отчасти укоризненно.
– У меня есть имя, – сказал он, взял ее руки в свои и очень бережно потянул к себе.
– Макс, – застенчиво шепнула Элиза.
Он мягко обхватил ее лицо ладонями.
– Я приложу все силы, – сказал он, – чтобы сделать вас самой счастливой женщиной на свете.
– Звучит довольно несбыточно, – поддела его Элиза.
– А вы разве не слышали, что весь свет считает меня блистательным? – спросил он, нежно проводя большим пальцем по ее нижней губе.
– Да, но это клеветнические измышления, не более, – возразила Элиза. – Не следует верить всему, что вам говорят, милорд.
Они смеялись, когда их губы соприкоснулись, – Элиза ощутила улыбку на его губах и улыбнулась еще шире, слишком счастливая, чтобы обеспокоиться тем, что скорее препятствует, чем помогает поцелую. Но потом Мелвилл сжал пальцами ее подбородок, наклонил ее голову, а сам приоткрыл рот и…
Что сказать, в конце концов, на свете есть множество занятий, гораздо более важных, чем разговоры.
Глава 34
Во вторник Элиза покидала Бат окончательно. И хотя причина тому была самая счастливая, ярко-розовую радость Элизы затеняло облачко щемящей печали. Ибо сегодня она переезжала в Лондон с Перкинсом и остальными слугами, но без Маргарет.
Впрочем, возвращаться в Кент подруга тоже не собиралась.
– Я сказала маме и Лавинии, что не приеду, – объяснила она Элизе, взволнованно ломая пальцы. – Они пришли в ужас, заявили, что отныне не желают со мной разговаривать. Но я больше не могу отказываться от собственной жизни. Я хочу присоединиться к Каролине и отправиться в Париж.
– Что вы будете делать с… – начала Элиза и осеклась, не зная, в какие слова облечь вопрос.
– Те, кому мы доверяем, будут знать правду, – ответила Маргарет. – Те, кому не доверяем, будут считать нас просто компаньонками. Я вынуждена позволить Каролине обеспечивать меня. Она продала права на «Холланд-хаус», и этих денег хватит на какое-то время. А дальше… что-нибудь придумаем.
Маргарет сделала глубокий успокаивающий вдох и улыбнулась.
– Я в предвкушении, – призналась она. – Несмотря на то что придется хранить тайну, о таком чудесном будущем я и мечтать не смела.
На мгновение растеряв все слова, Элиза молча заключила Маргарет в объятия. Она была очень счастлива за подругу – абсолютно, до умопомрачения счастлива, – но в то же время не могла представить, как выживет без нее хотя бы один день.
– Надолго вы уезжаете? – спросила она, прижимаясь щекой к плечу Маргарет.
– Лишь на какой-то миг, – ответила кузина. – Это будет самый короткий и незаметный антракт в нашей с тобой истории. А потом я вернусь, и мы начнем восхитительный следующий акт.
– Значит, пьеса предполагается очень долгая, – дрожащим голосом произнесла Элиза.
– Дольше не бывает, – заверила подруга. – Мы далеки от завершения.
Элиза отстранилась и провела пальцем под глазами, смахивая нечаянную слезу.
– Я уверена, что тебе предстоит увлекательнейшее приключение в обществе Каролины, – сказала она. – Это будет великолепно.
– А тебя ждут увлекательнейшие приключения в Лондоне, – откликнулась Маргарет, сжимая ее руку. – Собственно, я предсказываю, что леди Мелвилл непременно произведет фурор.
Элиза улыбнулась. Она еще не стала леди Мелвилл, но надеялась, что это скоро произойдет. Очень скоро. После того волшебного часа в Гайд-парке не проходило и дня, чтобы Мелвилл не наведывался на Рассел-сквер. На следующее утро они вдвоем с Элизой посетили Сомерсет-хаус, чтобы еще раз взглянуть на портрет, и опять отправились туда пораньше, стремясь избежать внимания публики и дам, осаждающих Мелвилла просьбами об автографе.
– Выглядит прекрасно, – заметил Мелвилл, разглядывая самого себя. – Если это не слишком тщеславные речи с моей стороны.
– Ты – и тщеславие? Совершенно ничего общего, – поддела Элиза.
– Ты так и не выставила мне счет за работу, – с улыбкой напомнил Мелвилл. – Сколько я тебе должен?
Элиза притворилась, что размышляет.
– Десять тысяч в год тебя устроит? – спросила она.
– Я ожидал более скромной суммы. И позволь спросить, это обычное дело – назначать цену картины в годовых доходах?
– Пожалуй, лучше считать это арендой, чем покупкой, – посоветовала Элиза.
Мелвилл рассмеялся.
– Я намерен познакомить тебя с моей женой, – сказал он, по-прежнему улыбаясь. – Я получил достоверные сведения, что скоро она станет знаменитой портретисткой, несказанно разбогатеет и сможет ублажить мою бедную душеньку охотника за богатством до степени, к какой я пока не привык, но рьяно стремился.
– С женой? – переспросила Элиза, вскинув брови. – Я не знала, что вы женаты, милорд.
– Этот вопрос пока находится на рассмотрении, – признался Мелвилл.
– На рассмотрении? Вы просто обязаны его решить.
– Таковы мои намерения, – пообещал он.
Они качнулись навстречу друг другу, но внезапно вспомнили, что находятся в общественном месте и пока не женаты.
Мелвилл прочистил горло и снова перевел взгляд на портрет.
– Я бы хотел, чтобы ты оставила попытки сбить меня с правильного пути, – заявил он чопорно. – Довожу до твоего сведения, я не из таких графов.
– Экая жалость! А я-то надеялась, что ты именно из таких графов.
Мелвилл рассмеялся. В зал начали вливаться посетители, и многие из них целенаправленно устремлялись именно к портрету Мелвилла. Граф поспешил удалиться, чтобы никому не попасться на глаза. Элиза послушала новейшие теории по поводу авторства картины. Теперь зрители перебирали имена женщин, но, как догадалась Элиза, отнюдь не потому, что творчество представительниц ее пола приобрело большее уважение со стороны публики. Слухи подступали к Элизе все ближе, и оставалось совсем немного времени до того момента, когда всплывет ее имя. Ее это нисколько не волновало.
Возможно, даже она сама огорошит бомонд, раскрыв авторство, чтобы положить начало своему творческому пути. Несомненно, разразится скандал, но ее венчание с Мелвиллом наверняка усмирит злые языки. Кто станет осуждать леди за любовную связь с будущим мужем? А если такие люди и найдутся, у нее было все необходимое, чтобы уверенно противостоять подобным бурям. Они ее не испугают, это время ушло.
– Я уже получил несколько предложений от граверов, которые хотели бы наштамповать и распространить репродукции, – тихо сообщил ей Мелвилл, вернувшись, когда группа посетителей двинулась дальше. – А еще издатели моих предыдущих книг с большой вероятностью заплатят за переиздание, даже если Паулет не одобрит. Полученные доходы лягут в основу будущего капитала.
Элиза кивнула.
– Я заложу свои бриллианты, – прошептала она в ответ, – продам фаэтон, чтобы снять комнаты под мастерскую…
– Можем продать дом на Беркли-сквер, найти жилье поменьше, – подхватил Мелвилл. – Снова сдать Элдерли на лето…
Высший свет примется их обсуждать, сплетничать, насмехаться над их невзгодами – но и это не страшило Элизу. У нее кружилась голова от восторга, словно они обсуждали медовый месяц, а не перспективу беречь каждое пенни.
– Мы справимся, – сказала
