– Это все? – спросил сержант.
– С первым лучом солнца надо будет так снять обертку с шара, чтобы луч ударил в одну из граней. Скорее всего я попрошу сделать это Галика или Сэнди. У них нежные руки.
– В какую грань должен ударить луч? – спросил Арик.
– Это все равно. Грани идентичны.
– Не такая уж трудная задача.
– Это правда. Но действовать придется проворно.
– И что произойдет? – спросил сержант.
– Случится весьма важный процесс, в результате которого один из ваших друзей обретет долгожданную свободу, а вы приблизитесь к цели на целую астрономическую единицу.
– Как, как? – наморщил лоб сержант.
– Поверьте мне, это очень много. Это гигантски много.
– Возможно, – сказал сержант, – но я не понимаю…
– Чего вы не понимаете? – ледяным тоном спросил попугай.
– Мы потратили столько усилий, – сержант помрачнел, – а в результате теряем контроль над событиями. Прямо на глазах превращаемся в чьих-то марионеток.
– Интересно, в чьих? – Попугай дернул крючковатым клювом.
– Ну… – Сержант засопел.
– Чепуха это все, сержант, – сказал попугай. – Вы опасаетесь превратиться в марионетку. Опомнитесь, сержант! Разве вы когда-нибудь были чем-то другим? С самого рождения вы – марионетка, сержант. Вы всегда танцевали под чужую дудку. В детстве вы слушались своих родителей. В юности смотрели в рот простоватым и плутоватым сельским священникам. А потом тридцать лет вы, подчиняясь карьеристам-офицерам, злым и жестким, воевали, не зная за что. Храбро воевали, сержант. Вы-то думали, что знали. Но на самом деле вам это «что» ловко вложили в мозги. И в душу. А вы думали, что так устроен мир. Вы считали, что нет большего счастья, как отдать жизнь за батюшку-короля. А то, что этот батюшка – ничтожество, мелкое и подлое существо…
– Ну-ну! – грозно собрал брови сержант.
– …того в расчет вы брать не хотели. Вас не научили рефлексии, сержант.
– Чего? Чему?
– Простите, забылся… Вы не научились заглядывать в собственные мозги, в собственные мысли. Заглянуть глубоко, покопаться там – отчего это я думаю так, а отчего эдак? Я сам так думаю, или мне навязали? А я-то, наивный, полагал, что сам… Не сам, дорогой сержант, не сам. Все ваши мысли – чужие!
– Ну… – Сержант засопел сильнее.
– Смотреть надо и в собственное сердце, сержант. Тоже полезное дело.
– Заглядывать в сердце?
– Поздно, сержант, поздно. Все, что вам осталось, – прислушиваться к людям сведущим. Но при этом научиться быть верным самому себе. Уж себя-то не обманывайте, сержант. Это совсем глупо!
– Отлично, – сказал вдруг Подорога ровным голосом. – Последнее принимается. Но мы несколько увлеклись отвлеченными речами. Разгар ночи, факелы наши догорают. Нам надо принять решение.
– Нет ничего проще. Гасите факелы и ложитесь спать. Вам всем надо отдохнуть хотя бы пару часов. Перед рассветом я вас подниму.
Сержант задумался ненадолго, посмотрел на своих парней. Они молчали. Он перевел взгляд на Сэнди, потом коротко вздохнул и сказал:
– Уискерс, слушай мое решение. Мы выполним твои правила. Но не потому, что мы слабаки, а потому, что у нас нет серьезных аргументов для возражений. Пока нет. Но смотри! Если ты будешь водить нас за нос, тебе несдобровать.
– Договорились, сержант, – холодно сказал попугай.
