ня, вы посмотрите, с чего стрелял этот придурок. Я специально захватил этот мушкет, для прикола, — Артиков нагнулся и поднял с брони так называемую духовскую снайперку.
Это было что-то невообразимое, этакая двухметровая шестигранная труба с привязанной к ней палкой типа приклада. Недаром говорят, «дай духу в руки палку, и он будет с нее стрелять».
— А ну-ка, дай сюда эту железяку, — обратился я к Артикову, протянув руку.
Артиков подал мне эту трубу со словами:
— Хорошо держи, а то тяжелая, падла.
Я взял в руки трубу и стал ее разглядывать, ко мне подошли Хасан, Туркмен, Качи-вачи и Урал, и тоже с удивлением уставились на эту горе-винтовку. К этой трубе ржавой проволокой был прикручен небольшой кусок доски, спиленный под конус. Шестигранный ствол, судя по виду, когда-то служил для чего-то стреляющего, наверное, он был от кремневого мушкета времен первой афгано-английской войны. У основания ствола видна была канавка для пороха с дырочкой в конце, типичный «поджиг». Афганцы с древних времен воевали, и не удивительно, что здесь можно встретить оружие всех времен и народов.
— Ну надо же, е… твою мать! Я х…ею! С кем мы воюем?! — не переставал я удивляться, вертя в руках духовский ствол.
— Где он только откопал эту хреновину? — спросил Хасан.
— Досталась по наследству от Александра Македонского, — пошутил Туркмен.
— Или в музее спи…дил, — добавил Урал.
— Татарин, ты лучше ночной прицел иди найди, а то ротный нас за яйца подвесит, — обратился я к Уралу.
— Да хрен с ним, с прицелом этим, пусть духам в наследство остается, — ответил безразличным тоном Урал.
— А духи из этого прицела смастерят ружье, и будут по нам стрелять, — ляпнул Хасан, заглядывая в ствол духовского мушкета.
— Вы там осторожней с этой дурой, она затрамбована, е…анет еще, не дай бог, — предостерег нас Царев.
— А где он тарился, этот дух? — спросил Хасан, отводя в сторону ствол мушкета.
— Вон на той горе, рядом с тем местом, где до этого стоял ваш блок. Если бы ваш БТР там стоять остался, то этот чертила кого-нибудь из вас точно бы завалил, — объяснил Царев.
Я посмотрел в сторону, где мы до этого стояли, и произнес:
— Там же где-то наш ротный стоит.
— Машина вашего ротного вон там, в низине, почти возле речки, — поправил меня Царев.
— У него там нырка была конкретная, между двух камней, хрен сразу заметишь. И как только комбат умудрился его выпасти? — говорил Артиков.
— Значит, блок ротного возле водопоя стал. Наверное, баранов надеются дождаться. А пастух здесь валяется с разбитой башкой, — промолвил я, и посмотрел на Семена.
Семен немного подался вперед и, тряся рукой, громко произнес:
— Блин, мы там на ваши ловушки напоролись! К оврагу стали подъезжать, и вдруг как пи…данет сбоку, потом с другого. Мы чуть не ох…ели в БМПшке, думали — на мину напоролись, Царь чуть из люка не выпрыгнул.
Услышав подколку в свой адрес, в разговор встрял Царев:
— Ты бы на себя посмотрел, дергал за рычаги, как дурак, чуть опять в овраг не улетели.
Но Семен, не обращая внимания на выпад Царева и даже не взглянув в его сторону, продолжил рассказ, активно жестикулируя:
— А когда брали его, ваще прикол. Я подкрался, из-за камня выглядываю, а дух этот сидит на своем мушкете, как на метле и шомполом орудует, я поначалу подумал, что он дрочит, потом смотрю, а у него между колен ствол зажат. Подскакиваю к нему и хватаю за ствол, и в это время он, сученок, меня зубами за руку цапнул, пришлось двинуть его по балде автоматом, — закончил Семен, громко смеясь.
— Что, оставить вам на память этот мушкет? — предложил Артиков, наблюдая за тем, с каким интересом мы его разглядываем.
— Да нахрен он нам нужен, комбату подарите, пусть глянет на духовскую артиллерию, — ответил я, и бросил ствол на броню БМПшки.
Царев спрыгнул с брони и подошел к нам.
— Качи-вачи, дай попить, — Царев взял из рук грузина котелок и допил чай.
— Царь, оставь чаю попить! — крикнул Семен, выбираясь из люка.
— Нету уже, — помахав котелком ответил Царев.
— Да сейчас поставим, какие проблемы, — ответил Урал и, взяв из рук Царева котелок, отправился готовить чай.
— Да у нас время в обрез, комбат ждет, — сказал Семен, спрыгивая с брони.
Узнаете, что это за чай, ночевать здесь останетесь, — заявил Туркмен, и крикнул Хасану:
— Хасан, тащи заварку, пусть мужики чайку хапнут!
Хасан молча встал и отправился за заваркой, даже не возмутился, как это обычно с ним бывает. Туркмен подмигнул мне, показывая на уходящего Хасана, я кивнул и улыбнулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
