Чаз то и дело перепрыгивал с одного амбала на другого, кусал им лица, царапался, ползал по спинам. Когда мужчина, ударивший меня пистолетом, попытался достать суслика, взмахнув кулаком, его безразмерные штаны соскользнули вниз и запутались между лодыжек. Он попытался натянуть их обратно. В следующий момент произошло то, что я уже видел не один десяток раз.
Чаз никогда не стеснялся в моем присутствии пускать в ход свои сверхъестественные способности. Я собственными глазами видел, как он уменьшил исполинского быка до размеров пуделя. В другой раз по мановению его лапы огромный контейнер с чипсами съежился и стал не больше школьного пенала. Когда Чазу требовался новый вертолет «чинук», он просто отправлялся с отрядом спецназовцев в ангар Национальной гвардии штата Колорадо, расположенный в окружном аэропорту. При этом Чаз очень дорожил своим даром и пользовался им только для дела, взвесив все за и против. Случившееся разъярило его до белого каления, и мне было ясно — его величество не остановить.
Оба мужчины выхватили ножи и принялись размахивать ими, силясь достать Чаза, который продолжал скакать перед ними, кусаться, царапаться и при этом крутить сальто, словно Эррол Флинн на пиратском корабле.
Его величество и не думал отступать. Когда один из громил приблизился к нему на достаточное расстояние, Чаз выставил вперед лапу и прикоснулся к его ботинку одним-единственным коготком. Я увидел знакомое сияние, после чего лицо мужчины окутали клубы синего пульсирующего пара. Раздался протяжный сдавленный стон, который становился все тоньше и тоньше по мере того, как амбал со спущенными штанами становился все меньше и меньше. Когда процесс закончился, грабитель нелепо взмахнул руками, — если раньше в нем было метр девяносто роста, то сейчас он оказался не выше куклы Кена. Поскольку штаны с бывшего владельца «глока» свалились, он остался в одних лишь кроссовках и синих семейных трусах. Карапуз принялся скакать на месте, изрыгая проклятия, но разобрать, что он говорил, не представлялось возможным — его речь звучала словно на быстрой перемотке.
Его приятель, придерживая штаны, бежал прочь по улице, ругаясь почем зря. Вслед за ним по темному переулку припустили два рычащих питбуля.
Чаз с невозмутимым видом подошел к амбалу, который теперь был одного с ним роста, и дал ему пощечину.
— Прячься, — бросил он громиле. — Прячься, покуда тебя не сожрала какая-нибудь кошка.
По дороге в аэропорт мы заехали в продуктовый, и я купил пакет замороженного гороха, чтобы приложить к лицу, которое уже начало опухать. За все это время мы с Чазом не проронили ни слова. Когда мы наконец приехали, я попросил Чаза залезть обратно в переноску.
— Сейчас мы будем проходить контроль безопасности, так что постарайся вести себя потише, — попросил я.
— Да сколько можно повторять одно и то же, — вздохнул он.
— Я просто не хочу попасть в переплет.
— Мы и так уже в него попали.
— Слушай, я хотел спросить про того парня, которого ты уменьшил. Он ведь через пару часов станет обычного размера? Все как обычно?
— Станет, — кивнул Чаз. — По большей части.
— В каком смысле?
Чаз улыбнулся мне из дорогущей переноски, отделанной изнутри коричневой, цвета кокоса, тканью.
— В прямом. Да, он увеличится, но кое-что у него навсегда останется маленьким.
— Ловко это ты, — хмыкнул я.
— Домой хочу, — сказал Чаз, когда я встал на переполненный эскалатор, который вел на контроль безопасности.
Я сразу заметил, что служащий уставился на мое избитое, опухшее лиловое лицо.
— Что у вас в сумке? — первым делом осведомился он. — Откройте.
ГЛАВА 67
Мэр Булл-Ривер Фолз разошелся не на шутку. Словно охваченный безумием, он развернул настоящую войну против сусликов и принялся разорять их поселения со рвением Генриха VIII, решившего положить конец существованию монастырей в старой доброй Англии.