Спокойного сна не получилось. Все крутились с боку на бок и ждали рассвета. Безмятежно спала лишь одна мартышка Базз. Сэнди удавалось на короткое время заснуть, но тогда к ней подступали кошмары. То ей чудился страшный треск в горах, то прямо над нею разевали огненные пасти чудовищные драконы. Спокойный Валик, и тот настрадался. Ему кто-то подсовывал небольшие по виду камни и издевательски требовал их поднять. Валик пробовал – и не мог. На рассвете он открыл глаза совершенно измученный.
Попугай кругами летал под сводами первой пещеры и картаво приговаривал:
– Просыпаемся, просыпаемся, скоро солнышко всходит.
Через пять минут все были на ногах. Нечесаные, помятые, опухшие, но бодрые.
Глава 39
Преображение попугая
Когда корзину вытащили наружу, хрусталь сверкнул. Арик и Галик ахнули, а Валик посмотрел разочарованно:
– Разве он из зеленой лучистой меди? И где полевые изумруды?
Арик и Галик переглянулись.
– Откуда ты знаешь такие слова? – спросил Галик.
– Откуда? Хо-хо! – Валик расправил плечи.
– Нет, правда, откуда? Лучистая медь! Это ж надо выдумать!
– Интуиция, друзья мои, – сказал Валик с достоинством.
– Что-что? – переспросил Галик в крайнем удивлении.
– Только не ври, – сказал Арик.
– А чего мне врать! – Валик презрительно опустил углы рта. – Советую чаще общаться со сведущими людьми. Учиться, так сказать, у жизни. По одним только книжкам жизни не узнать.
Арик и Галик вновь переглянулись.
– Ну да, конечно, – сказал Арик. – Значит, это не Сфера. Так ты считаешь?
– Так и считаю. Разумеется, это не Сфера. Просто шарик какой-то. – Валик фыркнул.
– Ага, – сказал Галик. – А Сфера?
– Сфера… она не такая… она с купол… собора… большого собора в Громе… Или в Лабаре. Видели собор в Лабаре? Это возле университета.
– Возле чего? – Галик почувствовал, что теряет нить разговора.
– А внутри она еще больше.
– Кто?
– Сфера. Кто ж еще!
– Больше чего?
– Больше самой себя.
– Как это больше самой себя?
– Ну вы и тупые! Там же путешествовать можно. К звездным туманностям.
– Валик! – Галик протянул руку, коснувшись лба друга. – У тебя температура? Так и скажи!
– У себя меряй. – Валик сердито стряхнул его руку. – На ней еще кнопки невидимые. Ну, чтобы управлять миром. А увидеть эти кнопки можно только через волшебные очки. А найти эти очки нельзя. Вот тогда-то и нужна интуиция. Понятно?
Арик и Галик смотрели на Валика с некоторым страхом.
– Наш сказочный друг растет на глазах, – сказал Арик.
– Да, я расту. И что в этом такого?
По указанию сержанта возле корзины встала Сэнди с мартышкой на плече. Попугай возбужденно носился над нею. Его нечленораздельный клекот невозможно было разобрать. Однако постепенно отдельные слова становились понятны.
– Сэнди, голубушка, – торопливо бормотал попугай, – не нужно с обезьяной, не стоит с обезьяной… Она может помешать тебе в самый решительный момент. Отдай ее, пожалуйста. Отдай тому, кто ее будет крепко держать…
Сэнди прислушалась, усмехнулась и отдала обезьянку Валику. Базз, уместившись на широком Валиковом плече, прежде всего больно щелкнула Валика кулачком по затылку. Валик стерпел и даже заулыбался.
– Сэнди, золотко мое, – продолжал бормотать попугай. – Слушай меня внимательно. Как только первый луч… Ты понимаешь? Первый луч! Самый первый! Он должен попасть на шар. Попасть так, чтобы я оказался в лучах отраженных… Это очень важно. Я тоже буду стараться. Отраженные лучи блеснут. О, как они блеснут! Восторг! Упоение! Я буду кружить вот тут… Я камнем упаду в золото отраженных лучей… Ты поняла меня, детка? Ты поняла меня?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