Землю рыхлили экскаваторами. Пускали в ход взрывчатку и огонь. Яд и воду. Люди действовали со столь слепой решимостью, что к тому моменту, когда мы с Чазом вернулись из нашей кошмарной поездки в Малибу, численность сусликов, обитавших на склонах горы Беллиэйк, сократилась в два раза.
Оставшиеся в живых — изможденные, голодные — ютились в грязи и убожестве ходов заброшенного золотого рудника к югу от города. Запасы провизии, наворованные в супермаркете, тоже подходили к концу. Осталось только несколько мешков чипсов и три гигантские банки арахисового масла. Несмотря на отчаянное положение, суслики были по-прежнему вооружены до зубов.
Когда я явился в подземный военный бункер его величества — неприступный, отделанный армированным бетоном, такому бы любой древнеегипетский фараон позавидовал, — Чаз сидел в кожаном кресле, смотрел по телевизору рекламно-информационный ролик про лучший на свете пароочиститель и одновременно стучал по клавишам ноутбука, строча комментарии к статье какого-то политического блогера.
Статья, которую наверняка написал какой-нибудь хипстер, растягивающий при разговоре слова, была на четыре абзаца. Чаз попросил меня ее прочитать.
— Хочешь узнать мое мнение? — спросил я.
— Окромя тебя у меня знакомых среди людей нет, — пожал плечами Чаз.
Я пробежал глазами статью, после чего сказал, что она не более чем набор нелепостей и глупостей космического масштаба. Прекрасный пример лицемерия, приправленный претенциозным словесным пердежом, написанным специально для людей, которые не в состоянии прочесть ничего длиннее поста в соцсети.
— Херня, одним словом, — подвел я итог.
— Я так и думал. — Его величество показал мне свои комментарии, которые хотел разместить под статьей, — невнятную мешанину из преисполненных ненависти оскорблений.
— А кто такой Уродец Зигги?
— Я, — отозвался Чаз, — это мой ник.
— Если обзываешься, то изволь хотя бы делать это грамотно, — посоветовал я. — «Сукин сын» пишется через «и». Больше у меня замечаний нет. Молодец. Все четко изложил.
Чаз нажал на кнопку «отправить», закрыл ноутбук и перевел взгляд на телевизор. На экране дама в коктейльном платье обрабатывала грязный кошачий лоток с помощью пароочистителя, напоминавшего перевернутую одноногую тряпичную куклу.
— Надо бы и мне такой прикупить, — задумчиво произнес Чаз.
В этот момент в комнату вошел тяжеловооруженный спецназовец с банданой на голове, с решительным видом откозырял, после чего протянул Чазу депешу.
Насколько я понял, на территории гольф-клуба «Золотое ущелье» наступило временное затишье. Группа строительных рабочих попала в окружение. Вокруг нее замкнул кольцо батальон разъяренных грызунов, вооруженных пулеметами, гранатометами и разномастными минометами. В боеприпасах суслики недостатка не испытывали.
Чаз затянул на себе пояс с парой «ругеров». Кто-то сунул ему новенький черный берет. Его величество наклонился, натягивая десантные ботинки, потом выпрямился, посмотрел на меня и спросил:
— Ну что, хочешь снова стать солдатом?
— Говно вопрос.
— В смысле? — не понял Чаз.
— Ну, ты бы еще спросил, срут ли в лесу медведи.
— Зачем мне это спрашивать? — удивился его величество. — Срут, само собой.
— Вот именно.
Чаз нахмурился и почесал голову:
— Не, ну погоди, а где медведям еще срать?
— Давай ты мне еще раз задашь свой вопрос.
Чаз на мгновение задумался, потом торжественно произнес:
— Желаешь ли ты присоединиться к нашему братству революционеров, презрев свое бессмысленное, бесцельное и жалкое существование ради славы, правды, чести и…
— Атомный вес кобальта — пятьдесят восемь и девять? — перебил его я.
— «Охотники за привидениями»! — воскликнул Чаз. — Это фраза из «Охотников»!
— Именно, — кивнул я.
Чаз вскинул «узи» и дал очередь, очертив у моих ног полукруг из отверстий пуль калибра девять миллиметров.
Затем с помощью тех же самых магических сил, с помощью которых когда-то уменьшил танк «Шерман М-4», Чаз съежил меня до размеров коробки из-под хлопьев.
